Иван Охлобыстин: «Настоящий русский мужик не умеет жить для себя. Иван Охлобыстин: «Мои дети выберутся из любой сложной ситуации

02 августа 2017

На днях Ивану Охлобыстину исполнился 51 год. Мы навестили его на даче, где сейчас Иван Иванович пишет новую книгу.

Фото: Дарья БУХАРОВА

Застали писателя, который завязал с актерской работой, за житейскими хлопотами: Охлобыстин с наследниками Васей и Саввой разгружал дрова. Сыновья работали дружно и безропотно отпустили папу записать интервью для журнала «Телепрограмма».

«Спокойно жить не умеем»

— Иван, вы сейчас книги пишете, детей воспитываете. Снимаетесь нечасто, а сценарии, наоборот, присылают часто, так?

— …И большей частью эти сценарии неинтересные. Кино во власти дилетантов сейчас, к сожалению. Продюсеры бесчисленные после прочтения трех романов Достоевского и просмотра двух фильмов Фрэнсиса Форда Копполы думают, что они все знают. Они диктуют вкус, и тут уж ничего не поделаешь. А мне под этим игом не очень хочется находиться. Я не в обременение другим, но себе в удовольствие живу и работаю.

— Если бесчисленное количество российских сериалов снимают, значит, смотрят — спрос рождает предложение.

— Здесь, конечно, нельзя винить человеческую культуру. Это просто такой парадокс появления на рынке новых информационных технологий. Те, кто хочет, могут теперь посмотреть качественное кино — в интернете.

Фото: Дарья БУХАРОВА

— Сейчас некоторые и образование онлайн получают или часто заочно, не стремясь терять пять лет. Теперь на первом месте опыт, а не корочка. Можно окончить театральное училище, но никогда не сняться в кино или с дипломом экономиста сидеть на кассе в супермаркете. Вы с женой детям объясняете, что надо получить диплом, или не настаиваете?

— Надо стремиться к образованию — жизнь коротка, а мы должны пытаться передать максимум нашим детям. Ребенка надо правильно мотивировать к тому, чтобы он стремился учиться. Приобретая высшее образование, дети не всегда приобретают знания — можно остаться дураком и после получения диплома. Ребенок попадает под влияние эталонов в той области, которую осваивает, знакомится с литературой, музыкой, которая интересна его кругу единомышленников. Самое важное — вокруг него такие же студенты, и ребенок приобретает сферу общения. Это в науке называется «эгрегор» — среда, как улей, в котором ты будешь находиться всю оставшуюся жизнь, в окружении людей своего менталитета.

— В этом году ваша дочь, выпускница Варя, выбрала для поступления медицинский вуз. Это был ее выбор или вы с женой посоветовали?

— Варя выбрала лечебный факультет, это ее личный выбор, она занималась долгое время биологией. Мы не давим на детей, они знают, что мы с мамой слишком дорожим их уважением, чтобы становиться помехой.

— Ваш папа был врачом, получается, у Варвары наследственная тяга к медицине?

— Не знаю, поскольку нельзя никаких клинических заключений дать. Может быть. Но думаю, что повлияло другое обстоятельство. Нас окружает много врачей — хорошая аудитория, наша стариковская тусовка. Они к тому же еще и певцы блюза. И волей-неволей Варя была очарована ими. Потом ей всегда нравилось заниматься биологией. Бывает, в некоторые предметы надо погружаться насильственно, а некоторые читаются как стихи. У меня вот хорошо литература шла, я любил читать, много смотрел кино. Несмотря на то, что жил в деревне, у нас был очень изощренный киномеханик дядя Боря. Он ездил на базу за трофейными лентами. Самый частый фильм в моем детстве (вы будете смеяться!) — это «Повторный брак» с Жан-Полем Бельмондо. При этом мы смотрели «Этот безумный, безумный, безумный, безумный мир», «Некоторые любят погорячее», фильмы с Марлен Дитрих…

— По вашим стопам во ВГИК никто из детей ведь пока не пошел. В ком из наследников заметна артистическая натура?

— Варе нравится петь, но она наблюдала беспокойный мир шоу-бизнеса и поняла, что не хочет от него зависеть, но ей нравится творить. Поэтому в 18 лет Варя правильно рассуждает: земная профессия врача не помешает заниматься вокалом. Такого же мнения придерживается Евдокия. Ей 19 лет, она у нас играет на электрогитаре и учится на орнитолога — ей нравятся птички. Нюша хорошо пишет, но ее тянет в готику. В 15 лет она девочка XXXIII века — делает только то, что ей хочется, но легко идет на жертвы — за компанию с младшим братом ходила учиться музыке. Вася в 16 лет пишет периодически, и чем старше он становится, тем мы с ним ближе — он «сжирает» сумки новых книг, ходит на стрельбу и бокс. Савва маленький еще — ему 11 лет, но и он пытается писать что-то. Старшей Анфисе 20 лет, она получила профессию маркетолога, работает с удовольствием по специальности — занимается организацией мероприятий… Все дети очень разные.

Иван Охлобыстин с детьми, женой Оксаной (справа) и священником отцом Ефремом. фото: Личный архив

— Старшие дочки с вами живут?

— Пока замуж не повыходили, вместе живем. Большая семья — это счастье, возможность наблюдать за рождением целой цивилизации. У каждого из них, даст Бог, будут семьи, а у меня — внуки. Мы готовы к беспокойству, мы спокойно жить не умеем с Оксанкой. Как только случается покой, это значит — все плохо: надо куда-то ехать, что-то делать, налаживать.

— Савва рассказал, что даже в каникулы не забывает заниматься математикой, читать. Вы строгие родители?

— Я в основном в резерве и привлекаюсь Оксанкой по необходимости, когда война: двойки получены, берега забыл или что-то подобное случается. Оксанка и уроки учит с ними, и находится в курсе всего происходящего — в школьной, личной жизни, они ей очень доверяют. Ради детей она выучила ноты и английский, подтягивает их по всем предметам, а мой принцип в учебе примитивный — главное, чтобы были пятерки. Она такая мать — сыра земля, а я — далекая отчизна. Я — добытчик, стараюсь везде где возможно ездить с семьей, потому что воспоминания — главное, что можно подарить. Мы с детьми полмира объехали, в горы ходим, им грех жаловаться.

— Случается, что подходят к отцу дети, совета спрашивают?

— Это иначе выглядит. Предположим, я лежу в комнате, приходит кто-то из дочек, нахально ложится, спихивая меня с любимого места. Я бурчу что-то, а она рассказывает, как хитро решила поступить, значит, так завуалировано спрашивает моего мнения. А я, якобы нехотя, делюсь возможными вариантами, опытами.

У Охлобыстина — двое сыновей, оба уже пробуют писать рассказы. Фото: Личный архив

— У вас постоянно у кого-то из детей переходный возраст наступает. Трудно дается?

— Трудно, у ребенка целый взрыв биохимический происходит, и ничего не сделаешь, они патологические вруны в это время, пытаются сделать все наоборот, им интересна реакция окружающих. Дети-подростки еще не имеют болевого опыта, поэтому не боятся трогать жизнь. Да они и не конфликтуют особо, видят, что мы такие колхозники, что нас не надо уговаривать, мы готовы вникнуть в ситуацию. Но с течением времени, поскольку окружение у нас комфортное, они адекватно проходят этот период, слава Богу. И у нас хорошая компания, и у детей, все к нам приезжают.

— Не испытываете беспокойства по поводу того, как дети справятся с самостоятельной жизнью?

— В житейском, бытовом плане не переживаю — они сами выберутся из любой сложной ситуации да еще десять человек спасут из потопа. Конечно, понимаю, что всех ожидают сложности в отношениях — влюбленности, разочарования… Но также не беспокоюсь, потому что поможет самурайская православная составляющая — мы с Оксанкой и детьми соблюдаем посты, причащаемся, наши сыновья прислуживают алтарниками в храме Софии Премудрости Божией.

— Жена у вас постоянно в хлопотах, заботах о доме и детях.

— Я взвалил на ее плечи большой груз, но она справляется. Если бы не Оксана, я бы давно умер.

В рабочем кабинете Охлобыстина, как и во всем доме, деревянная мебель. Пишет Иван на ноутбуке. Фото: Дарья БУХАРОВА

— А дети маме помогают?

— Конечно, у нас на холодильнике висит расписание дежурств по дому — кто где когда убирает.

«Мы — тушинские панки»

— Знаю, что вы критикуете ЕГЭ. В чем видите минусы этой системы аттестации детей?

— Она порочная. Я так понимаю, что Министерству образования на заре 90-х пробашляли эту систему, потому что она многоотраслевая. Видимо, были гигантские финансовые вливания. Но это необъективное тестирование детей. Академические знания подразумевают последовательное изучение одного предмета. Здесь же такого нет. Здесь есть выборка, которая доступна всем, — любой может заучить ответ на вопрос. Дети так просто тренируют память, но не приобретают знания. Хороший учитель — тот, который объясняет, а гениальный — тот, который вдохновляет. Раньше академическое образование развивало ребенка одновременно во всех спектрах человеческой деятельности. У нас не было нервотрепки по поводу заучивания, потому что мы полагались на объективные суждения экзаменационной комиссии. Предположим, тебя вел математик, а ты на экзамене накосячил — из-за недосыпа, больного живота… Да все что угодно может случиться! Но твой преподаватель знает, что ты знаешь предмет. Давали возможность исправиться. Поэтому была более объективная картина. А сейчас все иначе: недополучение баллов означает для многих катастрофу. Талантливые дети, которым не повезло с ЕГЭ, а у их родителей нет денег заплатить за поступление в вуз, вынуждены выбирать ту специальность, на которую проходят со своими баллами.

— Вы во ВГИК легко поступили? Сейчас конкурс туда — 200 человек на место.

— И тогда был дикий конкурс! Что-то такое и было — там всегда высокий конкурс. Поступил неожиданно легко, но я был трудолюбивый отрок. Сдал творческие экзамены — прислал два рассказа, сценарий, потом мы писали сочинение. Единственная загадка для меня до сих пор: как я умудрился, будучи от природы патологически безграмотным человеком, написать сочинение на пятерку. Я был изумлен: наверное, на нервной почве… Но, скорее всего, милая дама, которая принимала экзамен, была поражена глубиной юношеской мысли. Внешне я был очень непривлекательный, так что только внутренние составляющие мне могли помочь.

Охлобыстин говорит, что младший сын Савва на него очень похож: «Такой же проказник». Но, когда во время нашей съемки семье привезли дрова, оказалось — Савва еще и первый помощник. Фото: Дарья БУХАРОВА

— То есть на режиссера вы поступили учиться без всяких протекций?

— Абсолютно. Наша семья не была представлена в этом сегменте рынка.

— Вы были модным студентом?

— Я был персонажем скорее юмористическим. Мой однокурсник и товарищ Федя Бондарчук вспоминает меня до сих пор модным до дикости: будто поступал я в тирольской шляпе с пером, с охотничьей сумкой, на которой была нарисована утка. А шляпы-то и не было!

— Бываете на малой родине — в Малоярославце?

— Раньше все время ездил, сейчас бываю все реже и реже. Там похоронены брат, бабушка, прабабушка. В тех краях служит замечательный молодой священник отец Иоанн. Он отпевал моего погибшего брата. Отец Иоанн все время поминает брата, ухаживает за могилами моих родственников. Мы с ним и его матушкой Фотиньей подружились. Замечательная семья, они к нам в гости в Москву приезжают. Заготавливают бесконечно вкусный иван-чай — постоянно присылают нам его наволочками. Сейчас молодое духовенство подвижное, очень отличается от того, что было раньше. Священники интеллигентные, веселые, просвещенные люди.

— Вы говорите, что в скором времени собираетесь вернуться в церковь. Хотели бы служить в Москве?

— Как получится. Я очень надеюсь, что в Москве. Хотелось бы поближе к детям. Если придется уехать, то сердце будет неспокойно. А там — как Бог пошлет.

— Вы решили завязать с кино, в ваших планах только писательство?

— К сентябрю надеюсь дописать книгу под рабочим названием «Неизбежные обстоятельства». Сомневаюсь, что успею, потому что навалилось много хозяйственных дел, но буду стараться.

• Евгений Водолазкин , «Лавр»
• Алексей Иванов , «Сердце Пармы», «Золото бунта» и другие произведения
• Эдвард Резерфорд , «Нью-Йорк»
• Михаил Елизаров , «Мультики»
• Владимир Шаров , «Возвращение в Египет»
• Салман Рушди , «Флорентийская чародейка» и другие произведения
• Захар Прилепин . «Этого автора советую читать любые произведения, потому что он не пишет, а живет литературой», — говорит Охлобыстин.

— По ночам пишете?

— До четырех утра. Встаю не позже 11. Валяться в постели дольше неудобно, да, честно говоря, и не спится.

— Как разошлась ваша книга «Песни созвездия Гончих Псов»?

— Четыре переиздания уже было. Сейчас 4-й тираж распродается, слава Богу.

— Что писателю Ивану Охлобыстину на даче необходимо для вдохновения?

— Только воля. Потому что тысячи факторов отвлекают — чаю попить, сходить посмотреть, что там звякнуло… Надо заставлять себя работать, совершенствоваться. Человек такое талантливое существо, что он может научиться всему что угодно. Я не верю, что человек может чего-то не познать.

— А что же все-таки с кино? Неужели больше не будете сниматься?

— Мне сейчас интереснее писательская деятельность. Я занят любимым делом, появилось больше свободного времени, поэтому мы с женой можем планировать поездки, походы, кататься на великах. Пока ты зарабатываешь деньги, жизнь может пройти мимо. Возможно, в будущем, получив предложение сняться в хорошем кино с хорошими деньгами, я и соглашусь. Я слишком много среди людей находился, перебрал общения. При этом я люблю людей, невольно сравниваю их с собой и понимаю, до какой степени я несовершенен. Коллеги по «Интернам» стали за 5,5 года мне практически родственниками: Светка Пермякова, Санька Ильин, Илюха Глинников… Я ими восхищаюсь!

— Гонорары за книги значительно меньше, чем в кино. Справитесь без киношных денег?

— Мы — тушинские панки, и в период безденежья нам с Оксанкой жилось так же хорошо и комфортно, как и позже, когда появились деньги. Мы просто стали позволять себе чуть больше, долги раздали. Я думаю, жизнь компенсирует всегда: если одно есть, то другого нет. Нужно к этому правильно относиться. Не нужно сетовать, нужно пытаться извлечь максимум из того, что нам Господь дает. Мы счастливые люди — мы живы-здоровы, поэтому грех жаловаться.

Личное дело

Иван Охлобыстин родился 22 июля 1966 года в доме отдыха «Поленово», где работал его отец (Заокский район Тульской области). Окончил режиссерский факультет ВГИКа. Первая картина Охлобыстина-режиссера «Арбитр» в 1991 году победила на «Кинотавре» в номинации «Фильмы для избранных». Снялся более чем в 40 фильмах, был сценаристом 25 кинокартин. В 2001-м рукоположен в священники. Служил в Ташкентской епархии, затем — в московском храме Святителя Николая и в храме Софии Премудрости Божией. В 2010 году Патриарх Кирилл по просьбе Охлобыстина временно освободил его от священнослужения. Жена — актриса Оксана Арбузова. У пары шесть детей: 20-летняя Анфиса, 19-летняя Евдокия, 18-летняя Варвара, 16-летний Василий, 15-летняя Иоанна и 11-летний Савва.

Иван Охлобыстин

Снимается в кино, пишет сценарии, занимается режиссурой, выступает с концертными программами. А еще с недавних пор он успешный писатель, который работает в жанре фэнтези.

- Как ты пишешь, что тебе нужно: шум прибоя, тишина, отдельный кабинет, карандаш и блокнот?

У меня есть наушники, есть замок в двери, в случае чего могу закрыться. В идеале, конечно, ты встаешь, готовишь планшет, компьютер - кто на чем печатает, пишет - или печатную машинку, не важно. Нужно настроиться. Ведь существует тысяча вариантов, как отвлечься: сначала чаю налил, потом цветок полил, собаку выгулял, сову накормил - и так может весь день пройти. Где-то нужно волевым решением заставить себя начать писать. Первые десять листов в корзину, это будет ерунда, только расписываешься, только «входишь», это что-то очень мистическое или очень близко к мистике. Уровень концентрации необходим. А потом происходит ченнелинг - герои начинают говорить; ты понимаешь: совершенно логично, что он скажет это, пойдет туда, может поступить вот так, а потом из всего этого получится то. И ты уже до вечера пишешь. Но если в течение дня тебя кто-то выдергивает, если тебе нужно съездить в магазин - процентов на восемьдесят, что ты писать в этот день больше ничего не будешь. В общем, воля, воля и только воля. И мне это очень нравится, хотя Оксанка (супруга Ивана Охлобыстина. - «МКБ») иногда ворчит. Но когда она пытается упрекнуть меня в безделье, я часто ей напоминаю слова Диккенса: «Мамаша, ну, во-первых, я многодетный отец, я уже не могу быть бездельником!». А во-вторых, слова Бальзака: «Нельзя забывать, что, даже когда писатель смотрит в окно, он работает». Конечно, это мне нравится. Хотя на самом деле вдохновение - дело волевое. Оно никак не связано с кисейными чувствами.

- А писать - не грех?

Нет, конечно! Бог создал нас по образу и подобию. В нас тысячи талантов. Какого-то может не быть, но это компенсируется другими. Меня спрашивают, как я могу заниматься и тем, и этим, и другим? Я отвечаю: «Ребята, мы живем в такое время, когда технологии это уже позволяют. Не нужно картошку копать, а потом выделять отдельно месяц, чтобы на зимовке писать роман, замкнувшись в четырех стенах». Сейчас ты можешь через планшет корову доить. Технологии позволяют раскрываться нам как личностям. В принципе делают каждого из нас способным быть человеком Ренессанса. Но, правда, многие вынуждены на работах находиться. Деньги зарабатывать - тоже понятно. Это такой вопрос целеполагания внутреннего, как говорит мой знакомый. Кормишь семью, вынужден на работе сидеть, на работе не попечатаешь. А в принципе, как я сказал, в нас тысячи талантов. Нужно развиваться во всех. Рано или поздно технологии у нас все отберут. Останутся только компьютер и писатель. И…

- Айтишники с андерграундом.

Да, те, кто будет обслуживать, и вынужденное подполье, чтобы сломать это все. (Смеется.)

- Твои дети читают папу?

Только Вася читает и любит фэнтези. Остальным некогда. У них своя литература. Они читают Олега Бубела, Глуховского. Совершенно неожиданно не так давно стали читать Ричарда Баха. То, что я люблю - Гюнтер Грасс, Рушди, - для них пока тяжело. Маркес тоже все же возрастной, его лучше попробовать под тридцатничек. Маркес хорош как коньяк, в определенное время. Иначе его можно не распознать. Много литературы отечественной примерно такого же формата. Детки много очень читают. Вася либо беспрерывно в чтении, либо слушает аудиокниги - это тоже целая культура. Нюшка много читает, правда, периодами. У них бывают спады на полтора-два месяца, когда, видимо, устают. Я особо не вмешиваюсь в их жизнь в этом плане.

- Кто-то из детей пошел по твоим стопам?

Анфиса работает у Касперского. Она любит коллектив, высокие технологии. Она дико креативна, из нее прямо бьет источник энергии. Евдокия выбрала биологию. В частности… как же называется это странное направление… (Задумывается.) А, орнитологию - вот. (Смеется.) Я не понимаю ее. Но ей пока нравится, сейчас она на последних курсах института. Ездит куда-то на практику в экспедиции. Варька поступила в Первый медицинский институт имени Сеченова, на лечфак. Сейчас учит латинский язык. С ребятами тусят у нас дома. Кошмар, они за неделю должны выучить 800 латинских слов! С одной стороны, ужасаюсь, с другой - восхищаюсь. Вспоминаю свои студенческие годы - я был одним из самых счастливых людей на свете. И Оксанка тоже. Мы тут друг другу признались, что все было клево и что мы завидуем Варьке. Жалко, что нельзя опять студентами стать. Дальше поменьше - Васька, он в десятом, Нюшка в восьмом, Савва в пятом. Надо подождать, посмотреть.

Геннадий Авраменко

- Но ты доволен выбором старших?

Слава Богу, да. Очень доволен. Мне нравится все, что связано с прогрессом и эволюцией. Лечить людей - благородно. У меня отец лечил людей. Высокие технологии - за ними реальное будущее. Орнитология - я не знаю, как к этому относиться, но, с другой стороны, сам факт такого странного выбора говорит о том, что дочь искренне это любит. Мне нравится их подход. Они не ищут денег и славы. Они понимают, что это самопроизвольно наступит, если они добьются результатов в своей профессии.

- Идеальный вариант…

Слава тебе, Господи. Я готов работать еще сколько угодно - сниматься, что-то делать, да хоть мешки таскать, - лишь бы у них подольше продлился этот идеалистический период, в котором они формируются как люди. Вот Вася уже с барышней гуляет. Я в десятом классе был кургузый и низкорослый чувак, крайне неприятный, как мне казалось. И я быстро понял, что, пока не начну сам зарабатывать деньги, о девчонках мне и задумываться не нужно. И у меня образовался огромный сегмент времени на чтение классической литературы, на посещение театров.

"Когда жена упрекает меня в безделье, я ей напоминаю слова Диккенса: «Мамаша, я многодетный отец, я уже не могу быть бездельником!»

Геннадий Авраменко

Твои давние закадычные друзья - Михаил Ефремов, Гарик Сукачев, Федор Бондарчук, Тигран Кеосаян - к пятидесяти добились больших высот в профессии, в статусном плане. В твоих с ними отношениях что-то поменялось?

Не-а! Отношения остались такими же, и они остались такими же - полупанками. У Тиграна армянский панк со всеми вытекающими: костюмчик, блестки, все как надо. У Федора - рублевский панк. У нас с Горынычем (Гарик Сукачев.. Никто не изменился. Компания все та же. Дни рождения все те же. Уже давно мы не оговариваем, когда спать уходим, если вечеринка, - потому что всем наплевать. Табор и табор. Орда - правильно нас называют. Но нас уничижительно пытаются так обозвать интуристы. А на самом деле так и есть. Орда - это хорошо. Во-первых, мы легки на подъем, в бытовом плане. Замечательно, если у тебя «голда» размером с унитаз, но если этого нет, тоже хорошо. Вздулась консерва - хорошо, фуагра - тоже неплохо. У нас особый взгляд на окружающий мир.

Он не потребительский, живем и живем. К тому, к чему мы приходим с рождения - здесь и сейчас, - те же самые буддисты стремятся всю свою жизнь. А мы вынуждены так жить. Слишком много всего вокруг. И слишком каждый из нас ярок в силу того, что опять же много всего вокруг. Англосаксы - там вот рыночные отношения, у них все понятно: кто богаче, тот и краше. А у нас нельзя сравнить миллиардера и художника. Кто из них круче? Миллиардер, весь в блестках, на золотом «Майбахе», и гундявый сопливый чувачок, который ездит на старой «Яве» в районе улицы Свободы в Тушине, - кто из них круче? Не факт, что первый! Тут вопрос тонкий, всегда требует личного отношения. Мы - последнее поколение романтиков. В юности каждый искренне хотел стать Тарковским. Мы зачитывались отфотографированными страницами «Мастера и Маргариты» из журнала «Октябрь». Мы знали, что, если менять в магазине две пустые бутылки из-под лимонада, тебе дают одну полную. При этом мы могли днями ходить по Москве под впечатлением от книги «Москва и москвичи». А параллельно, например, отлить «свинчатку», чтобы потом в овраге дубаситься с ребятами из соседнего района. Еще считалось крайне зазорным сделать что-то нехорошее по отношению к девочке. Мы испытывали к ним пиетет. Понимали, что мужик не может сам реализоваться полностью. Как бы там ни было, все равно он - отец, хозяин, а без женщины это невозможно. Нет почвы. Настоящий русский мужик не умеет жить для себя.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Это программа "Бла-бландинки". Мы начинаем. Ольга Данилевич.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: У нас в гостях сегодня…

О. ДАНИЛЕВИЧ: А это Катечка запинается, потому что мы ждали, ждали, нервничали. Дождались. Актер, режиссер, сценарист, писатель, священник. Временно, правда, отстранен от служения, но по собственному желанию. Иван Охлобыстин у нас. Здравствуйте, Иван.

И. ОХЛОБЫСТИН: Здравствуйте.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Радость-то какая.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Знаете, Иван такой модный. Вы бы видели. Загоревший. С модной прической, в модной футболке. Очень красиво. На футболке не по-русски написано, что Иисус любит Ивана больше, чем нас всех. Чтоб вы знали на всякий случай.

И. ОХЛОБЫСТИН: Меня дети одевают. Тут ничего не поделаешь. Нужно жертвовать.

О. ДАНИЛЕВИЧ: В смысле? Вы с утра встаете…

И. ОХЛОБЫСТИН: Я с утра встаю. Дети не доверяют моему вкусу. И поскольку мы с ними вместе потом должны поехать на роликах (а девочки они уже на выданье), они подобрали примерно, что хорошо, когда я приеду. Единственное - штаны я изменю на шорты. И вот так они меня одели.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А шорты какие? По колени или ниже?

И. ОХЛОБЫСТИН: По колено. Thor Steinar я люблю, такие чтоб из плотной ткани, чтобы эти карго (когда типа карманов нашиты - это стиль "карго" называется)…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Я думала, что вы даже летом ходите в этих сапогах с пламенем.

И. ОХЛОБЫСТИН: С пламенем. Они прекрасны. Я их берегу. Я их промазал.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Жарко сейчас, мне кажется.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Для прихожан бережете?

И. ОХЛОБЫСТИН: Я надеюсь, что да. В том числе. Бабули будут скучать без этого.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы на одном интервью признавались, что сначала это немного отпугивало бабушек, а потом они стали переживать, когда летом увидели.

И. ОХЛОБЫСТИН: Они беспокоились, когда не надевал: все ли хорошо, что у меня с деньгами… У нас симфония была. Мне монах опытный сказал, что если ты не хочешь наше одно из профессиональных заболеваний (у священнослужителей - это…) - долго стоять на ногах, людей слушать, как-то не всегда удобно сесть. И язва желудка, разумеется, потому что очень сбит режим.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Во время постов.

И. ОХЛОБЫСТИН: Посты - это прекрасно.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Это как "детокс", модное слово.

И. ОХЛОБЫСТИН: Это вообще. В посту главное не есть. Я спрашиваю одного, сейчас уже умершего, старца, жившего реально святой жизнью. То есть, я человек прагматичный. Мне нужно чудо потрогать руками. И я разговаривал с ним. Потому что многие вещи, которые я не мог никому сказать, он говорил за меня. И он меня как-то убедил. И он такой человек. Это не его была честь. Как-то обустроил так, что и я вроде молодец. Хотя там молодца у меня совсем не получилось. И я его спрашиваю, среди прочего, убедившись, что он человек. Вообще он седьмое небо. Я говорю: "А как правильно поститься?". А мы неофиты, еще такие злобные, такой ИГИЛ православный.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Что вы тут такое говорите?

И. ОХЛОБЫСТИН: Запрещенная, там надо со звездочкой.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Запрещенная в России террористическая организация.

И. ОХЛОБЫСТИН: Он говорит: "Ты просто перейди на хлеб и воду. Все остальное за тебя сделает гордыня".

О. ДАНИЛЕВИЧ: Подождите. А хлеб как - бездрожжевой?

И. ОХЛОБЫСТИН: Это же не химический процесс. Пост - это ограничение. Это надо кино не смотреть в той периодике, как ты смотришь. Чтоб у тебя время появилось немного задуматься о внутренних делах.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: То есть, просто ты сокращаешь всего по чуть-чуть.

И. ОХЛОБЫСТИН: Аскеза. Прекрасная, величественная, мужественная аскеза. А все остальное нормально.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Дорогие слушатели, у вас тоже есть возможность присоединяться к нашей беседе. Для этого вам нужны следующие координаты. Катечка.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: +79258888948 - номер для ваших СМС-сообщений. Telegram @govoritmskbot, Twitter govoritmsk. У нас в гостях Иван Охлобыстин. Вы можете задавать ему вопросы, которые мы обязательно все прочитаем. Instagram bla_blandinki.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Надо обязательно подписаться.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Нас анонсировать.

И. ОХЛОБЫСТИН: Если вы меня будете искать, наберете Иван Охлобыстин…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Мы найдем. Я нашла вас утром еще.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А вы сами ведете Instagram, или у вас специальные люди обученные?

И. ОХЛОБЫСТИН: Я к нему отношусь, знаете, в силу ситуации - как к семейному альбому. Сеть - это то, что будет с нами до конца нашего человечества, нашей эволюции.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Последняя фотография - это ваша жена. Я сегодня обратила на это внимание. Давайте к новостям. На этой неделе совет при Минкультуры призвал Фонд кино публично отчитываться о том, сколько денег им перевели, сколько заработали, как вообще все проходит с кассовыми сборами. А между тем экспертный совет фонда на днях одобрил 35 картин, которым деньги будут выделять. И среди прочих картин там есть комедия "Холоп", в которой вы будете играть…

И. ОХЛОБЫСТИН: Не буду, к сожалению.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Не будете? Почему?

И. ОХЛОБЫСТИН: Не знаю. Как бы ни относиться к "Интернам", хоть по-хипстерски, хоть по-рыбачьи… все равно 5.5 лет нас любили люди, нас смотрели, мы старались на самом деле. Там очень много флуда было. Знаете, когда юмор кончается по усталости, в мошонку все уходит. И мы боролись с этим. С чем могли - поборолись. Мы достигли того высочайшего уровня масс-медийности, когда нас смотрели, как… Знаете, заставки есть - рыбки на телевизоре? Вот, мы достигли рыбок. Уже неважно. Человек мог идти мимо телевизора - включаться в ситуацию, не включаться. Его успокаивал сам факт, что где-то происходит вот эта жизнь, которая ему нравилась, люди, которых он понимает. Там много парадоксов с этим.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы фактически как сериал "Друзья", наверное.

И. ОХЛОБЫСТИН: Да. Я чувствую определенного рода ответственность. Не из чванства, ничего подобного. И уж если сниматься, то сниматься в таком… Не обидеть тех людей, которые любили меня 5.5 лет.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вам сценарий не понравился?

И. ОХЛОБЫСТИН: Мне роль там…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Что вам там предлагали?

И. ОХЛОБЫСТИН: Роль смешная, но там много матерятся. Оно слишком молодежное. Кстати, сценарий хороший, жалко. Но я, к сожалению, не смогу.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Интересно. Там же команда как раз… Вы почему заговорили об "Интернах". Потому что там команда из "Интернов". Там Вадим Демчог снимается.

И. ОХЛОБЫСТИН: Да, да.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А они остаются?

И. ОХЛОБЫСТИН: Не знаю. Я с ними не говорил по этому поводу. Я об этом узнал дня 4 назад. Я прочитал сценарий - мне понравился. Хорошая комедия.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Но роль - нет.

И. ОХЛОБЫСТИН: Роль не понравилась. Она хорошо прописана. Там прекрасный чувак, которого должен был бы сыграть. Но в силу того, что там много молодежной тематики, сиськи-письки…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Прям все такое низкое? Ниже пояса юмор.

И. ОХЛОБЫСТИН: Есть элементы ниже пояса. Но не этому посвящен фильм. Благороден во всех отношениях. И, потом, там будет Пореченков сниматься в одной из ролей. Весь интерновский коллектив собрали. Почти весь. Я не знаю, Саня Ильин будет сниматься, не будет. У него тоже хорошая роль должна быть.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Скажите, но вы ведь изначально очень скептически и к "Интернам" относились. Вы считали, что это мыло-мыло, а потом вдруг передумали. Так, может, и с "Холопом" так произойдет? Нет?

И. ОХЛОБЫСТИН: Тут, понимаете, как клинические испытания. 6 лет по сути дела. А потом еще два года крутят. Я не знаю, сейчас крутят или нет. Но 2 раза в день людям в голову, как гвоздь, вбивал. Где бы я ни находился… Я просто не видел этого человека давно, но все равно «здрасьте». Как-то так. Я достиг того уровня симфонии с обществом, что меня это не напрягает.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Радует.

И. ОХЛОБЫСТИН: Да и не радует. Оно естественно. Как по деревне идешь. Кто бы ни был… Киргиз-таксист, мы с ним сейчас пока ехал, все вспомнили, что могли вспомнить. Девчонка-пятиклассница с маленьким гаденьким телефоном, который мне оставляет после фото вспышки в глазах… Ничего не сделаешь. Вот это основная аудитория. И как-то не хочется…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А «Холоп», думаете, разрушит все это, эту любовь народную.

И. ОХЛОБЫСТИН: Нет. Все простят. В том-то и дело, что все простят. Но я не могу позволить, чтобы люди страдали из-за меня.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Слушайте, а эта сама история - сниматься ровно с теми же людьми, с которыми несколько лет бок о бок. Не надоедает?

И. ОХЛОБЫСТИН: Привыкаешь. Как родственники.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А если тебя бесят эти родственники, как же…

И. ОХЛОБЫСТИН: Я думал, что 12 серий - и то для меня было много. Я думал: ну, интересно, как строится все. Я для себя целый мир открыл. Это совершенно отдельно пласт, который победил. И кино сейчас все… Все это мультиплексы. Пока это только держится за счет привычки. Все это уйдет. Все это тлен по сравнению с этими длинными штуками. Человек современный мыслит или тэгами (то есть быстро выбрал), либо ему нужен meditation - чтобы 100 серий, чтобы, как "Игра престолов", об этом узнал, а то и не знал, за чаем ходил, но Таня сказал. И это вплетается в жизнь. Это такой культурный фэн-шуй. Просто высокие технологии незаметно…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы говорите - все сериалы вытеснят большое кино?

И. ОХЛОБЫСТИН: Конечно. А большое кино останется на уровне… как театр дельфийский, или театр кабуки, или отойдет. Несомненно, вытеснят.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А режиссер Иван Охлобыстин будет снимать сериалы?

И. ОХЛОБЫСТИН: Режиссер Иван Охлобыстин не потянет сериалы. Потому что я, во-первых, не очень хороший режиссер.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А сценарист?

И. ОХЛОБЫСТИН: Сценарист. У меня был опыт. Взять Тарантино, был прекрасный сценарий. И говно, простите, сериал. Притом, что там снималась и Гурченко. Он очень комедийный сериал. И польский актер Ежи Штурман, Будрайтис. И много-много талантливых ребят. Но все равно как-то картон-картон, неинтересно.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Ладно. О другом фильме, который пока еще даже не вышел, но обсуждают его так…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Обсуждают и обсуждают. Каждый день обсуждают.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Некоторым фильмам хотя бы часть этого обсуждения для собственной раскрутки. Это фильм "Матильда", безусловно, Алексея Учителя, к которому много претензий у Натальи Поклонской, депутата Госдумы. И среди прочего то, что этот фильм оскорбляет чувства верующих. Вы как священнослужитель, как актер, режиссер, сценарист, как просто человек - вы на чьей стороне?

И. ОХЛОБЫСТИН: Давайте судить, как просто человек. Я на стороне Поклонской. Потому что, во-первых, Учитель - не дурак. Если взять предыдущие все его работы, они, как правило, посвящены анализу той или иной выдающейся личности, будь то Бунин… Там, правда, не о Бунине фильм, а о двух лесбиянках, если уж серьезно. Он изначально провокатор на концептуально-художественном уровне. Он хороший провокатор, он прекрасный режиссер. Он изначально знал, что эта каша вся будет. Как я могу быть против этой девочки, этой благородной девочки? Он хотел - она пришла.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Знаете, у нас тут было немало режиссеров в том числе, которые говорили: "Надо не забывать, что Николай II до того, как стал святым, и до того, как стал еще императором, вполне себе был обычным человеком.

И. ОХЛОБЫСТИН: Наши мамки, до того как целовались с нашими папками, целовались с другими чуваками.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Да что вы такое говорите! Не может быть такого.

И. ОХЛОБЫСТИН: И моя тоже не может. Но вообще есть такой хулиганский слух. А если к нам придут художники и скажут: "Вы знаете, мы хотим об этом снять фильм", - мы скажем: "Не надо, Господи, зачем об этом говорить? Давайте с папки начнем". Есть уровень допуска. Интеллигентность - это не деепричастные обороты в речи, это не просто даму пропускать вперед. Интеллигентность - это сам подход к окружающим, деликатность. Он знал наверняка, что будет скандал. Он знал, что в любом общественном институте много шумных людей. Иногда на грани неадекватности. Речь не о Поклонской. Она, кстати адекватна.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы общались с ней лично?

И. ОХЛОБЫСТИН: Я с ней не общался. По общим знакомым нашим. Она набожная девочка. Набожная, красивая, героическая девочка, символ того, что я люблю - «Русской весны», чего я не скрываю никогда. По-хипстерски фигу в кармане держать не буду, честно говоря. У меня есть топор и двустволка. Если надо, мы всех победим.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Смотрите, но тут же вопрос еще в том, что даже премьеры не было, еще пока толком и не знает никто, как это будет. В этом смысле режиссер не должен пытаться выразиться все-таки то, что он думает.

И. ОХЛОБЫСТИН: Да пусть выражает. Мне эта история не интересна…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Запрещать. Нет?

И. ОХЛОБЫСТИН: Да нет. А нафига запрещать? Это глупость изначально. Она не с Поклонской связана. А излишний энтузиазм. Это как с "Pussy riot". Девок надо было отшлепать вьетнамкой по голым жопам, отпустить, и все - забыли, уходите.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Никаких судов, ничего.

И. ОХЛОБЫСТИН: А не нести в Прощеное воскресенье в прокуратуру бумагу. Это странно вообще. То есть и с одной стороны непонятно, и с другой. И в этом же случае. Да, есть такая некорректность по отношению к верующим, непонимание, зачем нужна эта культура верующих, что она так обременительна, а нам в Европу. Мы же не против, чтоб в Европу. Нам нравится. Мы не сможем от этого избавиться. Мы русские в диапазоне от варяга до чукчи. Мы все любим: и строганину одинаково, и трюфеля тоже, чего бы и нет. То есть, мы всеядны на этот счет. У нас нет конфликта. Но нужно быть деликатными. Он не был деликатен.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А как можно быть деликатным в этом конкретном случае?

И. ОХЛОБЫСТИН: Не брать этот случай. Я не хочу, чтобы о моей маме до замужества снимали фильм, если она этого не захочет. Потом, обременителен здесь еще элемент религиозный, потому что для многих людей это бывает единственная альтернатива удавке. Ну что скрывать? Поэтому будем и их беречь. Не надо этот институт трогать, как не надо залазить в чужую семью или подглядывать в туалете.

О. ДАНИЛЕВИЧ: У меня вопрос еще по Кириллу Серебреникову, фильм которого вышел и почему-то не так… Он, по-моему, назывался "Ученик".

И. ОХЛОБЫСТИН: Я не видел, к сожалению.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Там гораздо больше должно быть вопросов у людей набожных и религиозных к этой картине.

И. ОХЛОБЫСТИН: Я объясню просто. Это мы и есть. Мы ничем не отличаемся. У нас плюс еще и церковь. То есть, еще дополнительный клубок взаимоотношений - семейных, дружеских, прожитой жизни.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Общество, государство.

И. ОХЛОБЫСТИН: Да, и дополнительный круг общения. Он прекрасный. Потому что мы лучшие годы своей жизни мы прожили и среди этого круга. И этот круг частью поглотил несколько других кругов.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Это нормально или нет?

И. ОХЛОБЫСТИН: Нормально. У нас прихожане… из театра Фоменко ребята. Их нельзя в каком-то мракобесии… Это милые дамы из департамента юстиции, простые люди, я не знаю… инвалиды. Это за годы стало единой семьей. То есть, так не объяснишь. Так покажется, что коза ностра. Есть элементик, но не все. При этом мы также знаем, что это маленькое общество. Есть тысячи таких маленьких обществ. И есть надстройка над этим. И это общественный институт, в котором всегда будут, как в любом общественном институте, подонки, дураки. Но это наше внутреннее семейное дело. Мы уладим. Мы же зла никакого не держим. Ругают за то, что мы храмы строим, если брать церковь. Потому что каждый человек в церкви причисляет себя к церкви. А чего ругаться-то? Я был в Лапландии. Меня детки услали, чтобы дома тусануть с друзьями.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Далеко отправили.

И. ОХЛОБЫСТИН: Они, видать, в Букинге самую дальнюю точку искали. Мы еще с Оксанкой едем, а она говорит: "Какая же у нас благородная дочь Анфиса! Она всю первую зарплату отдала на оплату отеля в Лапландии". Я говорю: «Мать, ты в своем уме? Они услали нас, где палец застрял. Дальше ехать уже не принимали». Там реально граница с Норвегией. Так я к чему? Все прекрасно - природа, города. Люди хороши. Но когда возвращаешься в Россию, да, у нас что-то кособокое, дома свои. Ну, мы такие. Не сказать, что мы совсем уж оседлые. Потому что мы оседлые в границах 1/6 части Земли. То есть, полуоседлые. Но везде торчат золотые маковки. И это глаз радует. И на сердце как-то так: «В Россию приехал».

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Спокойненько.

И. ОХЛОБЫСТИН: Такие наши золотые скрепки.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Когда ты за границей и когда ты видишь православную церковь, ты так успокаиваешься.

И. ОХЛОБЫСТИН: Хочешь - не хочешь.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А вы лично будете смотреть фильм Учителя?

И. ОХЛОБЫСТИН: Посмотрю.

О. ДАНИЛЕВИЧ: При этом вы знаете, что, вероятно, как-то оскорбитесь?

И. ОХЛОБЫСТИН: Да, оскорблюсь обязательно.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А зачем?

И. ОХЛОБЫСТИН: Посмотрю из соображений, что мне волей-неволей придется о нем говорить. Будет глупо после того, как он выйдет, когда меня спросят, скажу: "Я против". - "А вы видели?". - "А я не видел". Шариковщина. Просто из-за этого. Так бы не стал смотреть.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А если понравится, представляете?

И. ОХЛОБЫСТИН: Двойная трагедия. Что же делать? В жизни бывает так, что и в чужую жену влюбляешься. А это же ничего, кроме трагедии.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Еще из новостных тем хотела вас спросить про ДНР. У вас есть паспорт Донецкой народной республики. Вы общаетесь с Александром Захарченко, главой ДНР. И Александр Захарченко недавно предложил создать новое государство - Малороссию. Я буду его уже цитировать: «Государство с внеблоковым статусом, курсом на восстановление связей с Россией и присоединение к Союзному государству России и Белоруссии». В Луганской народной республике пока эту инициативу не разделяют, насколько мы понимаем. А вы как к ней относитесь?

И. ОХЛОБЫСТИН: В Луганской не разделяют, потому что не знают точного отношения Кремля. Потому что оно тоже не сложилось. Но Кремль волей-неволей вынужден варьировать, потому что он представляет огромную территорию и нас с вами в том числе, наши интересы.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Там сказали, что это личная инициатива Захарченко.

И. ОХЛОБЫСТИН: Да, да, да. Захарченко и иже с ним, потому что его окружают на самом деле очень неглупые люди. Взять того же Захара Прилепина. Много порядочных людей вокруг него. То, что говорят и демонизируют - это чушь собачья. На самом деле Захарченко в обстоятельствах - с контужеными бабками, с ребятами… Мы едем, подъезжаем к Донецку. 17-летние ребята, очень строгие такие, в кителях. А у них комендантский час. Оксанка как мать восхитилась, говорит: "Какая выправка!". Посмотрели документы. Понятно, что они завтра пойдут в институт. И понятно, что это такая часть, как Израиль… Или помните "Легенду о Тиле Уленшпигеле", фильм Алова и Наумова? Не помните? Вы что, прекрасный фильм! Я уверен, что лучше, чем фильм Учителя. Вивальди. Это тогда в общество пришло понимание Вивальди. В еще тогда диковатых 1970-х годах Алов и Наумов, такие провозвестники высокой культуры. Там молодая (она вечно молодая, разумеется) супруга Алова - Белохвостикова. В "Тегеране-43" Белохвостикова играет его девушку, а самого Тиля Уленшпигеля играет эстонский актер. Он, к сожалению, не так давно умер.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Далеко ушли, вернемся в Донецк.

И. ОХЛОБЫСТИН: Вот к Донецку. И "Сто лет одиночества" это напоминает. Период, когда полковник Буэндиа стоял на площади. Так же, полковник Аурелиано Буэндиа стоял на площади после телеграммы "В Макондо идет дождь", так же стоит Захарченко. И ему что-то надо с этим делать. Потому что Россия не телится. Можно понять, почему. Те безумные… Их даже обсуждать сейчас смешно.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы имеете в виду Киев?

И. ОХЛОБЫСТИН: Да. Они издеваются над собственными людьми. Там сюрреализм. Все понятно. Ну, решили уже, что они самостоятельные, едут в Европу.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Малороссия нужна?

И. ОХЛОБЫСТИН: Нужна. Потому что сейчас начнется хаос. И это просто заявка на большую банду… Не банду, а как сказать… На то сообразование, к которому можно примкнуть в начинающемся хаосе.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Но реально как оценивать эти шансы?

И. ОХЛОБЫСТИН: Они велики.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Велики прям?

И. ОХЛОБЫСТИН: Велики, да.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Все против. Вся Европа уже начала кричать: "Вы что? Какая Малороссия?". Киев начал кричать. Кто поддержит?

И. ОХЛОБЫСТИН: Понимаете, сейчас Трампа хвалили-хвалили, Обаму ругали-ругали. Но Обама не стал продавать летальное оружие, а Трамп начал. Сейчас это летальное оружие попадет на фронта ДНР и ЛНР. А это противотанковые ракеты, это уже такое серьезное оружие.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Как в Сирии, может быть?

И. ОХЛОБЫСТИН: Нет, как в Сирии не будет. Просто вынужденным будет некое движение навстречу со стороны ДНР и ЛНР. Это две Спарты. Там дети уже умеют обращаться с автоматами, они ночуют уже с автоматами. Это стало привычным. Для них это не шок. И они с удовольствием еще займут часть территории, если проявится какая-то агрессия. А на фоне этих пьяных, наркомании, хаоса и воровства украинской армии обязательно будут эти прецеденты.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Для того чтобы создать Малороссию (сейчас очень сложно себе представить, как Киев на это согласится), должны быть, очевидно, какие-то жертвы. Я не имею в виду человеческие жертвы. Какие жертвы мы или ДНР можем предложить Киеву, например, для того чтобы они согласились на создание Малороссии.

И. ОХЛОБЫСТИН: Какие предложения?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да.

И. ОХЛОБЫСТИН: В плане юриспруденции, или что-нибудь такое брутальное?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Да в принципе, что мы можем предложить? Что могут предложить ДНР и ЛНР?

И. ОХЛОБЫСТИН: Я думаю, что если пойдет этот процесс, он будет столь стихиен, что сейчас прогнозировать не имеет смысла. Потому что я объездил 300 городов российских. Называлось "Духовные беседы". Но на самом деле разговор просто. Ответы на вопросы. Я думал - будут спрашивать о телевидении. Нифига. Им кино не интересно. У всех интернет. Не надо это все. За жизнь: прощать - не прощать, возвращаться - не возвращаться, креститься - не креститься.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Уходить от жены или нет.

И. ОХЛОБЫСТИН: Я вам хочу сказать, да, в том числе. У нас очень хороший народ. Очень адекватный. Видимо, стресс делает свое дело. Потому что очень в своем уме. И они на 99% жестко поддерживают все, что связано с Новороссией. То есть, для них это принципиальный вопрос, который в их жизнь добавил смысл, часто отсутствующий в провинциальных городах, лишенных градообразующих предприятий.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Смотрите, в 2011 году вы пытались баллотироваться в президенты. В 2018 году опять выборы главы государства. Вы говорите, что Кремль пока не прислушивается. При этом сами считаете, что нужно создать Малороссию. Может, опять время идти в президенты, Иван?

И. ОХЛОБЫСТИН: Сейчас смысла нет. Административно… Ну, не знаю. Если придет дядечка…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А зачем дядечка? Вы же и так самостоятельный.

И. ОХЛОБЫСТИН: С пятью чемоданами денег. Чтобы пришел, сказал: "Вот тебе на бумажки, вот на оплату штаба, вот на это, и будешь бороться с Путиным первые два тура, а потом застесняешься". Вообще не вопрос.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А если чемоданчик из Госдепа принесут?

И. ОХЛОБЫСТИН: Из Госдепа? Тогда я буду за ними какое-то время бежать с помповым ружьем "Фабарм". А еще с собой прихвачу секиру (я про секиру говорил) с кельтскими рунами.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А давайте об оружии уже поговорим после новостей в 13.

И. ОХЛОБЫСТИН: 30. НОВОСТИ

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Мы продолжаем. Ольга Данилевич.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Катерина Звягинцева. А в гостях у нас актер, режиссер, сценарист, писатель, священник, временно отстраненный от служения, но по собственному желанию, Иван Охлобыстин. Мы заканчивали первую получасовку разговором о президентстве. Вы сказали, что…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Готовы за чемодан денег 2 тура, а потом проиграть.

И. ОХЛОБЫСТИН: А потом - прошу вас, Владимир Владимирович, человек вы здоровый, я вижу. Мне все понравилось, как вы съездили туда, сюда и поплавали. Я тоже спортивный, я ЗОЖ. Мы вас поддержим. Идите.

И. ОХЛОБЫСТИН: Нет. Зачем теснить здорового человека. Это же большое беспокойство. Это значит лишиться личной жизни. На это можно было бы пойти, и, наверное, я бы пошел на это. Я бы был довольно жестким чуваком, потому что начал бы я с отмены 13 статьи, которая не позволяет создать единую… Ну, бред. Это часа не хватит, короче. И 15-ой - приоритет международного права над нашим. Бред сумасшедшего. В других европейских конституциях этого нет. То есть это какая-то кабала, внесенная (когда там?) в 1991 году. Была последняя редакция Конституции. Ее надо изменять.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Конституцию меняли же, когда про срок президентства.

И. ОХЛОБЫСТИН: Там 6 лет. Кстати сказать… Я буквально за несколько месяцев… Я даже статью в "Russia Today" написал (я туда пишу периодически): "Спасибо Государственной Думе. Кто-то там меня слушает. Либо на Twitter подписаны". Что ни предложи - все принимают. 6 лет приняли. Доктрину я прочитал в Лужниках. И Владимир Владимирович приехал. Как апробирует площадку. И последние какие-то законодательные инициативы…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Так обратитесь по поводу Малороссии. Простите, что перебила.

И. ОХЛОБЫСТИН: Сто раз обращался. Это надо методом… как вода камень точит. Это надо "бу-бу, бу-бу". Почему я про людей рассказывал? Люди поддерживают это. Потому что они понимают, что там страдают простые люди. Ничего не сделаешь. Уже дипломатическое кокетство не помогает, нам в рожу плюют. Уже и американцы… Они там запутались в своих этих бумажках. Кто главнее, почему президент… Чушь какая-то начинается. Уже мы устали разбираться. А Украину не берем, опять же, потому что это исследовать пока нельзя. Европа в ужасе от эмигрантов, но продолжает кокетничать. Хотя реально я знаю, что происходит во Франции, предположим, в Лионе. У меня друг живет. Я знаю, что в Штутгарте, в Германии происходит. Там очень большие неприятности с мигрантами. Население напряглось, как электричество. Самая их такая часть. Пока демократы (либеральная составляющая) еще удерживает эту волну, пока удерживает. Но это все до времени.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Но вы ведь известный монархист?

И. ОХЛОБЫСТИН: Да.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Ваши взгляды могут измениться? Если могут, то что должно произойти? То есть, как-то Россия может вырасти, для того чтобы быть перестать быть монархией, или не может?

И. ОХЛОБЫСТИН: У Германа Садулаева есть прекрасная статья, что Россия переросла в монархию. Это правда. На самом деле тот стиль управления, который монархия, не совсем то, что сейчас может справиться с современностью, с современной жизнью. Когда я говорю слово "монархист", я вкладываю в него смысл личностного фактора. В масштабах нашей страны, в многообразии сохраненных культур… Нам удалось это лучше американцев. Каждая культура у нас все равно имеет свою индивидуальность. И при этом все вместе. Все расстояния, пространства, все данности. Нельзя рассчитывать на строгую формальную директиву. Нужен личностный фактор, чтобы быстро решить это. Это как кит плывет. И волей-неволей он хвостом что-то задевает. И с нашей страной такая история… Но если китом будет управлять сообщество, кит будет гораздо беспокойнее плыть. То есть, всегда нужен личностный фактор. Россия - это большой организм. Тысячу лет назад еще об этом было все сказано. Это идеи Третьего Рима, симфонии государства и власти. В этом нет ничего рабского, холопского. Есть просто правильное понимание и отношение, как относиться к власти. Власть должна защищать наши интересы и служить нам. То есть это в принципе те, кто служат нам, а не наоборот.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Нам надо немножко послужить слушателям, которые нам пишут еще с первой получасовки. +79258888948 - это номер для СМС-сообщений. Телеграм @govoritmskbot, Twitter govoritmsk. Граф Кошкин просит спросить про ваше отношение к сегодняшней церкви и ее упавшему авторитету.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вспоминает часы патриарха.

И. ОХЛОБЫСТИН: Вы знаете, как? Я очень люблю прошлого патриарха. Я к нему отношусь как к святому. Мы в Елоховский ездим туда цветы положить. То есть мы продолжаем находиться с ним в общении. Я с пониманием отношусь к Кириллу, потому что я с ним общался, когда работал в… У меня было личное общение. Он прекрасный администратор, он набожный человек, он верующий человек. Наверное, у него есть какие-то жесткие нотки. Да, у него, скорее всего, есть золотые часы. Но это бред - требовать, чтоб он ходил с электронными "Casio Montana" с 13 мелодиями за 5 рублей. Это чушь какая-то…

О. ДАНИЛЕВИЧ: А вообще без?

И. ОХЛОБЫСТИН: Ему надо знать. Генерал не должен думать о копии. Он должен думать о том, как сохранить в живых взвод солдат. Тут очень тонкий… Это огромный общественный институт. На данный момент один из самых устойчивых общественных институтов в государстве. Их много. Разные сообщества. И вот это самое большое сообщество. Какое еще? Больше другого нет.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Когда вы еще временно не отказались от служения, вам бы подарили "Майбах". Вы бы что с ним сделали?

И. ОХЛОБЫСТИН: Ездил бы. Прекрасная машина.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы бы не стали его продавать и куда-то на пожертвования направлять. Ничего такого не стали бы делать?

И. ОХЛОБЫСТИН: Не знаю. Во-первых, это только кажется, что можно продать и отдать на благотворительность.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Ну, детскому дому отдать, например.

И. ОХЛОБЫСТИН: Для того, чтобы быстро продать "Майбах", надо двойную цену вниз опустить. Потому что это безумие - "Майбах", если ты не владелец нефтяной компании или не вице-премьер. Содержать… это просто случайность может быть. Помимо того, что еще там водитель же нужен. Так не поездишь. То есть это дополнительный штат набирать. Потом, когда его продавать, это долгое время. Пока это долгое время, продашь за полцены и потом…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: В общем, проще взять - и катайся.

И. ОХЛОБЫСТИН: Катайся, да. Катай тех же детей. Катай их на елку.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Слушайте, вы говорили немножко об оружии. Мы знаем, что у вас есть мини-коллекция оружия.

И. ОХЛОБЫСТИН: Это сложно назвать. Это просто…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Сколько? Три штучки.

И. ОХЛОБЫСТИН: Пять. Сколько давали, я столько взял. Надо мне сейчас переоформлять все. Сейчас пришел срок, когда нужно с бумагами решать. Чуть-чуть изменяется. Перешли под "Росгвардию" учетные отделы, и переформировываются бумаги, это целое беспокойство, но надо заняться.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Еще вы состоите в Союзе охотников и рыболовов.

И. ОХЛОБЫСТИН: Волей-неволей, потому что у меня оружие. Но вообще животных я не хочу стрелять.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А подводной охотой занимались? Щуку ловили?

И. ОХЛОБЫСТИН: Щуку - нет. Но когда-то у меня был смешной опыт, и мне не понравилось.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вообще, кстати говоря, вы за разрешение оружия в России?

И. ОХЛОБЫСТИН: За разрешение, конечно. Каждый должен себя защитить. Если хулиган будет понимать, что в ответ на его хулиганство может быть жесткий ответ… единственное что - надо обучать людей.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А как же подставить правую и левую щеки?

И. ОХЛОБЫСТИН: Когда я выходил на татами, себя по левой щеке хлопнул - вопрос снят. Понимаете? Когда ваша семья в опасности или Евсюков целится в голову ребенка, у тебя есть один вариант. Ты добежать не успеешь. Выхватить, выстрелить, и дай бог, чтоб попал в башку ему, чтобы спасти ребенка.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А Бог, который за этим должен следить…

И. ОХЛОБЫСТИН: Бог ничего не должен. Бог нам подарил жизнь и дал то, о чем мы просили… Он нас понял. Мы бы очень хотели быть свободными. Всякое ограничение нас томит. Мы не понимаем, что это удовольствие может… как с постами, та же самая тема. Но, тем не менее, Бог так нас любит, что он позволяет нам даже делать вещи против его установления. Полная воля. И это в границах нашего разумения общения с оружием. Я за.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Мы знаем, что вы в детстве тоже носили всегда в кармане нож. Это папа вас так научил?

И. ОХЛОБЫСТИН: Папа, да.

О. ДАНИЛЕВИЧ: До сих пор носите?

И. ОХЛОБЫСТИН: Сейчас-то я не взял, потому что на радио. Просто там звенеть будет.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: На роликах.

И. ОХЛОБЫСТИН: А я на роликах… Нож для чего я беру? Не для злодеяния, а для того, чтобы, во-первых, яблоко почистить, отрезать, если машина где-то перевернулась, ремень безопасности срезать, человека вытащить. У меня была, кстати, такая ситуация. Отстругать прутик. У меня же мальчишки еще в семье.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Двое. Четыре девочки.

И. ОХЛОБЫСТИН: Два пацана. Мальчики должны. Архетип отца - папа-мужчина с мускулом, ножик, все, как надо.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Кстати, насчет мускула. Не всегда же так было. Иван Охлобыстин не всегда был таким качком, как сейчас.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А почему вы качком стали? Вы же худенький совсем…

И. ОХЛОБЫСТИН: Я отожрался, слушайте. У меня нет выхода.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Это не для роли ни для какой? Это просто случайность?

И. ОХЛОБЫСТИН: Хлыщом я быть не могу. У меня люди в семье дородные, крепкие. Есть два варианта - я могу, как сахарная головка, мягеньким быть. А второй вариант - вот так. Ничего не поделаешь. И, потом, жизнь заставляет. Девчонки говорят: "Папа, надо что-то сделать с брюхом".

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Заставляют пресс качать?

И. ОХЛОБЫСТИН: Друзья придут, нам неудобно тебя показывать, не похож ты на человека-росомаху. Фу.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Я смотрю - дети вообще так осовременивают все. Насчет современности у нас тут Лариса спрашивает: "Как вы думаете, стоит ли реагировать в сети на выпады хейтеров и троллей? Или лучше промолчать?".

И. ОХЛОБЫСТИН: Я думаю - молчать. Они требуют внимания. В этом же и фишка. Это как с фильмом Учителя. Изначально он заложил туда пиар-компанию. Очень хорош. Теперь обязательно все посмотрят. По разным причинам. Одну из них я приводил. Просто сделать на этом кассу. Нехорошо.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А вы сами тоже молчите, или что-то отвечаете в том же Twitter’е?

И. ОХЛОБЫСТИН: В Twitter’е я вообще перестал общаться. Потому что короткие сообщения почему-то все под себя… вот эта вся грязь взяла. То есть обязательно нужно проматывать много-много. И украинская сторона представлена. Хохлосрач. Даже уже у Пелевина это в книге есть. Жесть вообще. И мне не хочется ругаться. В VK я имею возможность все-таки модерировать часть, потому что я подписан на сообщества, которые мне нравятся. В Instagram - то же самое. Просто все знают, что я люблю фотографию. И что использую VK как фотоальбом семейный, и где выпендриться - красивый закат, видео "первые ландыши". От самого брутального до самого кисейного.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Ми-ми-ми.

И. ОХЛОБЫСТИН: Да.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Почему в вашем Instagram я не заметила фотографий ваших, насколько я понимаю, близких друзей? А близкими друзьями я называю Михаила Ефремова, который сам называется себя вашим близким другом. Гарик Сукачев, который тоже называет. И Дмитрий Харатьян, кажется. У вас какая-то такая четверка.

И. ОХЛОБЫСТИН: Домашний альбом не подразумевает, что будешь рассказывать. Мало ли что.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Не значит ли это, что на самом деле вы не так с ними близко дружите? Нет?

И. ОХЛОБЫСТИН: Как мы с ними близко дружим? Мы близко дружим в границах, как близко дружат. Но они не живут у меня дома. То есть это было бы странно. Они могут остаться после вечера у меня дома. Но так, чтоб жить - нет.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы выпиваете?

И. ОХЛОБЫСТИН: Иногда - да.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А что вы выпиваете?

И. ОХЛОБЫСТИН: Я неожиданно пришел к тому, что мне нравится порто. Пришел к тому, с чего начал когда-то. Нравится, что его потягивать можно.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Старый добрый порто.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А вино?

И. ОХЛОБЫСТИН: Не люблю. Крепкие напитки тоже как-то. Бывает по ситуации тоже. Но вспомнить такую ситуацию на данный момент я не могу.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А вы можете себе позволить сейчас хорошенечко упиться?

И. ОХЛОБЫСТИН: До какой степени? Чтобы ловили?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Что ничего не помнишь на следующее утро.

И. ОХЛОБЫСТИН: Это не хорошенечко. Хуже, если помнишь. Это чтоб ловили и усыпляли электрошоком?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Угу.

И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, пока не могу себе позволить, потому что все-таки…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Но хотелось бы?

И. ОХЛОБЫСТИН: Хаос иногда зовет. Иногда думаешь: блин, мне нужно этим заплатить, туда сходить, это сделать, от этого отказаться, это сказать "да", хочу сказать "нет", надо сказать "да". И ты - "ой, мама родная".

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Сейчас вас какие вопросы раздирают? Есть такое?

И. ОХЛОБЫСТИН: В основном хозяйственные. Мне нужно… купить, мне нужно переоформить… я долгое время отсутствовал на съемках… всякие документы. У меня скучные заботы сейчас.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А вы в данный момент не снимаетесь?

И. ОХЛОБЫСТИН: Пока я не хочу сниматься.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Почему?

И. ОХЛОБЫСТИН: Мне кажется, опять же, из уважения к тем людям, которые ко мне хорошо относились. И я говорю так, что во всякой ерунде пацаны меня не поймут. 51 год уже.

О. ДАНИЛЕВИЧ: А в чем хотите?

И. ОХЛОБЫСТИН: Сейчас снялся я в фильме про отца мальчика-дцпшника. До этого я снялся в фильме "Беглец". Я считаю, что если все хорошо пойдет, может быть, это и станет моими финальными работами. Я надеюсь очень на это.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Подождите. Все, больше мы не увидим после этого Ивана Охлобыстина в кино?

И. ОХЛОБЫСТИН: Не знаю. Но я очень хочу, чтобы у меня так получилось.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы хотите уйти в служение?

И. ОХЛОБЫСТИН: Сначала я хочу знать, что меня забыли. Я попишу какое-то время несколько лет, а потом - да, конечно, служение. Это самая сладкая жизненная составляющая.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы уверены, что вы со своим, извините, может, я неправильно вас воспринимаю, но со своим темпераментом, с этим раздиранием, что вы действительно сможете уйти только в служение и не заниматься параллельно…

И. ОХЛОБЫСТИН: А мне больше писать нравится. Я больше сценарист всегда был. А сейчас я одну книгу выпустил - "Песня созвездия Гончих Псов", до этого вышла сказка "XIV принцип", до этого публицистические альманахи - "Темный альбом", после этого в сентябре будет - "Магнификус II", в октябре - "Магнификус III". Это тоже такие сказочки.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Когда все успокоится, вы успокоитесь, где бы вам хотелось жить?

И. ОХЛОБЫСТИН: Я везде себя комфортно чувствую. Вообще мне нравится такая больше деревенская история.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Деревенская в Подмосковье или деревенская…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: В Лапландии.

И. ОХЛОБЫСТИН: Нет, за границу не хотел бы по разным причинам.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Где-нибудь на юге России или в Сибири, может быть.

И. ОХЛОБЫСТИН: Нет. Где-то в окружении… Я же рязано-окский в принципе. Поэтому для меня комфортно будет, скорее всего, в родных местах.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Слушайте, в ваше детство больше всего вас бабушки воспитывали?

И. ОХЛОБЫСТИН: Бабушка и прабабушка. Я вообще…

О. ДАНИЛЕВИЧ: Каким было ваше детство?

И. ОХЛОБЫСТИН: Прекрасным. Это была сказка. Маленькая пухленькая, вечно улыбающаяся бабушка Мария и строгая, с прямой спиной, Софья Филипповна. Она была такая столбовая дворянка и пронесла это через всю жизнь.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы отца помните?

И. ОХЛОБЫСТИН: Да, хорошо помню.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Общались ли вы с отцом, после того как родители разошлись?

И. ОХЛОБЫСТИН: Да. Но набегами. Он меня забирал на воскресенье какое-то время, потом на лето меня отдавали. А он гулял тогда с Черкасовым. Они ездили по пансионатам девок снимать и меня в нагрузку давали.

О. ДАНИЛЕВИЧ: На всякий случай. Просто если вдруг кто не знает. Отец Ивана Охлобыстина женился на маме Ивана Охлобыстина, когда отцу было 62, а маме было 19. Чем он ее взял?

И. ОХЛОБЫСТИН: Числом 19. Он 19 раз выходил с силой на турнике. Он хрустел просто. Он физически…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Мощный был?

И. ОХЛОБЫСТИН: Человек-росомаха нервно курит вообще. Во-первых, он был герой из героев. Во-вторых, он был блестящий… Насколько можно представления об аристократии, прямо я вспоминаю сейчас… какую-то аналогию провести с "Войной и миром". Бог с нами. Помимо того, что он физически прекрасно выглядел, он был подкован, он дружил с Сальвадором Дали.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Серьёзно? С Сальвадором Дали дружил?

И. ОХЛОБЫСТИН: Да, у него целая история.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: И он вам это рассказывал?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Как они вообще пересеклись то?

И. ОХЛОБЫСТИН: Он делал операцию Гале. Он же военный хирург. А после того, как война закончилась, он стал возглавлять всякие реабилитационные центры. Он работал почти до конца. Он был всегда роскошен в плане подачи - харизматик с нулями. Он первый раз женился, приехал в Одессу, был временный комендант до приезда Жукова, привез с собой немецкую лакированную машину, и с музыкой, с патефоном ездил. Потом женился на чернявой красавице Анастасии Зорич. Главный редактор какого-то прогрессивного журнала.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Это он вам все рассказывал, на ком он был женат?

И. ОХЛОБЫСТИН: Мои братья и сестры. У нас такая "Игра престолов" там. А под конец жизни… Знаете, как? Когда умер издатель газет первого французского издания, куда писал Ришелье под псевдонимом, он умер в дикой нищете. И о нем кто-то из великих (не помню, кто - не Бальзак, но кто-то такого уровня) написал: "Он умер нищим, как и подобает умирать всем гениям".

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы тоже хотели бы когда-нибудь нищим?

И. ОХЛОБЫСТИН: Я хотел бы, как отец тоже. У него не получилось с семьей. Это трагедия. Но его мотала Испанская война, потом Вторая мировая война, потом Корея. И после этого… Не получилось. Ему бы это простительно, как никому не простительно, поскольку он был герой-перегерой. Он спас гигантское количество жизней. У нас дома есть у брата фотография. Вот поле боя. Бегут немцы со штыками наперевес. Бегут наши со штыками наперевес. Посередине поле. Стоит полусброшенная палатка. Грязь. На первом плане один… без сапога, один в сапоге, убитые ноги медсестры. Операционный стол передвижной. Господи. На столе лежит пациент. Папа в снятой маске. Мимо рядом резня идет. А он оперирует чувака какого-то. То есть он так жил. Но, к сожалению, с семьей у него не получилось.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Но, смотрите, у вас-то получилось с семьей. Вы все время так тепло и трепетно говорите про Оксану. "Посмотрел на нее в ресторане - понял, что женюсь на этой женщине". В первый раз увидели. "У меня будет семеро детей, - сказали вы, - стиральная машинка и склонность к гипертонии". Смотрите, стиральная машинка наверняка у вас есть. Склонность к гипертонии?

И. ОХЛОБЫСТИН: Должна быть. Рано или поздно меня застигнет.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Смотрите, семеро детей - сейчас шестеро.

И. ОХЛОБЫСТИН: Но мы люди молодые и пьющие, так что…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Что вы думаете о седьмом ребенке? Когда?

И. ОХЛОБЫСТИН: Я очень хочу. Я скучаю. Когда мимо меня провозят коляску, ту, что пахнет смесью молока и писек, этой кутятиной…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Милый запах.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы вставали сами лично ночью качать…

И. ОХЛОБЫСТИН: Конечно, меня заставляли. Конечно. Там есть периоды в жизни настоящей большой семьи, где все должны работать, иначе ты погибнешь просто.

О. ДАНИЛЕВИЧ: При этом вы однажды в одном из интервью сказали, что когда вас оставили первый или второй раз с детьми наедине, вы хотели взять дробовик?

И. ОХЛОБЫСТИН: Да, у меня были мысли. Но потом я сориентировался. Нет, когда меня оставляют в определенный момент, я начинаю тяготиться и восхищаться…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Через сколько минут вы начинаете тяготиться?

И. ОХЛОБЫСТИН: Я крепкий. Через несколько часов. Я держусь вообще. Я же качок. И психологически я очень… Тренинги всякие могу проводить среди них.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Говоря о папе, вы сказали, что он скончался в нищете. А что такого важного…

И. ОХЛОБЫСТИН: Он не в нищете. Он в аскезе.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Что за жизнь свою вы такого материально сильно значимого нажили? Что-то есть такое?

И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, так, средне-статистически. Мы как были тушинские панки, так и остались. Мой папа так же говорил: "Хороша та квартира, из которой можно выйти, не оглядываясь".

О. ДАНИЛЕВИЧ: Какой самый большой гонорар вам платили за ленту, за сценарий, за съемки, за что-нибудь?

И. ОХЛОБЫСТИН: Миллионов 20.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Давно было?

И. ОХЛОБЫСТИН: Давно уже.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Это не "Интерны"?

И. ОХЛОБЫСТИН: На "Интернах", да.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Вы куда потратили деньги, если не секрет?

И. ОХЛОБЫСТИН: Я раздал долги. А остальным сказал, что подождут. Это анекдот на самом деле. Я действительно много долгов раздал, по мелочевке… У нас же огромная компания. Кому-то всегда надо.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Это к тому, что вы до сих пор не купили себе дом. Это я поэтому спрашиваю.

И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, да.

О. ДАНИЛЕВИЧ: То есть вы раздавали, давали в долг, но дом себе не покупали?

И. ОХЛОБЫСТИН: Да. Но если сейчас у меня возникнет какая-то финансовая проблема, все равно мне тяжело будет искать эту сумму. Я кредитоваться буду частью в банке. Но если что-то не получится, тогда придется к друзьям обращаться. Я уверен, что мы все соберем. Потому что у нас, знаете, как на пятидесятилетии - все должны прийти и выступить. И это бесплатно должно быть. И так же в нашей компании принято, что мы помогаем друг другу.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Сколько старшей дочке лет?

И. ОХЛОБЫСТИН: 22.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: И она первую зарплату свою потратила на вас.

И. ОХЛОБЫСТИН: И вторую, и третью.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: На вас.

И. ОХЛОБЫСТИН: Да. И гуляли они три дня, пока мы на Севере комаров кормили. Гуляли, вообще не стеснялись, в Instagram’е фотки выкладывали. Ну, пусть погуляют. Молодежь.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Внуков хотите или не хотите?

И. ОХЛОБЫСТИН: Очень хочу.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Пока будете дедушкой и думать, что вы уже не тот.

И. ОХЛОБЫСТИН: Пофигу. Все равно - тот, не тот. Внуки - это клево. Это репродукция. Это главное. Девчонки, не думайте, берите ватерполистов - красивые, высокие. Детки у нас будут высокие, здоровые. Проверьте медицинские карты, чтобы дураков и диабетиков не было. И ватерполистов. А то, что умные - а нафига вам умные? Вы сами умные. Главное, чтоб вас любили.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А почему ватерполисты? Может, футболисты?

И. ОХЛОБЫСТИН: А они лошади по три метра.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А баскетболисты?

И. ОХЛОБЫСТИН: Тоже хороши.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Но лучше ватерполисты.

И. ОХЛОБЫСТИН: Вообще спортсмены - хорошо.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Иван, у нас осталась только рубрика: 5 вопросов - 5 по возможности быстрых ответов. Одинаковые вопросы всем гостям всегда. Что вы скрыли когда-то от мамы? Первый вопрос.

И. ОХЛОБЫСТИН: Что я скрыл когда-то от мамы? Я пролил средство для смытия лака на купленный сервант. Я сделал ей больно, потому что мы жили в комнате в коммуналке. И довольно небогато. Для нее это была прям покупка.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Второй вопрос: с какой бы блондинкой вы бы могли изменить своей жене?

И. ОХЛОБЫСТИН: Да ни с какой. Вы что, с ума сошли? Это то же самое, только вид с боку. Какая разница?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Самая большая ошибка в жизни?

И. ОХЛОБЫСТИН: Самая большая ошибка в жизни? Не знаю, кстати. Меня спросили как-то: если бы была возможность изменить что-то - да упаси Господь. Тогда мы бы с вами не разговаривали.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: У кого бы вы попросили прощения?

И. ОХЛОБЫСТИН: Наверное, есть такие люди. Просто сейчас нужно списком давать. А так, чтобы это было интересно и ярко сразу - это не очень прилично.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Сколько в списке людей?

И. ОХЛОБЫСТИН: Много должно быть. Надо вспоминать с детства. Разные ситуации. Бывало, что мимоходом. А человек - это образ божий. Поэтому надо очень деликатно к этому относиться. Надо беречь людей.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Последний. Боюсь, что в вашем случае может быть очень сложный вопрос. Кто ваш лучший друг?

И. ОХЛОБЫСТИН: Оксанка, конечно.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Видишь, легко отвечать на вопрос, когда лучший друг - жена.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Когда Вадим Демчог был у нас в гостях, отзывался о вас очень тепло и несколько раз признался в любви в эфире вам и называл вас исключительно Ванечкой. Вас много кто называет Ванечкой?

И. ОХЛОБЫСТИН: Мама называет Ванечкой меня. Троицкий меня Ванечкой называет. Есть. А что нет?

О. ДАНИЛЕВИЧ: Спасибо.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Спасибо большое, что нашли время.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Иван Охлобыстин.

И. ОХЛОБЫСТИН: Хороших женихов если нет... если есть.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Ольга Данилевич.

О. ДАНИЛЕВИЧ: Катерина Звягинцева.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Через неделю услышимся. Пока.

Иван, вас называют самой неоднозначной фигурой в российском кино. С одной стороны, вы священник Русской православной церкви. С другой, снимаетесь в кино, сериалах, посещаете светские мероприятия. И для многих это никак не вяжется, поэтому в ваш адрес приходит очень много критики. Как вы к ней относитесь?

Честно говоря, никак. Эти люди меня не знают, и поэтому их мнение мне неинтересно. А дальше - как Господь рассудит. Я пытаюсь жить честно. Я несовершенный человек, и мне не всегда это удается. Но я иду в этом направлении. Поэтому когда я узнаю о чьей-то критике, то я размышляю об этом, делаю для себя вывод. Может быть, критика и справедлива. А если это просто впустую, то такая позиция вызывает у меня только жалость.

- В молодости вы увлекались татуировками. Они сейчас остались на вашем теле?

Разумеется, да! Я вырезал только голую женщину, которая снимает трусики в районе Херсонеса. Оксана мне сказала: «Я не против, чтобы красивая женщина снимала трусы в руинах Херсонеса Таврического. Но для чего она это делает?». Я отвечал: «Знамо для чего! Эротика…». А она говорит: «А вдруг для чего еще?». И я задумался, а потом лазером все это выжег. Ужасный у меня шрам остался! И все меня стали спрашивать, мол, что это за шрам. Я им рассказывал всю эту историю - а она еще хуже, чем татуировка! В конце концов я зататуировал шрам знаком радиационной опасности, так что теперь, когда меня спрашивают, я рассказываю байку: мол, ликвидировал последствия аварии в Чернобыле. Вроде бы совершил подвиг, а взять с собой на память о нем ничего нельзя - вот я об реактор и приложился.

- Я знаю, что Библия не одобряет татуировки…

Нет в Библии ничего о татуировках! Библия писалась, когда ничего подобного не было, вернее, то, что было, не называлось так и имело другой смысл. Ну, на мертвом теле нельзя писать, потому что так египтяне писали. Но ничего о татуировках нет ни в Ветхом, ни в Новом завете - я знаю, я их сдавал. Возможно, есть что-то в Псалтыре, но опять-таки потому, что у египтян это носило ритуальный характер.

Иван, вы по вашему собственном желанию сейчас временно отстранены от служения, то есть вы не проводите богослужения. А как долго будет длится этот запрет?

Я надеялся, что вот-вот закончится, но мне нужно выкупать дом, так что я еще сниматься лет пять буду. А так я книги бы писал и бабок исповедовал в каком-нибудь храме при кладбище. У меня прекрасные отношения с приходским миром, и мне это комфортно. Но сейчас я выплачиваю за дом, нам его неожиданно дали выкупить.

То есть вам разрешили выкупить? Можно, я расскажу предысторию? Дело в том, что у Ивана Охлобыстина шестеро детей. Долгое время они ютились в двухкомнатной квартире…

Она четырехкомнатная, но в ней 48 квадратных метров. Но мы вот так вот жили (показывает большой палец)!

- …А потом Вы написали заявление на социальное жилье, и вам предложили дом…

Таунхаус, в районе, где жил Солженицын (в московском районе Троице-Лыково)…

- Но с условием, что как только младшему ребенку исполнится восемнадцать лет…

Нас должны были выселить.

У Вас много ипостасей, вы актер, режиссер, сценарист… Но большая популярность пришла к вам после роли Быкова в сериале «Интерны». Я знаю, этот проект был вам интересен тем, что «Интерны» - это новое слово в российских сериалах. Но в чем эта новизна?

Не новизна меня заинтересовала - меня заработки заинтересовали! Я думал, что иду серий на двенадцать, сценарий был непорнографический, и там участвовал Александр Ильин, с которым мы до этого в «Царе» играли - а у него очень хороший вкус. Потом я с ребятами познакомился, и мне весь коллектив понравился, потом мы еще раз вместе проанализировали весь сценарий… Но то, что это новое или не новое, значения не имело.

Этот сериал странен тем, что в нем не хлопают за кадром. Вячеслав Дусмухаметов - гений, он сумел создать новый продукт, отказался от хлопанья, идиотского закадрового хохота, и созвал очень хорошую команду из девяти сценаристов. А потом продюсеры три дня ходили с белыми лицами, потому что не понимал зритель, что это за сериал такой - без хи-хи, без хлопанья… А потом - воткнули, а потом были шесть лет продолжения.

- Но все-таки вы расстались с доктором Быковым.

С ним надо было расстаться, потому что все хорошее должно, как роман, иметь окончание. Если бы сериал дальше продолжался, все бы устали, и волей-неволей пошлятина пошла бы. Мы отказались дальше сниматься, и нас поддержал Слава Дусмухаметов: надо было заканчивать эту историю. Мы не хотели это рассусоливать: красиво вошли - красиво ушли!

Ваша жена Оксана Арбузова - она тоже актриса, прославилась очень популярным в свое время замечательным фильмом «Авария - дочь мента», в котором она сыграла главную роль. Ей было шестнадцать лет тогда, и она проснулась просто кумиром! Она была звездой, иконой моды! И потом у нее были фильмы, но сейчас мы не видим Оксану в новых ролях. А ведь вы - режиссер, вы - сценарист. Почему вы не можете снять ее в своем фильме, написать для нее сценарий?

Во-первых, зачем? А во-вторых, у нее тогда не будет времени детьми заниматься. Да ей и неохота! Ее звали сорок раз, но ей неинтересно, это все мышиная возня для нее. А детьми ей интересно заниматься, и она успевает этим заниматься, не знаю уж, откуда у нее столько сил, откуда у нее столько энтузиазма. Слава тебе, Господи, что я ее нашел! Я поощряю это ее увлечение. Я пробовал ее растлить украшениями - ей не нравятся украшения. Она венчальные носит, а какие бы другие железки я ей не дарил - не нравятся, и все. Я пытался растлить шубами - не нравятся! Она будет ходить в стеганом пальто, а шубу надевать, только когда с коляской гуляет: стесняется. Пробовал и турпоездки всякие, и рестораны… Но по большому счету, между нашими посиделками на даче с шашлыком и каким-нибудь рестораном мы все равно выберем дачу - нам там комфортнее.

- Вы с Оксаной женаты больше двадцати лет…

Двадцать два года!

- …И я хочу процитировать вашу супругу: «Все, что было до Ивана, то есть жизнь Оксаны Арбузовой, я помню плохо. Моя жизнь разделилась на до и после. Иван Охлобыстин - точка отсчета, начало новой эры. Нашей эры». Так на чем же держится ваш брак? Откройте нам этот секрет!

Мы нарожали детей, и нам уже деваться некуда - вот на чем держится наш брак. И еще она мне очень интересна в эмоционально-чувственном смысле как женщина. Она мне интересна как личность, и мне нравится, что эта личность всегда резонирует со мной, что я могу на ней провериться. А еще она всегда говорит мне правду - это тоже очень важно для меня.

Иван, вашу с Оксаной встречу сравнивают с историей знакомства булгаковских Мастера и Маргариты - она такая же внезапная и судьбоносная. Когда вы ее увидели, вы через несколько секунд сказали: «Будешь моей!». Что это было? Любовь с первого взгляда?

Это было очень просто. Я приехал в ресторан в надежде познакомиться с красивой девушкой. Ехал на мотоцикле, и был крепко подшофе, честно говоря. Приехал в клуб «Маяк», вошел в ресторан - а там все девушки с кавалерами, и только одна - с двумя. Кавалеры были такие хмурые, с бородами, и вообще вся обстановка напоминала картины Кустодиева: перед ними стояли три полных стакана водки, а у девушки - накидка в стиле XIX века, вязаная, в пол. Сама девушка тощая, носатая, и глаза черные, как у белки. Я, нахал такой, подошел и говорю: «Мадемуазель, а не предпринять ли нам с вами романтическую поездку по ночной Москве?». Она подумала, выпила стоявший перед ней стакан водки, поставила и говорит: «А почему бы и нет? Только обещайте меня отвезти домой!». Я говорю: «Клянусь!» - и отвез ее к себе домой. И все, и больше она не выходила из дома.

- И она была ваша?

Да. Если есть возможность, не надо упускать момент!

Я вот попыталась представить себе, что такое шестеро детей. У меня - двое, а у вас - два сына и четыре дочки. А седьмого не планируете?

Ну, мы люди пьющие, почему нет! (Смеется)

- То есть, возможно?

Вполне-вполне!

Но я с трудом представляю, как же Оксана справляется… Я тут иногда с двумя не могу справиться, а тут - шестеро!

Один - тяжело очень, два - еще тяжело, три - ты уже начинаешь легче справляться, видимо, природа дает вам дополнительные силы, тебе и ей. Четыре - это уже автономия: самопомыв, самоорганизация, все понятно, кто куда идет. И Оксана уже одной рукой в айфоне, другой рукой - за скороварку, параллельно учит математику с Саввой (младшим сыном), видит задним зрением, что Нюша (Иоанна, вторая дочь) куда-то идет… Как будто у нее шесть рук, как у богини Кали.

- Я знаю, что когда Оксана устает, тогда вы ее забираете и увозите отдыхать.

Как говорил мой папа, «если не ты гуляешь девочку, то ее гуляет еще кто-то». И лучше, если ты гуляешь девочку, чем девочка - тебя.

- И где она в последний раз гуляла с вами?

Мы в Лапландию ездили. Мы вообще любим туристический экстрим, вроде альпинизма, горные национальные парки любим очень - скандинавские, например. Еще мы в Испанию ездили… Путешествуем туда, куда посильно поехать всей семьей - мы именно так предпочитаем отдыхать. А вдвоем, в романтические путешествия мы раза три съездили: в Париж, в Венецию и вот в Лапландию.

Не могу не спросить о ваших родителях. Я знаю, что это очень необычная история любви: ваша мама была младше отца на 43 года! Ей было восемнадцать, а ему - за шестьдесят, когда они познакомились. Как случился их роман? Они официально регистрировались?

Моя мама была у папы секретарем. А он был красавец-кавалер, выглядел значительно моложе своих лет, харизматик, и нельзя было, если он предлагал что-то, сказать «нет». Он возглавлял крупный медицинский центр для реабилитации ветеранов Великой Отечественной войны. Орденоносец, красавец, три войны прошел, и она влюбилась - студентка, деревенская девчонка… Нельзя было не влюбиться! Через пять лет они разошлись, потому что папа стал бояться, что мама его чирканет бритвой по горлу. Он мне говорил: «Ты пойми, я люблю твою маму, нельзя не любить такую женщину, как твоя мама, но я боюсь, что она меня убьет». А у нее действительно непростой характер: мама очень эмоциональная женщина. Стихия, богиня Гера! Она потом опять замуж вышла, у нее очень приличный муж был, военный тоже…

Иван, в нашей программе есть рубрика «Неудобный вопрос». Выбирайте один конверт, или три конверта - как хотите!

А сколько надо? Скажите, я и выберу все. (Берет в руки один конверт, открывает) Читать надо?

- Да, зачитывайте! Если вы выберете три, это будет здорово!

- (Читает) «Вашей маме было 18 лет, когда она вас родила. Родные и близкие ее отговаривали от родов. Почему?». Да никто не отговаривал! Папа, во-первых, никого не спрашивал. Единственное, что было сделано: мой дедушка взял нож и поехал в Москву к папе. Вернулся пьяный, счастливый: папа уговорил! Говорил: «Не, ну а чо? Хороший человек, орденоносец!». (Открывает следующий конверт, читает второй вопрос) «Правда ли, что до «Интернов» ваша семья была в больших долгах?». Да, была, рассчитался я. (Открывает третий конверт, читает вопрос) «Вы получили из рук президента Путина именные золотые часы. Правда ли, что вы до сих пор не поняли, за что?». Во-первых, из рук я не получал - получал от его имени. И да, правда, не понял. Я эти часы подарил своему другу.

- Ну хотя бы предполагаете, за что?

Ну, Югославия могла быть - это когда мы снимали Пасху под бомбежками американцев… Гуманитарка какая-то могла быть во время чеченских кампаний… Не знаю.

Иван, совсем недавно вы презентовали новую книгу, которая называется «Магнификус II». Это уже седьмая ваша книга. Надо сказать, что вы лихо пишете: в 2015 году выпустили аж три книги, а в этом году это вторая. Мне кажется, процесс написания книги должен быть продолжительный, мучительный - а у вас так быстро получается. Как вам это удается?

Это иллюзия! Потому что те книги - это где-то публицистика, где-то духовные размышления (насколько они возможны для меня, грешника). «Магнификус» - это трилогия, и вторую часть я не писал, а только редактировал. И я писал предшествующую - «Песни созвездия Гончих Псов» - тоже довольно быстро, потому что там часть работы уже была сделана.

Со стороны всегда кажется, что писать книгу, писать сценарий может только особенный человек, такой, как вы. Но я с удивлением обнаружила в интернете простые советы, как написать книгу. Выходит, что может написать любой человек, который пожелал выдать себя за писателя?

Конечно! Мы творения Божии, мы можем очень много. В нас заложен миллион всяких талантов, и высокие технологии сегодня позволяют нам реализовываться в нескольких ипостасях. Раньше мы должны были выбирать: только врач, или только певица, а сейчас это сочетаемо. Скажем, технолог-эксперт и художник - можно сочетать, почему бы нет!

Есть несколько законов литературы, самых простых. Идеальный текст должен выглядеть так: в нем должны быть все ощущения - тактильные, аудиальные, визуальные и обонятельные. Идеальный текст может звучать так, навскидку: «Он шел, погружаясь по щиколотку в черную теплую глину, по направлению к видневшемуся вдали сосновому лесу, где оглушительно тарахтел трактор и в воздухе явственно пахло жженой резиной». Щиколотка, ухо, глаз, нюх - это идеальный текст. Всю книгу так сделать нельзя, есть, скажем, диалоговая часть, но что касается фундаментальной литературы - это основной принцип: создать атмосферу.

Иван Охлобыстин и Оксана Арбузова познакомились случайно. "Я увидел ее в Доме кино, узнал. Она уже снялась в фильме "Авария – дочь мента". Я тогда прошел мимо и сказал: "Ты будешь моей", – рассказал актер. Следующая встреча произошла спустя пять лет. С тех пор влюбленные не расставались. И месяца не прошло, как они решили пожениться и обвенчаться.

ПО ТЕМЕ

Оксана подарила Ивану шестерых детей – у них два сына и четыре дочери. Охлобыстин признался, что, когда на свет появился третий ребенок – дочь Варвара, они были абсолютно измотаны: "Мы тогда были как собаки уставшие, Варе было около трех месяцев. Я все время искал работу, Оксанка тоже без сил. У Вари случилась асфиксия – Оксана еще месяц лежала с ней в больнице. Мы ее чуть не потеряли".

С четвертым ребенком – сыном Василием – тоже все было непросто. Оксане пришлось рожать в Ташкенте, куда Ивана отправили служить. "Когда я пришел к Оксане и сказал, что нам надо ехать в Среднюю Азию, где я стану священником, у нее только один вопрос был: где взять большой чемодан", – сообщил актер.

В роддоме Оксану заразили гепатитом. "Она должна была недолго жить-то после этого, но вылечили", – сказал Охлобыстин. Они пробыли семь месяцев в Ташкенте, после вернулись в Москву. В столице Оксану и спасли.

Охлобыстин признался, что они с женой потеряли шестого ребенка. Малыш перестал развиваться в утробе. "Был всего два месяца срок, так бывает. Но для нас это было ужасно, особенно для Оксаны – она очень переживала", – отметил артист. К счастью, в 2006 году жена подарила Ивану сына Савву.