Династия толстых. Петр толстой - великий предок светочей россии

[ Радио Свобода: Программы: Культура ]

Судьба Алексея Толстого

Иван Толстой: Наша программа сегодня приурочена к 60-тилетию со дня кончины прозаика, драматурга, поэта, сказочника, публициста, журналиста Алексея Николаевича Толстого, который скончался 23 февраля 1945 года, немного не дожив до Дня победы.

Противоречивая фигура. Поклонников его литературного таланта, пожалуй, столько же, сколько противников его гражданской позиции. Я надеюсь, что в сегодняшней программе, мы с нашей гостьей попробуем разобраться в этих противоречиях и понять, какое место в истории отечественной литературы занимает Алексей Толстой. Наш гость сегодня - Инна Георгиевна Андреева, заведующая музеем Алексея Толстого в Москве.

Прежде всего, вокруг Алексея Толстого есть несколько легенд, которые хотелось бы сразу развеять. Инна Георгиевна, я рассчитываю на вашу помощь. Происхождение рода Толстых. Говорят, что Толстые это однофамильцы - литераторы, художники, скульпторы, и т. д. - а некоторые говорят, что это один большой род. Что по этому поводу говорит наука вашими устами?

Инна Андреева: Большой род, ведущий начало от литовского князя Индриса или, как это звучит по древнелитовски, Интриус, что значит "кабан". У Индриса было двое сыновей - Литвинос и Зимонтен. Зимонтен был бездетным, а от Литвиноса уже пошел род очень разветвленный - род Толстых. Некоторые из историков считают, что этот самый Индрис - в крещении Леонтий - на самом деле был не Индрисом, а одним из сыновей монгольского хана Тен-Гри. На самом деле, основная часть историков развенчивает эту теорию, поэтому мы остановимся на Индрисе, литовском князе. Далее, там идет очень разветвленное древо Толстых, и давайте подойдем, конкретно, к Петру Андреевичу Толстому.

Иван Толстой: Напомните нам, пожалуйста, кто это такой.

Инна Андреева: Тот самый Петр Андреевич, известный Петр Андреевич Толстой, дипломат, соратник Петра Первого, посланник в Турции от России, который оказал неоценимые услуги отечеству и был награжден за это и орденом Андрея Первозванного, и графским титулом - кстати, вот откуда идут графы Толстые.

Иван Толстой: Не могли бы вы уточнить, за что же конкретно получили Толстые графский титул.

Инна Андреева: Вот тут уже несколько версий. Одна их самых устойчивых версий - это не за очень благовидный поступок, то есть это именно Петр Андреевич Толстой привез обратно в Россию царевича Алексея. Даже существует такая легенда, что перед смертью царевич Алексей проклял род Толстых до двадцать шестого колена.

Инна Андреева: Нет, именно от Петра Андреевича, к сожалению.

Иван Толстой: Тогда это надолго: Какова судьба Петра Андреевича?

Инна Андреева: Закончил он плохо. Говорят, он был сослан, как ближайший соратник Петра, на Соловки. Соловки, оказывается, не такое уж и близкое прошлое, как могло бы показаться.

Иван Толстой: А, правда, что он был сослан туда со своим сыном? Он, кстати, сам был тогда глубоким стариком.

Инна Андреева: Да, безусловно. Я хотела бы вернутся к продолжению рода, так как генеалогическое древо, повторю, разветвленное, и это тема для трехчасовой беседы, если не больше. Поэтому мы остановимся уже на последующих Толстых. Это Федор Толстой, от которого пошли уже более конкретные ветви. Очень многих интересует вопрос, родственники ли Алексей Николаевич Толстой и Лев Николаевич Толстой, Алексей Константинович Толстой, Толстой-американец, Федор Константинович Толстой, медальенист, и т. д. Да, безусловно, они родственники. Посмотрите, у них общий пращур, Петр Андреевич Толстой. У Петра Андреевича было двое детей. Один бездетен, а по линии другого сына - Ивана - идут уже Андрей, Илья, и т. д. и от Ильи уже идут Лев Николаевич, Алексей Константинович - этой же ветви. У Ивана, у которого два сына, Андрей и Федор, потом у Федора Степан, Петр, Александр и т. д., и мы подходим уже к Федору. Николай Александрович, у которого было пятеро детей, и ребенком одного из них был Алексей Николаевич Толстой. Когда спрашивают, какие конкретно родственные связи у Льва Николаевича и у Алексея Николаевича, начинаешь четко считать, и тогда получается, что родственники очень дальние - четвероюродный, внучатый, пра-пра-пра-племянник Льву Николаевичу. Кажется, что это, как говорится, "десятая вода на киселе". На самом деле, у них единый предок, Петр Андреевич Толстой, и поэтому, конечно же, все Толстые родственники.

Иван Толстой: Как говорил Блок, "дворяне все родня друг другу", ну, а Толстые тем более. Есть устойчивая легенда о том, что Алексей Толстой не сын своего отца. Там ведь была большая семейная драма еще до его рождения. Скажите, пожалуйста, несколько слов об этом.

Инна Андреева: Безусловно, это была очень популярная версия среди первой русской эмиграции в 20-е и 30-е годы. Берберова об этом писала. На самом деле, это совсем не так. Алексей Николаевич был пятым ребенком графа Николая Александровича Толстого и его жены, Александры Леонтьевны Тургеневой. Александра Леонтьевна Тургенева, довольно известная в свое время детская писательница, курсистка, женщина передовых взглядов. Она полюбила молодого разночинца, мелкопоместного дворянина, Алексея Бострома и ушла к нему, потому что Николай Александрович Толстой был типичный, на ее взгляд, самодур, и она, как все русские женщины, пыталась спасти Алексея Бострома, а тот был несчастен, у него было слабое здоровье и еще было много слагаемых.

Иван Толстой: За муки полюбила.

Инна Андреева: Конечно, конечно. И она ушла к Бострому, но Николай Александрович, встретив Бострома в поезде - это известно, - чуть в него не выстрелив, узнал адрес их местопребывания и вернул, силой, Александру Леонтьевну. Они опять жили вместе.

Иван Толстой: Просто бразильский сериал.

Инна Андреева: Ну что вы! При этом Бостром писал плакучие письма, умоляя Александру Леонтьевну вернутся, утверждая, что без нее ему не жизнь, и т. д.

Иван Толстой: Так как же разобраться, от кого из них ребенок?

Инна Андреева: В одном из писем, когда она отказывается вернуться по серьезным причинам, она пишет, что "к сожалению, это стало совсем невозможным, потому что я беременна и уже на пятом месяце". И, тем не менее, Бостром все-таки ее уговаривает, и она-таки и уезжает к нему, и когда уже состоялся суд, на котором разводили супругов Толстых, Александра Леонтьевна поклялась, что ребенок Алеша - Алексей Николаевич Толстой уже родился - сын Бострома.

Иван Толстой: И при этом она знала, что нарушает клятву?

Инна Андреева: Она совершает клятвопреступление. Это раз. Во-вторых, поймите ее как женщину и как мать. Граф Толстой оставил троих оставшихся в живых детей - девочка Прасковья умерла в пятилетнем возрасте - Александра, Елизавету и Мстислава себе. Он категорически им запретил общаться с матерью. Поэтому она, чтоб хотя бы маленького оставить себе, совершила клятвопреступление. Но вот что интересно. Перед смертью граф Николай Александрович Толстой составил завещание в пользу четверых своих детей, имея ввиду и Алешу. Это говорит о том, что он прекрасно знал, что Алексей - его сын.

Иван Толстой: Самодур самодуром, а голова его не покинула в последний момент.

Инна Андреева: Вы знаете, у нас часто говорят, особенно посетители музея, "ну что вы хотите, граф все-таки". Это звучит очень мило.

Иван Толстой: Маленький Алексей Толстой поселился вместе со своей матерью и отчимом на хуторе, под Самарой, а что случилось с ним дальше? По какому пути он пошел?

Инна Андреева: Знаете, писателем сразу не становятся. В принципе, он очень любил читать с матерью разные книги, читал очень много и т. д., но, тем не менее, пошел учиться в знаменитый Петербургский Технологический Институт. Он, собственно говоря, его и закончил, только не получил диплом, но, в принципе, прошел весь курс обучения.

Как раз в связи с этим, всегда, когда говоришь о его произведениях, особенно посвященных технике, - и "Гиперболоид инженера Гарина", и "Аэлита", и "Бунт машин", - не удивляешься каким-то вещам, которые понимал Алексей Толстой, потому что у него было серьезное техническое образование. Но в России начала века творилось нечто невообразимое. Кто-то становился поэтом, или ему казалось, что он становится поэтом, кто-то писателем, кто-то актером. Жизнь бурлила, и было такое сумасшествие, страх перед грядущим, как перед какой-то катастрофой. И на вот этой волне возникали всевозможные литературные, театральные, философские объединения, мимо которых не мог не пройти юный Алексей Толстой. Конечно, он взбредал и на знаменитую "Башню" Вячеслава Иванова, во всевозможные литературные кабаре, и т. д. А поскольку материнское воспитание, привитие ею любви к языку, к литературе, возымело свое действие и не прошло даром, он почувствовал в себе позывы к работе со словом, с языком, и стал писать стихи. Уехав в Париж, он познакомился с Николаем

Степановичем Гумилевым, и отсюда началась его поэтическая деятельность. Потом было знакомство с Брюсовым, с Андреем Белым, с Вячеславом Ивановым, и т. д. Он выпустил два стихотворных сборника, "Лирика" и "За синими реками". Да, критика может их хулить за какое-то подражательство, за попытку соседствования с символизмом. Но, тем не менее, они были искренни. Они шли от сердца, и недаром Валерий Брюсов хвалил эти стихи. Даже Гумилев, который очень трепетно относился к стихосложению, относился к ним на грани - то очень ругал, то очень хвалил - и рекомендовал Толстого как достаточно занятного нового поэта, который появился на горизонте русской литературы. "Еще один Толстой", как говорил он, и был прав, поскольку последующее творчество Толстого доказало, что он писатель божьей милостью.

Иван Толстой: То есть, можно сказать, что мама в нем победила и папу и отчима. Вы сказали, что его мать, Александра Леонтьевна, урожденная Тургенева. А что это за Тургеневы? Какое отношение имеют они к писателю Ивану Сергеевичу?

Инна Андреева: У Тургеневых тоже очень разветвленное древо, но если говорить поближе, то она родственница Николая Тургенева, того самого, который был декабристом.

Иван Толстой: Значит, тем самым, и Александра, который был другом Пушкина и ездил хоронить его в Святые Горы?

Инна Андреева: Безусловно, и надо сказать, что в биографии Алексея Николаевича Толстого, любимым поэтом которого, кстати, был Пушкин, просматривается очень четкое соединение с этим любимым поэтом. И со стороны Толстого-Американца, который просватал, наконец-то, Гончарову за Пушкина, и со стороны Александра Тургенева. То есть, эти связи с Пушкиным у Алексея Николаевича прослеживаются очень серьезные. Вообще, я думаю, там связи и биографические и творческие и, кстати, поведенческие, что очень интересно, и это отдельная тема для разговора.

Иван Толстой: Но родство с Николаем и Александром Тургеневыми - тоже не прямое, а двоюродное. Александра Леонтьевна была внучкой Бориса Тургенева, который приходился двоюродным братом этим двум. Они в письмах его называли "гнусный крепостник, брат Борис". Так вот, Алексей Николаевич все-таки не от декабриста, и не от пушкинского Александра, а от "гнусного крепостника, брата Бориса". Родственников себе мы, естественно, не выбираем. А вот родство с писателем, Иваном Сергеевичем каково?

Инна Андреева: Очень дальнее.

Иван Толстой: Я помню, что в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона, по-моему автором был Семевский, говорилось, что Николай Тургенев (декабрист, который находился в изгнании и не возвращался, потому что ждал смертный приговор, вынесенный следственной комиссией Николая Первого) встречался с Иваном Сергеевичем заграницей, в Париже, и они считали себя, говорится в статье, родственниками, но, говорит словарная статья, эти родственные связи проследить не удается. Тургенев - фамилия выходца из Золотой орды, и, насколько я помню, юный Алексей Толстой использовал, несколько переиначив, эту фамилию в свои ранние годы и даже подписывался этой фамилией.

Инна Андреева: Вы знаете, я этого не помню.

Иван Толстой: Какие-то его рассказы подписаны псевдонимом "Мирза Тургень", а деревня, где происходит действие некоторых его ранних вещей, называется Туренево.

Инна Андреева: Конечно, конечно. Он гордился своими предками.

Иван Толстой: Алексей Толстой, у большинства людей, как-то не ассоциируется с людьми Серебряного века, хотя он весь его пророс и был знаком с огромным количеством людей. Чуть ли не название кабаре "Бродячая собака" принадлежит ему. Но все-таки он не ассоциируется с Серебряным веком. Может, это какое-то массовое заблуждение, или что-то в этом есть?

Инна Андреева: Вы знаете, по-моему, это - массовое забвение. У специалистов Алексей Толстой очень даже ассоциируется с Серебряным веком и его представителями. Тем не менее, вы совершенно правильно сказали, что Толстой был одним из учредителей кафе поэтов "Бродячая собака", и, соответственно, "Привала комедиантов". Это раз. Алексей Николаевич Толстой был дружен с Гумилевым. После их знакомства в Париже, они даже издали журнал "Остров" - знаменитый журнал, для тех, кто интересуется Серебряным веком.

Надежда: Хотелось бы, чтоб передача про такую замечательную личность, как Алексей Толстой, была многосерийной! В моей любимой детской книге "Детство Никиты" чувствуется некоторая изоляция семьи, живущей среди степи. Связано ли это как-то с тем, что его мать, Александра Леонтьевна, была исключена из светской жизни на своеобразном островке природы?

Инна Андреева: Я совершенно согласна с нашей слушательницей. Это было, с одной стороны, так. С другой стороны, Александра Леонтьевна этого хотела. Она хотела этого растворения в семье, природе, и вообще "Детство Никиты" это - книга счастья. Она дистанцируется тем миром, в котором есть войны, кровь, горе. На мой взгляд, это самая счастливая книга в мире.

Иван Толстой: Недаром у нее подзаголовок - "Повесть о многих превосходных вещах".

Инна Андреева: Безусловно. И вот эта дистанция, на мой взгляд, была намеренна, и она намеренно соблюдена Алексеем Николаевичем, потому что он написал книгу о множестве самых превосходных вещей - книгу счастья, а счастье не может соседствовать с горем.

Иван Толстой: Может быть, к этому можно добавить и то, что он писал ее в ситуации изоляции - в эмиграции, чувствуя свою оторванность от родины, и это, возможно, многократно усиливало то чувство, которые передано герою этой повести и всей атмосфере этого хутора.

Инна Андреева: Да, и это сбережение ребенка от всех бед обид - это тоже чувствуется: Это, кстати, моя самая любимая книга.

Александр (Санкт-Петербург): "Детство Никиты" и "Гадюку" люблю у Толстого. Вопросов у меня три. Первый: понятно, Блок и Толстой - антиподы, но откуда такая патологическая ненависть к Блоку? У Бунина это понятно, а у Толстого не совсем. Второй: Пушкин у всех кумир, а из современных писателей, кто был для Толстого из современников "значимым" писателем? Пруст, Джойс, Кафка - понятно, нет - они тоже антиподы. И третий: особенности стиля Толстого. Говорят, что у него архаичный стиль, и никаких новаций в нем не присутствует. Что вы можете по этому поводу сказать?

Инна Андреева: На самом деле, я полагаю, что никакой "природы" ненависти не было. Я понимаю, что имеет в виду наш слушатель - это поэт Бессонов в "Хождении по мукам", Пьеро в "Золотом ключике". Ненависти не было. Просто, Алексей Николаевич, будучи человеком веселым, теплым, взрывным, не понимал холодности Блока. Но он безусловно понимал его поэзию. Даже если обратится к дневникам самого Блока, к дневникам Алексея Николаевича - он был гостем Блока, почитал его поэзию, но она была не его. Как кто-то любит Достоевского, а кто-то Льва Толстого. Ненависти, как таковой, не было - было только мелкое хулиганство, если говорить о "Егоре Абозове" и литературной части "Сестер". Он играл - как с куклами, как с марионетками. Возможно, все-таки, имея в виду собирательный образ, о чем сам Алексей Николаевич говорил неоднократно, когда его обвиняли в нелюбви к Александру Блоку. Безусловно, он почитал его как поэта, и даже нельзя сказать, что был дружен, но был принимаем в доме Блока и отзывался о нем весьма положительно. Видимо, он просто его не понимал как человека. Он казался ему очень холодным и отстраненным человеком.

Иван Толстой: Я бы распространил то, что вы сказали не только на Блока, но и на многих персонажей Серебряного века. Вообще, может быть, на Петербург. Здесь была глубочайшая разница в природе психики Алексея Толстого и людей Серебряного века. Алексею Николаевичу, насколько я понимаю его как писателя, вообще был чужд модернизм в целом. Ему была чужда мистика, идеалистическое мышление, всяческий - как он это называл - "туман в литературе". Он был писатель, конечно же, крепкой и мощной реалистической складки. Недаром Федор Соллогуб произнес о нем слова, которые кто-то оценивает как оскорбительные, а я считаю - как слова, попадающие в точку, в десятку; он говорил, что "Алешка Толстой брюхом талантлив", и это пусть и грубые слова, но они совершенно точные. Это характеризует писателя реалистического направления. Алексею Толстому был чужд весь Петербург; он из него бежал. Вы говорите, что он был принимаем в доме Блока. Когда-то принимаем; какое-то время - да. Но Блок же записывал в своей записной книжке, что его зовут на чтение очередной пьесы Толстого - "не пойду", пишет Блок. Это не случайно, и, конечно, Толстой потом очень много его высмеивал в некоторых персонажах. А когда Блок скончался, то, как это часто бывает, началось принятие человека и целого его мира, и известно, по воспоминаниям, что Толстой в 40-е годы, во время войны очень много читал Блока - все три тома его стихов, и как бы снова впустил в свое сердце. У слушателя Александра был еще один вопрос. Кто их современных Толстому писателей был ему близок?

Инна Андреева: Это надо подумать. Во-первых, он любил Ремизова, и это понять можно.

Иван Толстой: Но, опять-таки, ту его сторону, которая более уходила в почву, уходила корнями в народ, в фольклор, который сам отлично чувствовал Алексей Толстой. А вот ремизовскую мистику он тоже не терпел. То есть, в Ремизове он принимал только свою часть.

Инна Андреева: Конечно. Ему нравился Гумилев.

Иван Толстой: За отсутствие мистики.

Инна Андреева: Совершенно верно. Ему нравились особенно его циклы путешествий.

Иван Толстой: А не принимал ли он Брюсова только потому, что видел рационализм брюсовской литературной игры? Когда Брюсов притворяется символистом и напускает на себя "туману", это все игра в туман и игра в символизм, игра в неясные, символистические миры? Ведь, на самом деле, Брюсов был сверх-реалистический человек и писал свои стихи просто как разыгрывал шахматные партии.

Инна Андреева: Алексей Толстой это прекрасно понимал. Он даже иногда его сравнивал с нелюбимым им - до поры до времени, правда, - Достоевским. Да, Брюсова не любил, хотя почитал и уважал в нем профессионала.

Иван Толстой: Насколько я понимаю, он любил Бунина.

Инна Андреева: Ой, как же я забыла Ивана Алексеевича! Он очень любил Бунина.

Иван Толстой: Который, в свою очередь, тоже терпеть не мог символистов! И, по-моему, за то же самое.

Инна Андреева: Конечно. И который тоже, в это же время - скажем, до 20-х годов, - с большим уважением относился к творчеству Алексея Николаевича, особенно к его прозе.

Иван Толстой: Насколько я понимаю, он любил Лескова и писателей-реалистов XIX века; обожал Чехова; потом, из более молодых, Булгакова. То есть, всю реалистическую линию в литературе.

Инна Андреева: Да, мы говорим о современных писателях. Кстати, он совершенно не выносил Леонида Андреева, что совершенно понятно и объяснимо.

Георгий Георгиевич (Санкт-Петербург): Я хотел бы посмотреть на творчество Алексея Толстого с гораздо более широких позиций. Как известно, в 17-м году Ленин установил первое в мире тоталитарное государство. Второе, как известно - Муссолини, а третье - Адольф Гитлер. Так вот, не правильно ли будет рассматривать творчество Толстого, который, как известно, прославлял Ивана Грозного в годы Сталина - а сталинская эпоха, это - десятки миллионов жизней людей, не правильно ли было бы рассматривать его творчество с точки зрения приспособления к этому тоталитарному государству, которые принесло столько бед народам России. И рассматривать таким образом не только творчество Алексея Толстого, а также писателей, которые работали на потребу тоталитарного режима. А что касается "Детства Никиты", то это все писали - и Аксаков, и Лев Николаевич, это слишком просто.

Инна Андреева: Я не согласна с нашим слушателем. Что мы тогда будем говорить о Зощенко? Он писал рассказы о Ленине. Булгаков писал "Батум". Они все работали на власть. Известная истина: "нет пророка в своем отечестве". Скажем, роман "Петр Первый", дилогия об Иване Грозном. Просто, зная творчество обсуждаемого писателя, если проследить его, то о Петре Первом он начал писать еще до революции. Эта тема его всегда волновала, и Петр Первый писался совсем не на потребу власти.

И, вообще, к этому можно подойти и с совсем другой стороны. Это как бегство от действительности. Ведь посмотрите: Алексеем Толстым не написано ни одного романа о пятилетке, скажем, о строительстве ГЭС, о Беломорканале, о решениях партийных съездов. У него сплошное бегство в прошлое.

Иван Толстой: Ну, не совсем в прошлое. Например, роман "Хлеб" - это не совсем прошлое, а всего лишь вчерашний день, причем настолько вчерашний, что не успели отоспаться, как он уже сегодняшний. Мне хотелось бы все-таки сказать, что в позиции нашего слушателя есть и доля правды. Алексей Толстой был писателем, приспособившимся к своему времени. Я совершенно не хотел бы это скрывать, и не хотел бы, чтобы наша передача перелицовывала фигуру Алексея Толстого. Он действительно приспособился к власти. Он был человеком, который написал много десятков, а возможно и сотен, позорных страниц, которые, я уверен, в другую эпоху он не стал бы писать, но он был, по-своему, вынужден их писать. Он согласился жить в эту эпоху, существовать, кормить себя и свою семью. Он был вынужден это написать, и в этом была его человеческая слабость. У него был выбор, как у всякого человека, для которого существует честь, он выбрал именно такой путь.

Я считаю, что он совершенно справедливо критикуем и должен быть морально осужден. За роман "Хлеб" нельзя приветствовать писателя.

Другое дело, что вся история его возвращения из эмиграции в СССР - тогда еще Советскую Россию - была связана с его природной потребностью, и тут он следовал исключительно за зовом своего сердца, и прислушивался к своему внутреннему голосу. Вся эта история связана с тем, что он хотел быть "цельным человеком", остаться им. В эмиграции он чувствовал себя не в своей тарелке, чувствовал себя без читателя, видел, насколько, оказывается, бывает ограниченной аудитория заграницей. Он видел, насколько борются, как пауки в банке, многие эмигранты. Конечно, там были замечательные, достойнейшие люди, но, тем не менее, ему виделось ограниченное поле для его художественной деятельности. Ему хотелось быть со своим народом. Можно ли упрекать человека за такой зов сердца? Я не стал бы.

И вот, он вернулся в Советскую Россию. Он знал, на что он идет. Он, еще в эмиграции, пошел на этот компромисс. Он согласился - он продал душу дьяволу. Может быть, не всю. Какой-то художественный кусок он для себя оставил. Поэтому у него и получались такие замечательные лирические вещи, которые он потом написал в Советском Союзе. Тот же, в конце концов, "Буратино". Но уже раз согласившись на сделку с дьяволом, он был вынужден танцевать по тем правилам, которые задавались. Он хотел оставаться человеком цельным, спать спокойно; он считал, что он будет спать спокойно, если его душа не будет раздваиваться - если он будет писать то, что он думает, думать то, что приказывает думать эпоха. Посмотрите, он ведь не написал ни одного произведения "в стол". Почти от каждого писателя 20-х и 30-х годов, от сталинской эпохи, остались произведения, написанные в стол, то есть написанные для себя, для души, для бога. У Алексея Толстого, видимо, бога не было. У него не было потребности высказаться, как на Страшном суде. Он считал, что должен писать только то, что может быть немедленно напечатано. Практически все его произведения и печатались. Ничего, ни строки, кроме частных писем, не осталось.

Но, конечно, у этого человека была и гражданская позиция, и в те годы, когда это было еще "возможно", он кого-то защищал и есть целый ряд свидетельств о том, что некоторые люди были спасены, кто-то возвращен к своей профессиональной деятельности, кто-то избежал ареста, кто-то поправил свою судьбу, и это ему тоже будет на Страшном суде засчитано.

Во время войны Алексей Толстой с радостью отдался патриотической позиции и писал те произведения, в которых, безусловно, звучит его чистый, смелый голос; где не нужно было притворятся, прислушиваться к каким-то обстоятельствам. Инна Георгиевна, я благодарю вас за то, что вы принесли на нашу передачу историческую запись - выступление Алексея Толстого перед военнослужащими в 1943-м году в Барвихе. Давайте послушаем. Говорит Алексей Толстой:

Алексей Толстой: Мы, русские - оптимисты. Каждым явлением мы ищем возможности обратить его на счастье человека. Так и в этой жестокой войне. Мы упорно видим другой берег - по ту сторону победы; берег, где будет отдых и начало великого, завоеванного счастья. Нацизм, как в арабской сказке, выпустил на свободу свирепого джина - духа зла и порока - из зачарованного кувшина. Но зло есть признак несовершенства и слабости, и мы с вами загоним свирепого, нацистского джина обратно в кувшин и швырнем его в пучину безвременья. Так будем друзьями и хорошими драчунами за все доброе и прекрасное на земле!

Иван Толстой: "Есть ли у вас дома книги Алексея Толстого?" Такой вопрос задавал наш корреспондент в Петербурге, Александр Дядин, прохожим. Послушаем ответы.

Прохожий: Есть, обязательно. Это школьная программа, а у меня дети. У нас сейчас все историческое впечатление о Петре осталось именно от его романа и от фильмов, снятых по нему.

Прохожая: Я не знаю какие, но есть. Папа им увлекается.

Прохожий: Там фантастика, по-моему, или что-то такое. Я это в школе проходил.

Прохожая: "Князь Серебряный", стихи. Мне очень нравилось в свое время. Я читала это, в основном, в юности. Потом - сыну, он сейчас молодой человек, но ему понравилось. "Князь Серебряный" произвел на него большое впечатление.

Прохожий: "Аэлита", например. Я, когда его читал - по-моему, в школе. Конечно, его фантастика подкупала.

Прохожая: Да, есть, но точно сказать не могу. Это, скорее, вопрос к моим родителям. Помню, на отдельной полочке был, я еще в детстве различала.

Прохожий: Есть книги. Четыре, кажется. Но я сейчас не помню, какие.

Прохожая: Есть. Но я только "Аэлиту" помню - дедушка заставлял читать. Но я воспринимала это по-другому, потому что написано про революцию и все такое. Я думаю, он сейчас несовременен. Для общего развития и увеличения кругозора, то да. Когда читают книгу, один видит одно, другой - другое, а третий вообще ничего не видит. Я бы, например, своих детей заставляла читать.

Прохожий: Алексей Толстой, это который написал "Петр Первый", "Хождения по мукам" - прекрасный роман. "Буратино", понятно. Нормальный писатель, хотя некоторые и считают, что он писал несколько идеологизированно. "Хождение по мукам", все-таки, роман, который поднимал советскую власть: Самое главное, что читается легко. А то, бывает, берешь Диккенса в переводе - не читается.

Прохожая: Есть. Последнее, что читала, это - "Клякса". Это очень душевное. Не познавательный текст, а именно передает эмоции, дух того, о чем он пишет. Я думаю, что его нужно изучать в школе, что его зря пропускают. Это - классика, что можно сказать?

Прохожий: Есть, но, честно говоря, не помню, что. У родителей библиотека, только они это все читают. Я даже не читаю такие книги - мне бы что-нибудь попроще.

Прохожая: Есть, конечно. Я даже не помню, может, какие-то школьные произведения. Читала, но не особо интересен. Понятно все, конечно, но не все интересно. Сейчас молодежь другая.

Прохожий: Я не помню. Он внес, наверное, какой-то вклад в литературу, но я вообще классику немного читаю. Сейчас это, по-моему, мало кого интересует.

Прохожая: Безусловно, "Петр Первый". По-моему, это первый умный взгляд на историю. Ну и вообще, историческое и психологическое описание любых моментов у него гениальное. Думаю, что он был востребован и во время своей жизни, и будет востребован всегда.

Иван Толстой: Последний вопрос вам, как заведующей музея. Кто приходит в музей писателя?

Инна Андреева: Приходит очень много детей, приходят студенты, очень много иностранцев. Опять же повторю, "нет пророка в своем отечестве". Например, шведы и японцы, отмечаем, очень хорошо ориентируются в толстовском романе "Петр Первый". У них дикое количество переводов этого романа. Причем, переводов совершенно разных, и разных переводчиков. Шведы, вообще, очень любят Алексея Толстого, особенно "Петра Первого", и, кстати говоря, "Золотой ключик", как это ни странно. Дети приходят посмотреть на настоящего Буратино, посмотреть, как жил писатель. С удовольствием приходят. Молодежь, к сожалению, очень часто путает его с Алексеем Константиновичем. Говорят, "Князь Серебряный" читали, а остальное - нет. Когда пытаешься им объяснить, что это совсем разные писатели, и рассказать о произведениях Алексея Николаевича, оказывается, что они ничего не читали. Взрослые люди очень любят "Хождение по мукам", особенно его первую часть. Приходят к Алексею Толстому в музей, в его дом, как к автору "Петра Первого" очень многие, и очень многие утверждают, что "Золотой ключик" будет вечно. Большинство, конечно, приходят как к автору "Золотого ключика".

Земная история Ясной Поляны весьма пространна, впрочем, как и самого рода Толстых. Фамилия «Толстой», по одной из версий, произошла от того, что предок Льва Николаевича имел большую голову, в народе его называли «толстая голова». Отсюда и пошла фамилия Толстых, в роду которых, все отличались недюжинным умом. Кроме народной, есть и более заметная история. Есть гипотеза, что дворянский род Толстых происходит от древней германской фамилии. Их предком был Индрис*, который в середине XIV века покинул пределы Германии и вместе двумя сыновьями поселился в Чернигове. Здесь он принял православное крещение и получил имя Леонтия. Родоначальником Толстых стал правнук Индриса, Андрей Харитонович, который переселился из Чернигова в Москву и здесь уже от Василия Темного получил прозвище Толстой, которое впоследствии стало передаваться и его потомкам. Первые из представителей этой фамилии были военными. Эта традиция сохранилась всеми поколениями Толстых, однако впоследствии многие Толстые прославили свой род и как видные государственные чиновники, и как деятели культуры.

А) сведения по биографии Петра Андреевича Толстого

Коротко остановимся на биографии великого прямого предка писателя Льва Николаевича Толстого, которого по праву можно считать началом всех начал - реальной исторической фигурой, пращуром и основателем графского рода Толстых.

Толстой Петр Андреевич (1645-1729) был виднейшим государственным лицом России петровской эпохи. Он был сыном Андрея Васильевича Толстого и Степаниды Михайловны Милославской, племянником И.М. Милославского - приближённого боярина-воеводы царя Федора Алексеевича. С детства обладая живым умом и хитростью, с возрастом был искушен в придворных интригах. С 1682 года Петр Андреевич служил стольником при дворе. В этом же году произошел знаменитый Стрелецкий бунт, в котором Толстой принимал самое активное участие, подстрекая стрельцов на решительные действия против Петра 1 и распространяя клеветнические слухи о том, что родственники Петра, Нарышкины, задушили царя Ивана. Разгром мятежа и падение Софьи заставили Петра Андреевича предпринимать шаги для спасения своего положения, и он перешел на сторону Петра, не желая разделить участь побежденных.

Однако царь долго не мог простить Толстому участия в мятеже и относился к нему с большим недоверием, высоко ценя при этом ум и способности Петра Андреевича. Несмотря на то, что Толстой прекрасно проявил себя в Азовском походе 1696 года, отношение Петра 1 к нему не переменилось. Петр Андреевич предпочел удалиться на некоторое время от двора, чтобы в его отсутствие забылось его участие в бунте. В 1697 году Петр 1 послал в Европу группу молодежи для обучения «морскому делу». Толстой, будучи уже далеко не юношей, сам вызвался ехать за границу для учебы и провел два года в Италии с большой пользой.

В 1701 году, по повелению государя, Толстой сменил род деятельности и перешел на дипломатическую службу, представляя интересы Российского государства в Константинополе в качестве чрезвычайного и полномочного посла. Здесь он, благодаря природным своим способностям к дипломатии, достиг немалых успехов. Результатом его деятельности стало подтверждение турецким султаном мирного соглашения с Россией. За свои заслуги Петр Андреевич был пожалован званием тайного советника и получил в награду портрет государя, украшенный алмазами. Однако в следующий раз Толстому не удалось подтвердить доверие, оказанное ему Петром Великим. Петр Андреевич вел переговоры с турецким султаном, целью которых было убедить турок не давать политического убежища шведскому королю, разбитому под Полтавой. Вместо этого России была объявлена война.

Должность Толстого была ответственной и сложной, так как любая дипломатическая неудача вызывала неудовольствие, с одной стороны, Петра 1, с другой - турок. В 1714 году Толстому было разрешено вернуться в Россию, где ему начал оказывать покровительство Меншиков. Благодаря Меншикову Петр Андреевич Толстой стал сенатором, получив при этом немалое количество земель во владение. В 1717 году ему удалось завоевать полное доверие государя, исполнив весьма важное и щекотливое поручение. Бежавший от суда сын Петра, царевич Алексей, укрылся в Неаполе. Толстой, используя свое влияние на любовницу Алексея Петровича, угрозами и обещаниями убедил царевича вернуться на родину. Впоследствии Петр Андреевич принимал деятельное участие в следствии и осуждении царевича Алексея. Благодарный Толстому государь щедро наградил его и назначил главой тайной канцелярии.

После смерти Петра I Толстой, вместе с Меншиковым, способствовал возведению на престол вдовы государя, Екатерины I (другим наследником был сын Алексея, Петр II). В день ее коронации он поручил титул графа. Однако расхождения с Меншиковым в вопросе о кандидатах на российский престол после смерти Екатерины в результате предопределили падение Толстого. Светлейший князь Меншиков вознамерился выдать за царевича свою дочь. Толстой был противником воцарения Петра II, потому что опасался преследований с его стороны. Однако влияние Меншикова оказалось сильнее, и 82-летний Толстой поплатился ссылкой в Соловецкий монастырь, где скончался и был похоронен у стен монастырского Преображенского собора.

У Петра Андреевича было двое детей. От брака с Соломонидой Тимофеевной Дубровской у графа Толстого было два сына. Пётр Петрович Толстой потомства не дал, но для справки отметим, что он был полковником Нежинского полка и женат на дочери гетмана И. И. Скоропадского, а после опалы своего отца удалён на постоянное жительство «в деревни», где и умер.

Род продолжил старший сын графа Петра Андреевича Толстого - Иван Петрович Толстой(1685-1728) - действительный статский советник, сосланный в конце на Соловки вместе с отцом, где они оба окончили свой земной путь.

Б) о дворянских родах и истории графского титула Толстых:
справка П.А.Толстого о своём происхождении (1686г.).

Все знатные роды в России были указаны в особой книге, называемой
"Бархатной". Бархатная книга - родословная книга наиболее знатных боярских и дворянских фамилий России. Составлена в 1687 году в связи с отменой местничества (1682) и после прекращения составления разрядных книг.

В Бархатную книгу включены: «Государев родословец» 1555-1556, состоящий преимущественно из родословных записей Рюриковичей и Гедиминовичей (царский, княжеские, боярские роды), а также материалы за вторую половину XVI-XVII веков из родословных росписей, поданных представителями этих фамилий в 1682-87 годах. Несмотря на многочисленные дополнения, в «Бархатную книгу» вошли далеко не все знаменитые и древнейшие русские роды.

В 1787 году «Бархатная книга» была издана Н. И. Новиковым под названием «Родословная книга князей и дворян российских и выезжих» и является ценным документом для генеалогических исследований.

При составлении Бархатной книги в 1686 году П.А. Толстой представил в Разрядный приказ следующую справку о своём происхождении: "В лета 6861-го прииде из немец ис цесарского государства муж честного рода именем Индрос з двумя сыны своима с Литвонисом да с Зигмонтеном а с ними пришло дружины и людей их три тысячи мужей и крестися Индрос и дети его в Чернигове в православную христианскую веру и нарекоша им имена Индросу Леонтием а сыном его Литвонису Константином а Зигмонтену Федором; и от Константина родился сын Харитон а Федор умер бездетен, о сем пишет в летописце Черниговском". Таким образом, Правнук Индриса (или Индроса) по имени Андрей Харитонович, согласно толстовской росписи, выехал из Чернигова ко двору Василия Тёмного, положив начало дворянскому роду Толстых.

С начала XVIII века потомки Петра Андреевича Толстого удостоены титулов графов. Как уже указывалось графский титул был дарован П.А.Толстому.
7 (18) мая 1724 года, Высочайшим указом императора Петра I действительный тайный советник Пётр Андреевич Толстой был возведён, с нисходящим его потомством, в графское Российской империи достоинство.

Но в результате борьбы с Меньшиковым за влияние, он проиграл вынужден был признать себя побежденным с лишением всех привилегий и дальнейшей ссылкой в Соловецкий монастырь. Именным Высочайшим указом, от 22 мая (2 июня) 1727 года, Пётр Андреевич Толстой и сыновья его лишены чинов и графского титула.

Графский титул был возвращён только в 1760 году. Именным Высочайшим указом, от 30 мая (10 июня) 1760 года, восстановлены права на графское Российской империи достоинство внуков графа П. А. Толстого: коллежского советника Василия, Андрея, статского советника Бориса, Фёдора и Петра Ивановичей, и гвардии ротмистра Александра и Ивана Петровичей Толстых. Таким образом, императрица Елизавета Петровна вернула потомкам Петра Андреевича Толстого графское достоинство.

В) прямые предки и потомки Л.Н. Толстого

Вернемся к родословной прямых предков Л.Н. Толстого. Иван Петрович Толстой,(единственный сын Петра Андреевича Толстого, продолживший его род), был женат на Прасковье Михайловне Ртищевой, внучатой племяннице Ф. М. Ртищева - друга и фаворита царя Алексея Михайловича, просветителя и мецената. Их сын Андрей - прапрадед писателя Л.Н.Толстого. Граф Андрей Иванович Толстой (1721 - 12 июля 1803) - действительный статский советник из рода Толстых. Андрей Иванович обвенчался 9 июня 1745 года с москвичкой, княжной Александрой Ивановной Щетининой (26.05.1727 - 28.01.1812). За многочисленное потомство, всего родилось 23 ребенка, прозван «Большое гнездо». В 1757 году род Петра Андреевича Толстого продолжился - в этой семье родился правнук Илья, который, в свою очередь, явился дедом Л.Н. Толстого и А.К. Толстого, Ф.И. Толстого и Ф.П. Толстого.

Граф Илья Андреевич Толстой (1757-1820), тайный советник, дед Л. Н. Толстого. Он был человеком добрым, веселым и легкомысленным. Он быстро растратил немалое состояние предков и, чтобы иметь средства для жизни, выхлопотал себе должность казанского губернатора. В 1794 году уже у Ильи родился сын Николай - отец Льва Николаевича Толстого. Его женой, а следовательно, и матерью писателя стала княжна Мария Николаевна Волконская, род которой по мужской линии восходил к самому Ярославу Мудрому. Надо сказать, Николай Ильич Толстой, был вынужден жениться по выбору отца на богатой княжне, взяв за ней приданное знаменитое имение Ясная Поляна. Однако о женитьбе этой у него не было поводов сожалеть - настолько кротким, приветливым и заботливым характером обладала Мария Николаевна. И главным чудом недолгой жизни супругов стал их гениальный ребенок Лев, который был четвёртым в семье. Мать умерла в 1830 г. через полгода после рождения дочери от «родовой горячки», как тогда говорили, когда Льву не было ещё 2-х лет.

Лев Николаевич Толстой (28 августа 1828, Ясная Поляна, Тульская губерния, Российская империя - 7 ноября 1910, станция Астапово, Рязанская губерния, Российская империя) - граф, один из наиболее широко известных русских писателей и мыслителей, почитаемый как один из величайших писателей мира, ещё при жизни признанный главой русской литературы. Творчество Льва Толстого ознаменовало новый этап в русском и мировом реализме, выступив мостом между классическим романом XIX века и литературой XX века. Просветитель, публицист, религиозный мыслитель, его авторитетное мнение послужило причиной возникновения нового религиозно-нравственного течения - толстовства. Член-корреспондент Императорской Академии наук (1873), почётный академик по разряду изящной словесности (1900). Наиболее известны такие произведения Толстого, как романы «Война и мир», «Анна Каренина», «Воскресение», автобиографическая трилогия «Детство», «Отрочество», «Юность», повести «Казаки», «Смерть Ивана Ильича», «Крейцерова соната», «Хаджи-Мурат», цикл очерков «Севастопольские рассказы», драмы «Живой труп» и «Власть тьмы», автобиографические религиозно-философские произведения «Исповедь» и «В чём моя вера?»

К потомкам графа Петра Толстого относится целая плеяда ученых и деятелей культуры детей, внуков и правнуков великого Толстого, ныне обретших свой покой на родовом кладбище Толстых в селе Кочаки, которое находится рядом с Ясной Поляной. Хочется назвать два имени его известных правнуков.
Никита Ильич Толстой (15 апреля 1923, Вршац, Королевство СХС - 27 июня 1996, Москва, Россия) - советский и российский славист, филолог и фольклорист, академик АН СССР, а затем РАН. Автор нескольких сотен работ по истории славянских литературных языков, диалектологии славянства, старославянскому и церковнославянскому языку, этнолингвистике и лексикологии. Лауреат Демидовской премии 1994 года.
Илья Владимирович Толстой (29 июня 1930 г., Новый Бечей, Югославия - 16 мая 1997 г., Москва) - правнук Льва Николаевича Толстого, профессор, кандидат филологических наук, заведующий кафедрой стилистики русского языка факультета журналистики МГУ имени Ломоносова. Посмертно награждён премией имени М. В. Ломоносова I степени за книгу «Пути и судьбы. Семейная хроника Толстых»
Широко известны имена ныне действующих государственных деятелей и журналистов современной России, праправнуков великого писателя - Владимира Ильича, Петра Олеговича и Анны Никитичны(по псевдониму Феклы) Толстых.

Г) Родственные связи Толстых

Очень многих интересует вопрос, родственники ли Алексей Николаевич Толстой и Лев Николаевич Толстой, Алексей Константинович Толстой, Толстой-американец, Федор Константинович Толстой, медальенист, и т. д. Да, безусловно, они родственники. Посмотрите, у них общий пращур, Петр Андреевич Толстой. Лев Николаевич и Алексей Константинович Толстые - этой же ветви через внука Андрея.

Граф Алексей Константинович Толстой (24 августа 1817, Санкт-Петербург - 28 сентября 1875, село Красный Рог, Черниговская губерния (ныне в Почепском районе Брянской области)) - русский писатель, поэт, драматург из рода Толстых. Член-корреспондент Петербургской Академии наук с 1873 года. Создатель баллад, сатирических стихотворений, исторического романа «Князь Серебряный» (опубликован в 1863 году), драматической трилогии «Смерть Иоанна Грозного» (1866), «Царь Фёдор Иоаннович» (1868) и «Царь Борис» (1870). Автор проникновенной лирики, с ярко выраженным музыкальным началом, психологических новелл в стихах («Средь шумного бала, случайно...», «То было раннею весной»).Отец - граф Константин Петрович Толстой (1779-1870) был внуком единственного сына Петра Андреевича Толстого Ивана. Мать - Анна Алексеевна Перовская, воспитанница (внебрачная дочь) графа А. К. Разумовского. Его старший брат Ф.П.Толстой был известным русским художником, участвовавшим в оформлении храма Христа Спасителя.

У Ивана был и средний сын Федор. Граф Фёдор Иванович Толстой - «Американец» (6 (17) февраля 1782, Москва - 24 октября (5 ноября) 1846, Москва) - один из самых неоднозначных представителей русской аристократии первой половины XIX века. Отличался необыкновенным темпераментом, прославился картёжным азартом, пристрастием к дуэлям (бретёрством) и путешествием в Америку (откуда и прозвище). Был женат на Анне Фёдоровне Майковой (1761--1834)и имел в браке семь потомков-детей, к которым относится и Мария Лопухина, гениальный портрет которой (В. Л. Боровиковского) мы все хорошо знаем.
Его правнук Александр был дедом другого знаменитого писателя земли русской - "красного графа" Алексея Николаевича Толстого(29 декабря 1882 (10 января 1883), Николаевск, Самарская губерния, Российская империя - 23 февраля 1945, Москва), написавшего великий исторический роман "Петр1" и невероятный фантастический роман "Гиперболоид инженера Гарина", а также трилогию революционных дней новой России и многое другое. Его отец Николай Александрович Толстой (1849-1900), был женат на Александре Леонтьевне Тургеневой (1854-1906) - писательнице, внучатая племянница декабриста Николая Тургенева, у которого было пятеро детей, и ребенком одного из них был Алексей Николаевич Толстой. Когда спрашивают, какие конкретно родственные связи у Льва Николаевича и у Алексея Николаевича, начинаешь четко считать, и тогда получается, что родственники очень дальние - четвероюродный, внучатый, пра-пра-пра-племянник Льву Николаевичу. Кажется, что это, как говорится, "десятая вода на киселе". На самом деле, у них единый предок, Петр Андреевич Толстой, и поэтому, конечно же, все Толстые родственники. Например, по линии дочери, правнуком Петра Толстого являлся являлся русский мыслитель Петр Чаадаев. Средняя же ветвь Толстых дала стране также Дмитрия Андреевича Толстого, министра народного просвещения, министра внутренних дел, президента Академии наук. Прямыми потомками этого выдающегося писателя являются Татьяна Толстая, филолог Иван Толстой.

Старшая, нетитулованная ветвь рода происходит от старшего брата первого графа Толстого - Ивана Андреевича, который приходился свояком царю Фёдору Алексеевичу. Иван Андреевич Толстой (1644 - 5 сентября 1713) - русский государственный деятель петровского времени. Он был женат на Марии Матвеевне Апраксиной, родной сестре царицы Марфы Матвеевны.

Интересно, что потомки этой ветви старались всеми силами поддерживать свою родовую принадлежность к Толстым. Так, В 1859 году представитель нетитулованной ветви, будучи внуком не имевшего сыновей князя Кутузова, в память о нём получил дозволение принять фамилию «Голенищев-Кутузов-Толстой». К той же ветви принадлежал и граф Остерман-Толстой (ум. 1857). В 1910 г. представители нетитулованной ветви рода в память о происхождении (по женской линии) от угасшего рода Милославских получили право называться Толстыми-Милославскими.

Эта другая - старшая нетитулованная ветвь Толстых - дала России поэта Федора Ивановича Тютчева(23 ноября 1803, Овстуг, Брянский уезд, Орловская губерния - 15 июля 1873, Царское Село). Иван Андреевич Толстой приходился ему прапрапрадедом. Мать поэта - Екатерина Львовна (16 октября 1776-15 мая 1866), была праправнучкой Ивана Андреевича Толстого. Потомок великого рода, поэт-философ Федор Иванович Тютчев, создал замечательные лирические монологи о смысле жизни, о назначении поэта и поэзии. Оригинальное дарование поставило его в один ряд с великими поэтами.

Таким образом, Толстые - разветвлённый русский дворянский род. Дворянин Петр Андреевич Толстой,получив за особые заслуги графское Российской империи достоинство, положил начало графской ветви рода Толстых. Род Толстых–одна из мощнейших генетических линий России.

Е.Грислис.

______________________________

*Индрис (Леонтий), мифический родоначальник дворянского рода Толстых, от которого, в свою очередь, происходят Федцовы (всего три поколения), Молчановы и Дурновы, а от последних - Даниловы и Васильчиковы. Позднее к Индрису стали возводить своё происхождение и Тухачевские. Вообще же, Из 540 служилых родов, подавших свои родословия в Разрядный приказ, только 35 признали своё исконно русское происхождение; остальные присочинили себе иностранных предков. Зачастую предки эти (как Индрис) носят совершенно фантастические имена. Сочинителей родословия Толстых, видимо, не смущало и то, что имена детей «немца честного рода» даны в литовской огласовке. - прим. автора.

Праправнук писателя Алексея Толстого рассказал нам о нравах огромной семьи, в которой физики уживаются с лириками, но каждый стремится заявить о себе.

Семья у нас большая и большой была всегда. Все Толстые ведут происхождение от одного предка - соратника Петра I, графа и сенатора, которого тоже звали Петр. Он был заметной личностью: император гладил его по голове и приговаривал: «Голова-голова, не была бы такая умная, снял бы тебя давно». Когда начались дележка власти и дворцовые перевороты после смерти Петра Великого, мой предок был сослан на Соловки, где и умер, а вернуться в Петербург смогла уже только семья его внука Андрея Толстого. Он получил прозвище Большое Гнездо: из двадцати трех детей графа многие дожили до зрелого возраста, что было нехарактерно для того времени. Именно тогда на нашем родословном дереве появились отдельные мощные ветви, но все равно можно сказать, что все Толстые приходятся друг другу дальними-дальними родственниками: и потомки Льва Николаевича, и наследники «красного графа», как называли в СССР писателя Алексея Николаевича Толстого. Его сын и мой прадед Никита Алексеевич женился на дочери переводчика «Гамлета» Михаила Лозинского, но сам выбрал профессию физика. Мой дед Михаил Никитич повторил профессиональный путь своего отца: он тоже доктор физико-математических наук, тоже был народным депутатом в эпоху перестройки. Затем дед довольно долго был депутатом Законодательного собрания Петербурга, а сейчас он на пенсии, в основном живет в Америке и активно увлекается изучением истории.

У деда сохранился стол, за которым Алексей Толстой создавал и роман «Петр I», и эпопею «Хождение по мукам», и сказку «Золотой ключик, или Приключения Буратино». Писатель в 1935 году развелся с моей прапрабабушкой - поэтессой Натальей Васильевной Крандиевской и уехал жить в Москву с новой супругой. Но многие его вещи и предметы обстановки остались тогда в Ленинграде. А еще недавно мама нашла архивную фотографию и выяснила, что комод у нее дома - это тоже старинная семейная реликвия. У всех родственников оказались вещи из уже давно проданной двухэтажной квартиры в Первом доме Ленсовета - знаменитом памятнике конструктивизма на набережной Карповки. В одном из рассказов сестры моего деда, Татьяны Никитичны, в свойственной ей ироничной манере описано, как Никита Алексеевич совершенно нежданно-негаданно получил от советской власти эту элитную по тем временам жилплощадь, будучи просто отцом семерых детей, а не партийным боссом. Уверен, прабабушка Наташа (Наталья Михайловна Лозинская - дочь поэта и переводчика Михаила Лозинского. - Прим. ред.) громко смеялась на том свете над своими потомками, когда они пытались поделить квартиру. Комнаты в ней были небольшие, на второй этаж вела лестница, а в пролете был выход на балкон, который никто не стеклил и не благоустраивал, поэтому там вечно валялись колеса от машин и всякий хлам. Наверху располагался здоровенный кабинет с тем самым письменным столом, роялем, стеллажами книг.

Хочу сказать, что если за одним столом собралась семья Толстых - это совсем не романтичная история. Нам всем присущи черный юмор, сарказм, самоирония. Причем не принято щадить и родных: все это относится даже к семейным байкам, которые пересказываются в фамильном кругу. Татьяна Никитична вообще написала немало довольно едких рассказов про наше семейство - она регулярно появляется на наших праздниках. На дни рождения бабушки, деда и моего папы традиционно организуются большие застолья с участием родственников. У Михаила Никитича есть традиция на общих сборах делать фотосеты с пересчетом детей и внуков. Иногда мы гадаем, по какому принципу он объединяет родственников в кадр, и самая популярная версия - он не берет жен, не родивших пока детей в семью Толстых. Да, у нас у всех тяжелый характер. Еще все шутят, что бабушке не нравится никто из невесток, кроме моей мамы и моей жены Наташи. Вот мама не тяжелый человек - когда на свое 50-летие она сняла целый театр, на юбилей собралось больше ста гостей. Наташа окончила бакалавриат психфака СПбГУ и магистратуру управления персоналом в ФИНЭКе. Для начитанных людей множество накопленных знаний - это поводы, чтобы непрерывно угорать, а если культурный уровень собеседника недостаточно высок, ему будет не смешно в такой компании. Я думаю, неумная жена сбежала бы из нашего семейства.

Все мои родственники делятся на известных, причем в формате «Знай меня, Россия вся», и совершенно не медийных. Но что скрывать, и те, и другие любят повыпендриваться. Когда в семье все такие прокачанные, то это само собой слегка давит. От этого развивается желание проявить себя за общим столом. Помню, когда в детстве дяди и тети что-то обсуждали, я с нетерпением ждал, как вырасту и тоже смогу вставить свои пять копеек в разговор. Впервые мне удалось сделать это, когда я учился в десятом классе, - это было особое удовольствие. Так у всех у нас вырабатывается привычка постоянно что-то рассказывать, чтобы не отпускать внимание родных. Зажигательные рассказы можно черпать из общения с окружающими, и одно время я дружил с маргиналом, которого все вокруг боялись. Я же рассказывал ему все, что мог вспомнить, а взамен получал дикие байки о его мире, покорять который не было ни времени, ни сил, ни желания, но в котором было очень много движухи. Нужно просто все запоминать и уметь пересказать. Не обязательно быть сильно образованным и иметь высокий балл теста на IQ, чтобы выглядеть клевым. Сбор историй, сведений, фактов - это то, чем занимаются все Толстые. Не­удивительно, что семья с большой историей любит историю.

В нашем роду есть очень классные, но при этом совершенно не публичные персонажи - они напоминают брата Шерлока Холмса, Майкрофта. Например, папин брат - дядюшка Петя, он тоже физик, а мой папа Василий Михайлович - программист. И я стал программистом, хотя учился на физика. Окончил 610-ю классическую гимназию и благодаря этому хорошо знал латынь и древнегреческий, отчего дед надеялся, что наконец в семье появится гуманитарий. Но физика твердого тела заманила меня в ЛЭТИ на нанотехнолога. Я даже был лаборантом на физтехе с зарплатой в 1/10 ставки. Однако желание трудиться в сфере науки у меня быстро пропало, и мной уже был утвержден план уехать жить в Южную Корею, но тут я встретил свою будущую жену и решил остаться в России. Я всегда потихоньку программировал, затем довольно долго работал в фирме, которая создавала защищенную связь для ФСБ. Папа тогда уже трудился в IT-компании ЕМС, специализирующейся на системах хранения данных. На семейных собраниях он рассказывал, как ему там хорошо - в конторе, которая входит в мировой топ-20 по условиям для сотрудников-программистов, совсем недалеко от Google. Пока отец был в отпуске, я нашел вакансию ЕМС на HeadHunter и трудоустроился в эту транснациональную корпорацию - сделать это, не имея профильного образования и многолетнего опыта работы, было очень непросто. Сейчас мы с папой работаем в разных отделах, но на одном этаже. Видимся не каждый день, зато списываемся в корпоративном мессенджере или «Фейсбуке», чтобы вместе пойти попить чая.

текст: Наталья Наговицына, Виталий Котов
фото: Наталья Скворцова, архив семьи Толстых

Дворянский род Толстых происходит от древней германской фамилии. Их предком был Индрис, который в середине XIV века покинул пределы Германии и вместе двумя сыновьями поселился в Чернигове. Здесь он принял крещение и получил имя Леонтия. Родоначальником Толстых стал правнук Индриса, Андрей Харитонович, который переселился из Чернигова в Москву и здесь уже от Василия Темного получил прозвище Толстой, которое впоследствии стало передаваться и его потомкам. Первые из представителей этой фамилии были военными. Эта традиция сохранилась всеми поколениями Толстых, однако впоследствии многие Толстые прославили свой род и как видные государственные чиновники, и как деятели искусства и литературы.

Генеалогическая таблица Род графов Толстых .

Род графов Толстых (генеалогическая таблица).

Васильчиковы , дворянский и княжеский род, происходящий от племянника родоначальника Толстых - Василия Федоровича.

В государственном музее А. С. Пушкина на Пречистенке открывается выставка "История рода Толстых - история России". Она посвящена дворянской династии Толстых и приурочена к 180-летию со дня рождения самого известного в мире ее представителя - Льва Толстого. Открытие выставки станет еще и началом традиционного "толстовского собрания" в Ясной Поляне - международного съезда потомков великого писателя, на который со всего мира соберутся более 100 человек.

Материалы своих коллекций предоставили Музей-усадьба Л.Н. Толстого "Ясная Поляна", Государственный музей Л. Н. Толстого, Государственный музей А.С. Пушкина, Исторический музей, музеи Московского Кремля, Эрмитаж, Русский музей, Третьяковская галерея, Литературный музей, Российская национальная библиотека, Институт русской литературы РАН (Пушкинский Дом), Институт истории РАН, Российский государственный исторический архив и около 30 частных собирателей. О судьбе потомков Льва Николаевича мы поговорили с одним из инициаторов выставки, директором Музея-усадьбы "Ясная Поляна", праправнуком писателя Владимиром Толстым.

Российская газета: Владимир Ильич, вы можете назвать точную цифру: сколько Толстых проживает сегодня во всем мире?

Владимир Толстой: Могу назвать лишь точное количество прямых потомков Льва Николаевича Толстого. Это 355 человек.

РГ: В каком возрастном диапазоне?

Толстой: От новорожденных до 90-летних. К сожалению, буквально в этом году навсегда ушло поколение внуков. В Швеции скончались две последние внучки Льва Николаевича. Софья Львовна, дочь Льва Львовича, родилась в 1908 году, при жизни деда, и чуть-чуть не дожила до своего 100-летия. Ее родная сестра Татьяна Львовна была 1915 года рождения. Теперь остаются только правнуки, праправнуки и дальше. Уже появились прямые потомки Толстого в шестом поколении.

РГ: Где они проживают, кроме России?

Толстой: В США, Канаде, Англии, Италии, Франции, Чехии, Швейцарии, Бразилии, в Уругвае... Очень большая диаспора Толстых в Швеции, около 100 человек.

РГ: Своих Толстых мы знаем. И вас, и Петра Толстого, известного телеведущего, и Фёклу Толстую. А вот среди зарубежных потомков Льва Николаевича есть знаменитости?

Толстой: В основном это люди среднего достатка, живущие частной жизнью. Впрочем, в Швеции есть очень известная джазовая певица Виктория Tolstoy.

РГ: Как случилось, что большинство Толстых оказались за рубежом? В 1910 году ушел из жизни Лев Николаевич. Согласно завещанию его главной наследницей стала дочь Александра, которая эмигрировала в США. Но ее мать, вдова Толстого Софья Андреевна, скончалась в 1919 году в советской России.

Толстой: Софья Андреевна действительно скончалась в своем доме в Ясной Поляне. Но и Александра Львовна уехала не сразу. Когда умер отец, Александре было всего 26 лет. На самую младшую дочь упал колоссальный груз по распоряжению литературным наследием отца и частью его имущества. Она выполнила волю Льва Николаевича до последней буквы. Она раздавала землю Ясной Поляны крестьянам, издавала его посмертные произведения. Правда, в это время она находилась под сильным влиянием Черт кова, от которого потом освободилась и под конец жизни остро чувствовала свою вину перед матерью, к которой была слишком сурова. Это очень драматическая история.

РГ: Толстые стали уезжать за границу из-за Октября 1917 года?

Толстой: Причины были разные. Например, Лев Львович был женат на дочери известного шведского врача. Вначале он с женой жил в Ясной Поляне, но после смерти их первенца, тоже Льва, "Льва Третьего" (есть очень трогательная фотография, где три Льва сняты вместе), жена сказала, что она очень любит Россию, но рожать детей будет в Швеции. Там она родила еще девять детей. Они уехали из России до 1917 года. И мой прадед, Илья Львович, тоже уехал из России до революции, в 1916 году, и тоже по личным причинам. Он умер в Соединенных Штатах в 1933 году.

РГ: Почему же вы здесь?

Толстой: Его большая семья оставалась в России. Всего было восемь детей. Старшая дочь Анна не уезжала из России, была вторым браком замужем за известным профессором Павлом Сергеевичем Поповым, близким другом и в некотором смысле душеприказчиком Михаила Афанасьевича Булгакова. У них в доме писатель прятал часть своих рукописей. Два младших брата, Андрей и Михаил, погибли во время Гражданской войны. Андрей Толстой был феноменальной личностью: к 24 годам полный Георгиевский кавалер, обладатель именного оружия. Бесстрашный белый офицер, он погиб на Сиваше. Михаил умер от тифа в Новочеркасске. Два других брата, Илья и Владимир, мой дед, сначала отправили в Чехию мать и сестру Веру, а потом очень сложным путем, через Константинополь, но каждый - сам по себе, оказались в Сербии. Это было похоже на "Бег" Булгакова. Мой дед в этом "беге" нашел себе жену, Ольгу Михайловну, урожденную Гарденину. Илья уже был женат. В Сербии две семьи встретились и прожили двадцать лет. Там родился мой отец Илья Владимирович, его брат Олег Владимирович, отец Петра и Наташи, там же родился выдающийся фольклорист Никита Ильич Толстой, отец Фёклы и Марфы.

В 1945 году Владимир и Илья Толстые после окончания войны, в которой они принимали активное участие, помогая Красной армии во время взятия Белграда, подали прошение о возвращении в Советский Союз. По сведениям Дмитрия Волкогонова, судьба Толстых решалась в личном разговоре Сталина и Берия. Берия считал, что всех Толстых, как белоэмигрантов, надо отправить в лагеря. Сталин приказал следить за ними, но не трогать. Однако их заставили подписать письмо в "Правде" против тетки Александры Львовны...

РГ: Которая была уже в Америке...

Толстой: Она уехала из России в 1929 году. До этого сидела в лагере за участие в так называемом Тактическом центре. Я лично видел протоколы ее допросов, когда архивы КГБ ненадолго рассекретили. Она утверждала, что только чай носила заговорщикам. Из лагеря ее вытащили благодаря Черт кову, у которого и до революции, и после, при всех режимах, были связи во влиятельных кругах. В 1921 году Черткову через Луначарского удалось вызволить Александру Львовну, и она даже была назначена первым хранителем яснополянского музея. Тогда это называлось - "комиссар Ясной Поляны". В этой должности она пробыла до своего вынужденного отъезда. Она не случайно уехала именно в 1929 году. В 1928 году весь мир отмечал 100-летие Льва Толстого. В Россию приехали Ромен Роллан, Стефан Цвейг. Поэтому все, что касалось Ясной Поляны, было под пристальным вниманием мира. Но после юбилея с ней обязательно расправились бы. К этому уже шла подготовка: в тульских газетах появлялись статьи, где ее клеймили, как недобитую графиню, писали, что она принимает в своем доме осколки "бывших" и даже организовала в Ясной Поляне школу, где вместо учения Маркса и Ленина преподают Закон Божий, что, кстати, было чистой правдой. Поэтому сразу после юбилея она через всю страну, через Владивосток перебралась в Японию, а через год - в США. При поддержке эмигрантов (например, Рахманинова и Сикорского), часть из которых завещали ей свои личные сбережения, она организовала феноменальный Толстовский фонд. На протяжении десятилетий этот фонд оказывал помощь и русским беженцам, и калмыкам, и грузинам, и тибетцам, и всем. Счет шел на миллионы людей. Она прожила долгую жизнь и умерла в 1979 году, на нашей не такой давней памяти.

РГ: А что стало с другими Толстыми?

Толстой:

Старший сын Толстого Сергей Львович никуда не уезжал, пережил революцию, дожил до 1947 года, потерял ногу под трамваем, и его еще застали в живых вернувшиеся из эмиграции племянники Илья и Владимир. Татьяна Львовна уехала из России во Францию в 1924 году, но не из-за разногласий с большевиками, а чтобы спасти дочь, которая влюбилась в женатого мужчину. Толстые уезжали за границу по разным причинам, необязательно политическим. Но так получилось, что если бы братья Владимир и Илья в 1945-м не вернулись в СССР, то сегодня почти наверняка в России Толстых просто не было бы. Это был их безрассудный поступок, но и выстраданный. Мой дед мечтал, чтобы его внуки родились в России, а правнуки - в Ясной Поляне. И его мечта сбылась.

РГ: Сегодня вас всех объединяет Ясная Поляна. Но это и один из самых известных в мире образов России, как Кремль, как Эрмитаж, как Большой театр. Ясная Поляна выделена отдельной строкой в бюджете или финансируется как обычные музеи?

Толстой: Нас финансируют, как все музеи федерального значения. Правда, мы выделены в список особо ценных объектов культурного наследия, куда входят Эрмитаж, Исторический музей, Третьяковка... на сегодняшний день это более 50 учреждений культуры. Не могу пожаловаться на какое-то невнимание государства к Ясной Поляне, но и не могу похвастаться тем вниманием, которым пользуется Большой театр или Эрмитаж.

Вообще в последнее время у меня возникает ощущение, что сегодня Толстой в России не очень-то приходится "ко двору". Толстой не пользуется популярностью у власти и, если судить по голосованию "Имя России", не слишком популярен у населения. Если заглянуть в итоги голосования, то окажется, что Толстой на каком-то 35-м месте и набрал примерно 25 000 голосов. При этом, скажем, Достоевский набрал полмиллиона голосов, то есть на несколько порядков выше. В этом есть какая-то загадка. Можно еще понять, почему на первых местах Сталин и Ленин, но почему такой разрыв между писателями? Невольно возникает ощущение, что причина не в самом голосовании, а в тех, кто подсчитывает голоса. Что касается власти, то Толстой с его сложными отношениями с Церковью, с его непринятием силовых решений в политике идеологически несвоевремен. Это сказывается и на отношении к музею. Оно хорошее, но не более того. Де-факто мы являемся признанным мировым культурным центром, к нам приезжают знаменитые писатели, музыканты, артисты всего мира, но мы совершенно лишены необходимой для этого инфраструктуры. У нас, например, нет зала, который вместил бы больше 40-50 человек. И когда приезжает выдающийся музыкант, мне грустно, что его может слушать только небольшая аудитория. Но все мои попытки превратить Ясную Поляну в настоящий мировой культурный центр, где происходили бы международные фестивали, конференции, как-то не находят поддержки. Хотя для этого есть все изначальные условия: уникальный усадебно-природный ансамбль, сохранившаяся музейная коллекция, не имеющая аналогов в писательских музеях всего мира, где все вещи реально принадлежали Толстому и его окружению.

РГ: Вы недавно вернулись из Японии. Как относятся к Толстому в других странах?

Толстой: В Японии, в Европе, да и в Соединенных Штатах, которые мы поругиваем за "некультурность", существует невероятный интерес к Толстому. И не только к художественным произведениям, но и к мировоззренческим исканиям. Япония в этом плане просто поражает! В этом юбилейном для Льва Толстого году я был в Японии уже четыре раза. И они хотели бы видеть меня и в сентябре, и в ноябре, но это физически невозможно. Я читал лекции почти во всех крупнейших университетах Японии. В одном из университетов на лекцию пришли пять тысяч студентов, у меня было такое чувство, что я выступаю на стадионе. В каждый приезд - постоянные интервью для центральной прессы, для ведущих телевизионных каналов. В книжных магазинах выстраиваются длинные очереди, чтобы я подписал книги Толстого. Делать мне это не совсем удобно и даже странно, но приходится: настолько велико желание поклонников Толстого получить автограф хотя бы его праправнука.

Мои знакомые переводчики в Японии недоумевают, видя в Интернете результаты голосования: "Почему у вас, в России, так недооценивают великого Толстого?" У них в голове не укладывается, как собственное население может не ценить своего гения. В Японии, например, проходят дискуссионные баталии, кто у них более популярен: Толстой или Достоевский? Фактически это как бы две общественные партии. Вышел новый перевод "Войны и мира", готовится новый перевод "Анны Карениной". В последние годы происходит какой-то бум новых переводов Толстого на все ведущие языки мира. Только на английском языке вышло одновременно три новых перевода "Войны и мира": два - в Америке, один - в Англии. В Германии одновременно готовятся новые переводы "Войны и мира" и "Анны Карениной". Во Франции, в Испании... Причем заново переводятся не только главные вещи, но и дневники, письма, публицистика.

РГ: Что будет происходить в Музее А. С. Пушкина?

Толстой: Состоится совершенно новое качество толстовских встреч. Мы впервые попытаемся собрать представителей разных ветвей Толстых, не только прямых потомков Льва Николаевича, и показать на выставке судьбу всего разветвленного рода, который ведет начало с XIV века. Это и Толстые-Милославские, и Толстой-американец, и Алексей Константинович и Алексей Николаевич Толстые, и Остерман-Толстой, и многие другие представители рода, оставившие заметный след в истории России.