Исторический роман «Капитанская дочка. Когда и где было написано произведение капитанский дочка

Береги честь смолоду.

Пословица

– Был бы гвардии он завтра ж капитан.

– Того не надобно; пусть в армии послужит.

– Изрядно сказано! пускай его потужит…

………………………………………………………

Да кто его отец?

Княжнин

Отец мой, Андрей Петрович Гринев, в молодости своей служил при графе Минихе и вышел в отставку премьер-майором в 17… году. С тех пор жил он в своей Симбирской деревне, где и женился на девице Авдотье Васильевне Ю., дочери бедного тамошнего дворянина. Нас было девять человек детей. Все мои братья и сестры умерли во младенчестве.

Матушка была еще мною брюхата, как уже я был записан в Семеновский полк сержантом, по милости майора гвардии князя Б., близкого нашего родственника. Если б паче всякого чаяния матушка родила дочь, то батюшка объявил бы куда следовало о смерти неявившегося сержанта, и дело тем бы и кончилось. Я считался в отпуску до окончания наук. В то время воспитывались мы не по-нонешнему. С пятилетнего возраста отдан я был на руки стремянному Савельичу, за трезвое поведение пожалованному мне в дядьки. Под его надзором на двенадцатом году выучился я русской грамоте и мог очень здраво судить о свойствах борзого кобеля. В это время батюшка нанял для меня француза, мосье Бопре, которого выписали из Москвы вместе с годовым запасом вина и прованского масла. Приезд его сильно не понравился Савельичу. «Слава богу, – ворчал он про себя, – кажется, дитя умыт, причесан, накормлен. Куда как нужно тратить лишние деньги и нанимать мусье, как будто и своих людей не стало!»

Бопре в отечестве своем был парикмахером, потом в Пруссии солдатом, потом приехал в Россию pour être outchitel, не очень понимая значение этого слова. Он был добрый малый, но ветрен и беспутен до крайности. Главною его слабостию была страсть к прекрасному полу; нередко за свои нежности получал он толчки, от которых охал по целым суткам. К тому же не был он (по его выражению) и врагом бутылки, то есть (говоря по-русски) любил хлебнуть лишнее. Но как вино подавалось у нас только за обедом, и то по рюмочке, причем учителя обыкновенно и обносили, то мой Бопре очень скоро привык к русской настойке и даже стал предпочитать ее винам своего отечества, как не в пример более полезную для желудка. Мы тотчас поладили, и хотя по контракту обязан он был учить меня по-французски, по-немецки и всем наукам, но он предпочел наскоро выучиться от меня кое-как болтать по-русски, – и потом каждый из нас занимался уже своим делом. Мы жили душа в душу. Другого ментора я и не желал. Но вскоре судьба нас разлучила, и вот по какому случаю.

Прачка Палашка, толстая и рябая девка, и кривая коровница Акулька как-то согласились в одно время кинуться матушке в ноги, винясь в преступной слабости и с плачем жалуясь на мусье, обольстившего их неопытность. Матушка шутить этим не любила и пожаловалась батюшке. У него расправа была коротка. Он тотчас потребовал каналью француза. Доложили, что мусье давал мне свой урок. Батюшка пошел в мою комнату. В это время Бопре спал на кровати сном невинности. Я был занят делом. Надобно знать, что для меня выписана была из Москвы географическая карта. Она висела на стене безо всякого употребления и давно соблазняла меня шириною и добротою бумаги. Я решился сделать из нее змей и, пользуясь сном Бопре, принялся за работу. Батюшка вошел в то самое время, как я прилаживал мочальный хвост к Мысу Доброй Надежды. Увидя мои упражнения в географии, батюшка дернул меня за ухо, потом подбежал к Бопре, разбудил его очень неосторожно и стал осыпать укоризнами. Бопре в смятении хотел было привстать и не мог: несчастный француз был мертво пьян. Семь бед, один ответ. Батюшка за ворот приподнял его с кровати, вытолкал из дверей и в тот же день прогнал со двора, к неописанной радости Савельича. Тем и кончилось мое воспитание.

Я жил недорослем, гоняя голубей и играя в чехарду с дворовыми мальчишками. Между тем минуло мне шестнадцать лет. Тут судьба моя переменилась.

Однажды осенью матушка варила в гостиной медовое варенье, а я, облизываясь, смотрел на кипучие пенки. Батюшка у окна читал Придворный календарь, ежегодно им получаемый. Эта книга имела всегда сильное на него влияние: никогда не перечитывал он ее без особенного участия, и чтение это производило в нем всегда удивительное волнение желчи. Матушка, знавшая наизусть все его свычаи и обычаи, всегда старалась засунуть несчастную книгу как можно подалее, и таким образом Придворный календарь не попадался ему на глаза иногда по целым месяцам. Зато, когда он случайно его находил, то, бывало, по целым часам не выпускал уж из своих рук. Итак, батюшка читал Придворный календарь, изредка пожимая плечами и повторяя вполголоса: «Генерал-поручик!.. Он у меня в роте был сержантом!.. Обоих российских орденов кавалер!.. А давно ли мы…» Наконец батюшка швырнул календарь на диван и погрузился в задумчивость, не предвещавшую ничего доброго.

Вдруг он обратился к матушке: «Авдотья Васильевна, а сколько лет Петруше?»

– Да вот пошел семнадцатый годок, – отвечала матушка. – Петруша родился в тот самый год, как окривела тетушка Настасья Герасимовна, и когда еще…

«Добро, – прервал батюшка, – пора его в службу. Полно ему бегать по девичьим да лазить на голубятни».

Мысль о скорой разлуке со мною так поразила матушку, что она уронила ложку в кастрюльку и слезы потекли по ее лицу. Напротив того, трудно описать мое восхищение. Мысль о службе сливалась во мне с мыслями о свободе, об удовольствиях петербургской жизни. Я воображал себя офицером гвардии, что, по мнению моему, было верхом благополучия человеческого.

Батюшка не любил ни переменять свои намерения, ни откладывать их исполнение. День отъезду моему был назначен. Накануне батюшка объявил, что намерен писать со мною к будущему моему начальнику, и потребовал пера и бумаги.

– Не забудь, Андрей Петрович, – сказала матушка, – поклониться и от меня князю Б.; я, дескать, надеюсь, что он не оставит Петрушу своими милостями.

– Что за вздор! – отвечал батюшка нахмурясь. – К какой стати стану я писать к князю Б.?

– Да ведь ты сказал, что изволишь писать к начальнику Петруши.

– Ну, а там что?

– Да ведь начальник Петрушин – князь Б. Ведь Петруша записан в Семеновский полк.

– Записан! А мне какое дело, что он записан? Петруша в Петербург не поедет. Чему научится он, служа в Петербурге? мотать да повесничать? Нет, пускай послужит он в армии, да потянет лямку, да понюхает пороху, да будет солдат, а не шаматон. Записан в гвардии! Где его пашпорт? подай его сюда.

Матушка отыскала мой паспорт, хранившийся в ее шкатулке вместе с сорочкою, в которой меня крестили, и вручила его батюшке дрожащею рукою. Батюшка прочел его со вниманием, положил перед собою на стол и начал свое письмо.

Любопытство меня мучило: куда ж отправляют меня, если уж не в Петербург? Я не сводил глаз с пера батюшкина, которое двигалось довольно медленно. Наконец он кончил, запечатал письмо в одном пакете с паспортом, снял очки и, подозвав меня, сказал: «Вот тебе письмо к Андрею Карловичу Р., моему старинному товарищу и другу. Ты едешь в Оренбург служить под его начальством».

Итак, все мои блестящие надежды рушились! Вместо веселой петербургской жизни ожидала меня скука в стороне глухой и отдаленной. Служба, о которой за минуту думал я с таким восторгом, показалась мне тяжким несчастьем. Но спорить было нечего! На другой день поутру подвезена была к крыльцу дорожная кибитка; уложили в нее чемодан, погребец с чайным прибором и узлы с булками и пирогами, последними знаками домашнего баловства. Родители мои благословили меня. Батюшка сказал мне: «Прощай, Петр. Служи верно, кому присягнешь; слушайся начальников; за их лаской не гоняйся; на службу не напрашивайся; от службы не отговаривайся; и помни пословицу: береги платье снову, а честь смолоду». Матушка в слезах наказывала мне беречь мое здоровье, а Савельичу смотреть за дитятей. Надели на меня заячий тулуп, а сверху лисью шубу. Я сел в кибитку с Савельичем и отправился в дорогу, обливаясь слезами.

В ту же ночь приехал я в Симбирск, где должен был пробыть сутки для закупки нужных вещей, что и было поручено Савельичу. Я остановился в трактире. Савельич с утра отправился по лавкам. Соскуча глядеть из окна на грязный переулок, я пошел бродить по всем комнатам. Вошед в биллиардную, увидел я высокого барина, лет тридцати пяти, с длинными черными усами, в халате, с кием в руке и с трубкой в зубах. Он играл с маркером, который при выигрыше выпивал рюмку водки, а при проигрыше должен был лезть под биллиард на четверинках. Я стал смотреть на их игру. Чем долее она продолжалась, тем прогулки на четверинках становились чаще, пока, наконец, маркер остался под биллиардом. Барин произнес над ним несколько сильных выражений в виде надгробного слова и предложил мне сыграть партию. Я отказался по неумению. Это показалось ему, по-видимому, странным. Он поглядел на меня как бы с сожалением; однако мы разговорились. Я узнал, что его зовут Иваном Ивановичем Зуриным, что он ротмистр ** гусарского полку и находится в Симбирске при приеме рекрут, а стоит в трактире. Зурин пригласил меня отобедать с ним вместе чем бог послал, по-солдатски. Я с охотою согласился. Мы сели за стол. Зурин пил много и потчевал и меня, говоря, что надобно привыкать ко службе; он рассказывал мне армейские анекдоты, от которых я со смеху чуть не валялся, и мы встали из-за стола совершенными приятелями. Тут вызвался он выучить меня играть на биллиарде. «Это, – говорил он, – необходимо для нашего брата служивого. В походе, например, придешь в местечко – чем прикажешь заняться? Ведь не все же бить жидов. Поневоле пойдешь в трактир и станешь играть на биллиарде; а для того надобно уметь играть!» Я совершенно был убежден и с большим прилежанием принялся за учение. Зурин громко ободрял меня, дивился моим быстрым успехам и, после нескольких уроков, предложил мне играть в деньги, по одному грошу, не для выигрыша, а так, чтоб только не играть даром, что, по его словам, самая скверная привычка. Я согласился и на то, а Зурин велел подать пуншу и уговорил меня попробовать, повторяя, что к службе надобно мне привыкать; а без пуншу, что и служба! Я послушался его. Между тем игра наша продолжалась. Чем чаще прихлебывал я от моего стакана, тем становился отважнее. Шары поминутно летали у меня через борт; я горячился, бранил маркера, который считал бог ведает как, час от часу умножал игру, словом – вел себя как мальчишка, вырвавшийся на волю. Между тем время прошло незаметно. Зурин взглянул на часы, положил кий и объявил мне, что я проиграл сто рублей. Это меня немножко смутило. Деньги мои были у Савельича. Я стал извиняться. Зурин меня прервал: «Помилуй! Не изволь и беспокоиться. Я могу и подождать, а покамест поедем к Аринушке».

Что прикажете? День я кончил так же беспутно, как и начал. Мы отужинали у Аринушки. Зурин поминутно мне подливал, повторяя, что надобно к службе привыкать. Встав из-за стола, я чуть держался на ногах; в полночь Зурин отвез меня в трактир.

Савельич встретил нас на крыльце. Он ахнул, увидя несомненные признаки моего усердия к службе. «Что это, сударь, с тобою сделалось? – сказал он жалким голосом, – где ты это нагрузился? Ахти господи! отроду такого греха не бывало!» – «Молчи, хрыч! – отвечал я ему, запинаясь, – ты, верно, пьян, пошел спать… и уложи меня».

На другой день я проснулся с головною болью, смутно припоминая себе вчерашние происшествия. Размышления мои прерваны были Савельичем, вошедшим ко мне с чашкою чая. «Рано, Петр Андреич, – сказал он мне, качая головою, – рано начинаешь гулять. И в кого ты пошел? Кажется, ни батюшка, ни дедушка пьяницами не бывали; о матушке и говорить нечего: отроду, кроме квасу, в рот ничего не изволила брать. А кто всему виноват? проклятый мусье. То и дело, бывало, к Антипьевне забежит: „Мадам, же ву при, водкю“. Вот тебе и же ву при! Нечего сказать: добру наставил, собачий сын. И нужно было нанимать в дядьки басурмана, как будто у барина не стало и своих людей!»

Мне было стыдно. Я отвернулся и сказал ему: «Поди вон, Савельич; я чаю не хочу». Но Савельича мудрено было унять, когда, бывало, примется за проповедь. «Вот видишь ли, Петр Андреич, каково подгуливать. И головке-то тяжело, и кушать-то не хочется. Человек пьющий ни на что не годен… Выпей-ка огуречного рассолу с медом, а всего бы лучше опохмелиться полстаканчиком настойки. Не прикажешь ли?»

В это время мальчик вошел и подал мне записку от И. И. Зурина. Я развернул ее и прочел следующие строки:

«Любезный Петр Андреевич, пожалуйста, пришли мне с моим мальчиком сто рублей, которые ты мне вчера проиграл. Мне крайняя нужда в деньгах.

Готовый ко услугам

Иван Зурин».

Делать было нечего. Я взял на себя вид равнодушный и, обратясь к Савельичу, который был и денег, и белья, и дел моих рачитель , приказал отдать мальчику сто рублей. «Как! зачем?» – спросил изумленный Савельич. «Я их ему должен», – отвечал я со всевозможной холодностию. «Должен! – возразил Савельич, час от часу приведенный в большее изумление, – да когда же, сударь, успел ты ему задолжать? Дело что-то не ладно. Воля твоя, сударь, а денег я не выдам».

Я подумал, что если в сию решительную минуту не переспорю упрямого старика, то уж в последствии времени трудно мне будет освободиться от его опеки, и, взглянув на него гордо, сказал: «Я твой господин, а ты мой слуга. Деньги мои. Я их проиграл, потому что так мне вздумалось. А тебе советую не умничать и делать то, что тебе приказывают».

Савельич так был поражен моими словами, что сплеснул руками и остолбенел. «Что же ты стоишь!» – закричал я сердито. Савельич заплакал. «Батюшка Петр Андреич, – произнес он дрожащим голосом, – не умори меня с печали. Свет ты мой! послушай меня, старика: напиши этому разбойнику, что ты пошутил, что у нас и денег-то таких не водится. Сто рублей! Боже ты милостивый! Скажи, что тебе родители крепко-накрепко заказали не играть, окроме как в орехи…» – «Полно врать, – прервал я строго, – подавай сюда деньги или я тебя взашеи прогоню».

Савельич поглядел на меня с глубокой горестью и пошел за моим долгом. Мне было жаль бедного старика; но я хотел вырваться на волю и доказать, что уж я не ребенок. Деньги были доставлены Зурину. Савельич поспешил вывезти меня из проклятого трактира. Он явился с известием, что лошади готовы. С неспокойной совестию и с безмолвным раскаянием выехал я из Симбирска, не простясь с моим учителем и не думая с ним уже когда-нибудь увидеться.

Сторона ль моя, сторонушка,

Сторона незнакомая!

Что не сам ли я на тебя зашел,

Что не добрый ли да меня конь завез:

Завезла меня, доброго молодца,

Прытость, бодрость молодецкая

И хмелинушка кабацкая.

Старинная песня

Дорожные размышления мои были не очень приятны. Проигрыш мой, по тогдашним ценам, был немаловажен. Я не мог не признаться в душе, что поведение мое в симбирском трактире было глупо, и чувствовал себя виноватым перед Савельичем. Все это меня мучило. Старик угрюмо сидел на облучке, отворотясь от меня, и молчал, изредка только покрякивая. Я непременно хотел с ним помириться и не знал с чего начать. Наконец я сказал ему: «Ну, ну, Савельич! полно, помиримся, виноват; вижу сам, что виноват. Я вчера напроказил, а тебя напрасно обидел. Обещаюсь вперед вести себя умнее и слушаться тебя. Ну, не сердись; помиримся».

– Эх, батюшка Петр Андреич! – отвечал он с глубоким вздохом. – Сержусь-то я на самого себя; сам я кругом виноват. Как мне было оставлять тебя одного в трактире! Что делать? Грех попутал: вздумал забрести к дьячихе, повидаться с кумою. Так-то: зашел к куме, да засел в тюрьме. Беда да и только! Как покажусь я на глаза господам? что скажут они, как узнают, что дитя пьет и играет.

Чтоб утешить бедного Савельича, я дал ему слово впредь без его согласия не располагать ни одною копейкою. Он мало-помалу успокоился, хотя все еще изредка ворчал про себя, качая головою: «Сто рублей! легко ли дело!»

Я приближался к месту моего назначения. Вокруг меня простирались печальные пустыни, пересеченные холмами и оврагами. Все покрыто было снегом. Солнце садилось. Кибитка ехала по узкой дороге, или точнее по следу, проложенному крестьянскими санями. Вдруг ямщик стал посматривать в сторону и, наконец, сняв шапку, оборотился ко мне и сказал: «Барин, не прикажешь ли воротиться?»

– Это зачем?

– Время ненадежно: ветер слегка подымается; вишь, как он сметает порошу.

– Что ж за беда!

– А видишь там что? (Ямщик указал кнутом на восток.)

– Я ничего не вижу, кроме белой степи да ясного неба.

– А вон – вон: это облачко.

Я увидел в самом деле на краю неба белое облачко, которое принял было сперва за отдаленный холмик. Ямщик изъяснил мне, что облачко предвещало буран.

Я слыхал о тамошних метелях и знал, что целые обозы бывали ими занесены. Савельич, согласно со мнением ямщика, советовал воротиться. Но ветер показался мне не силен; я понадеялся добраться заблаговременно до следующей станции и велел ехать скорее.

Ямщик поскакал; но все поглядывал на восток. Лошади бежали дружно. Ветер между тем час от часу становился сильнее. Облачко обратилось в белую тучу, которая тяжело подымалась, росла и постепенно облегала небо. Пошел мелкий снег – и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл; сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось со снежным морем. Все исчезло. «Ну, барин, – закричал ямщик, – беда: буран!..»

Я выглянул из кибитки: все было мрак и вихорь. Ветер выл с такой свирепой выразительностию, что казался одушевленным; снег засыпал меня и Савельича; лошади шли шагом – и скоро стали. «Что же ты не едешь?» – спросил я ямщика с нетерпением. «Да что ехать? – отвечал он, слезая с облучка, – невесть и так куда заехали: дороги нет, и мгла кругом». Я стал было его бранить. Савельич за него заступился: «И охота было не слушаться, – говорил он сердито, – воротился бы на постоялый двор, накушался бы чаю, почивал бы себе до утра, буря б утихла, отправились бы далее. И куда спешим? Добро бы на свадьбу!» Савельич был прав. Делать было нечего. Снег так и валил. Около кибитки подымался сугроб. Лошади стояли, понуря голову и изредка вздрагивая. Ямщик ходил кругом, от нечего делать улаживая упряжь. Савельич ворчал; я глядел во все стороны, надеясь увидеть хоть признак жила или дороги, но ничего не мог различить, кроме мутного кружения метели… Вдруг увидел я что-то черное. «Эй, ямщик! – закричал я, – смотри: что там такое чернеется?» Ямщик стал всматриваться. «А бог знает, барин, – сказал он, садясь на свое место, – воз не воз, дерево не дерево, а кажется, что шевелится. Должно быть, или волк, или человек». Я приказал ехать на незнакомый предмет, который тотчас и стал подвигаться нам навстречу. Через две минуты мы поровнялись с человеком. «Гей, добрый человек! – закричал ему ямщик. – Скажи, не знаешь ли, где дорога?»

– Послушай, мужичок, – сказал я ему, – знаешь ли ты эту сторону? Возьмешься ли ты довести меня до ночлега?

– Сторона мне знакомая, – отвечал дорожный, – слава богу, исхожена и изъезжена вдоль и поперек. Да вишь какая погода: как раз собьешься с дороги. Лучше здесь остановиться да переждать, авось буран утихнет да небо прояснится: тогда найдем дорогу по звездам.

Его хладнокровие ободрило меня. Я уж решился, предав себя божией воле, ночевать посреди степи, как вдруг дорожный сел проворно на облучок и сказал ямщику: «Ну, слава богу, жило недалеко; сворачивай вправо да поезжай».

– А почему ехать мне вправо? – спросил ямщик с неудовольствием. – Где ты видишь дорогу? Небось: лошади чужие, хомут не свой, погоняй не стой. – Ямщик казался мне прав. «В самом деле, – сказал я, – почему думаешь ты, что жило недалече?» – «А потому, что ветер оттоле потянул, – отвечал дорожный, – и я слышу, дымом пахнуло; знать, деревня близко». Сметливость его и тонкость чутья меня изумили. Я велел ямщику ехать. Лошади тяжело ступали по глубокому снегу. Кибитка тихо подвигалась, то въезжая на сугроб, то обрушаясь в овраг и переваливаясь то на одну, то на другую сторону. Это похоже было на плавание судна по бурному морю. Савельич охал, поминутно толкаясь о мои бока. Я опустил циновку, закутался в шубу и задремал, убаюканный пением бури и качкою тихой езды.

Мне приснился сон, которого никогда не мог я позабыть и в котором до сих пор вижу нечто пророческое, когда соображаю с ним странные обстоятельства моей жизни. Читатель извинит меня: ибо, вероятно, знает по опыту, как сродно человеку предаваться суеверию, несмотря на всевозможное презрение к предрассудкам.

Я находился в том состоянии чувств и души, когда существенность, уступая мечтаниям, сливается с ними в неясных видениях первосония. Мне казалось, буран еще свирепствовал и мы еще блуждали по снежной пустыне… Вдруг увидел я ворота и въехал на барский двор нашей усадьбы. Первою мыслию моею было опасение, чтоб батюшка не прогневался на меня за невольное возвращение под кровлю родительскую и не почел бы его умышленным ослушанием. С беспокойством я выпрыгнул из кибитки и вижу: матушка встречает меня на крыльце с видом глубокого огорчения. «Тише, – говорит она мне, – отец болен при смерти и желает с тобою проститься». Пораженный страхом, я иду за нею в спальню. Вижу, комната слабо освещена; у постели стоят люди с печальными лицами. Я тихонько подхожу к постеле; матушка приподымает полог и говорит: «Андрей Петрович, Петруша приехал; он воротился, узнав о твоей болезни; благослови его». Я стал на колени и устремил глаза мои на больного. Что ж?.. Вместо отца моего, вижу в постеле лежит мужик с черной бородою, весело на меня поглядывая. Я в недоумении оборотился к матушке, говоря ей: «Что это значит? Это не батюшка. И к какой мне стати просить благословения у мужика?» – «Все равно, Петруша, – отвечала мне матушка, – это твой посаженый отец; поцелуй у него ручку, и пусть он тебя благословит…» Я не соглашался. Тогда мужик вскочил с постели, выхватил топор из-за спины и стал махать во все стороны. Я хотел бежать… и не мог; комната наполнилась мертвыми телами; я спотыкался о тела и скользил в кровавых лужах… Страшный мужик ласково меня кликал, говоря: «Не бойсь, подойди под мое благословение…» Ужас и недоумение овладели мною… И в эту минуту я проснулся; лошади стояли; Савельич дергал меня за руку, говоря: «Выходи, сударь: приехали».

– Куда приехали? – спросил я, протирая глаза.

– На постоялый двор. Господь помог, наткнулись прямо на забор. Выходи, сударь, скорее да обогрейся.

Я вышел из кибитки. Буран еще продолжался, хотя с меньшею силою. Было так темно, что хоть глаз выколи. Хозяин встретил нас у ворот, держа фонарь под полою, и ввел меня в горницу, тесную, но довольно чистую; лучина освещала ее. На стене висела винтовка и высокая казацкая шапка.

Хозяин, родом яицкий казак, казался мужик лет шестидесяти, еще свежий и бодрый. Савельич внес за мною погребец, потребовал огня, чтоб готовить чай, который никогда так не казался мне нужен. Хозяин пошел хлопотать.

– Где же вожатый? – спросил я у Савельича. «Здесь, ваше благородие», – отвечал мне голос сверху. Я взглянул на полати и увидел черную бороду и два сверкающие глаза. «Что, брат, прозяб?» – «Как не прозябнуть в одном худеньком армяке! Был тулуп, да что греха таить? заложил вечор у целовальника: мороз показался не велик». В эту минуту хозяин вошел с кипящим самоваром; я предложил вожатому нашему чашку чаю; мужик слез с полатей. Наружность его показалась мне замечательна: он был лет сорока, росту среднего, худощав и широкоплеч. В черной бороде его показывалась проседь; живые большие глаза так и бегали. Лицо его имело выражение довольно приятное, но плутовское. Волоса были обстрижены в кружок; на нем был оборванный армяк и татарские шаровары. Я поднес ему чашку чаю; он отведал и поморщился. «Ваше благородие, сделайте мне такую милость, – прикажите поднести стакан вина; чай не наше казацкое питье». Я с охотой исполнил его желание. Хозяин вынул из ставца штоф и стакан, подошел к нему и, взглянув ему в лицо: «Эхе, – сказал он, – опять ты в нашем краю! Отколе бог принес?» Вожатый мой мигнул значительно и отвечал поговоркою: «В огород летал, конопли клевал; швырнула бабушка камушком – да мимо. Ну, а что ваши?»

– Да что наши! – отвечал хозяин, продолжая иносказательный разговор. – Стали было к вечерне звонить, да попадья не велит: поп в гостях, черти на погосте.

«Молчи, дядя, – возразил мой бродяга, – будет дождик, будут и грибки; а будут грибки, будет и кузов. А теперь (тут он мигнул опять) заткни топор за спину: лесничий ходит. Ваше благородие! за ваше здоровье!» – При сих словах он взял стакан, перекрестился и выпил одним духом. Потом поклонился мне и воротился на полати.

Я ничего не мог тогда понять из этого воровского разговора; но после уж догадался, что дело шло о делах Яицкого войска, в то время только что усмиренного после бунта 1772 года. Савельич слушал с видом большого неудовольствия. Он посматривал с подозрением то на хозяина, то на вожатого. Постоялый двор, или, по-тамошнему, умет, находился в стороне, в степи, далече от всякого селения, и очень походил на разбойническую пристань. Но делать было нечего. Нельзя было и подумать о продолжении пути. Беспокойство Савельича очень меня забавляло. Между тем я расположился ночевать и лег на лавку. Савельич решился убраться на печь; хозяин лег на полу. Скоро вся изба захрапела, и я заснул как убитый.

Проснувшись поутру довольно поздно, я увидел, что буря утихла. Солнце сияло. Снег лежал ослепительной пеленою на необозримой степи. Лошади были запряжены. Я расплатился с хозяином, который взял с нас такую умеренную плату, что даже Савельич с ним не заспорил и не стал торговаться по своему обыкновению, и вчерашние подозрения изгладились совершенно из головы его. Я позвал вожатого, благодарил за оказанную помочь и велел Савельичу дать ему полтину на водку. Савельич нахмурился. «Полтину на водку! – сказал он, – за что это? За то, что ты же изволил подвезти его к постоялому двору? Воля твоя, сударь: нет у нас лишних полтин. Всякому давать на водку, так самому скоро придется голодать». Я не мог спорить с Савельичем. Деньги, по моему обещанию, находились в полном его распоряжении. Мне было досадно, однако ж, что не мог отблагодарить человека, выручившего меня если не из беды, то по крайней мере из очень неприятного положения. «Хорошо, – сказал я хладнокровно, – если не хочешь дать полтину, то вынь ему что-нибудь из моего платья. Он одет слишком легко. Дай ему мой заячий тулуп».

«Капитанская дочка» - роман-взросление. Это история взросления Петра Гринева, который из «зеленого» юноши перевоплощается в ответственного мужчину, пройдя через суровые жизненные испытания. Ему довелось принять непосредственное участие в пугачёвском восстании, и все его принципы прошли тщательную проверку. Он ее прошел, сохранив достоинство и оставшись верным присяге. Повествование ведется в форме мемуаров, и сам герой с высоты собственного опыта подводит итоги жизни.

Многие читатели думают, что «Капитанская дочка» — это всего лишь рассказ, однако они ошибаются: не может произведение такого объема принадлежать к малой прозе. А вот повесть это или роман – вопрос открытый.

Сам писатель жил во времена, когда к полноценным крупным эпическим жанрам относили лишь те многотомные труды, которые по объему сопоставимы с «Анной Карениной», например, или с «Дворянским гнездом», поэтому он без сомнений называл свое творение повестью. В советском литературоведении тоже так считалось.

Однако произведение обладает всеми признаками романа: действие охватывает длинный промежуток времени из жизни героев, в книге множество второстепенных персонажей, описанных в подробностях и напрямую не относящихся к главной сюжетной линии, на протяжении повествования действующие лица переживают духовную эволюцию. Кроме того, автор показывает все стадии взросления Гринева, что тоже недвусмысленно указывает на жанр. То есть, перед нами типичный исторический роман, так как писатель во время работы над ним взял за основу факты из прошлого и то научное исследование, которое предпринял, чтобы понять феномен крестьянской войны и донести его до потомков в форме объективного знания.

Но на этом загадки не закончились, предстоит определиться, что за направление стоит у истоков произведения «Капитанская дочка»: реализм или романтизм? Коллеги Пушкина, в частности, Гоголь и Одоевский утверждали, что его книга больше всех прочих повлияла на развитие реализма в России. Однако в пользу романтизма говорит тот факт, что за основу взят исторический материал, а в центре внимания читателя находится противоречивая и трагическая личность бунтовщика Пугачева – точь-в-точь романтический герой. Поэтому оба ответа будут верны, ведь вслед за успешным литературным открытием солнца русской поэзии Россию захлестнула мода на прозу, причем реалистическую.

История создания

Отчасти Пушкина на создание «Капитанской дочки» вдохновил Вальтер Скотт, мастер исторического романа. Его творения начали переводить, и русская публика была в восторге от авантюрных сюжетов и таинственного погружения в другую эпоху. Тогда писатель как раз работал над хроникой восстания, научным трудом, посвященным крестьянскому бунту Пугачева. У него скопилось много полезного материала для реализации художественного замысла раскрыть читателю кладезь богатой на события русской истории.

Вначале он планировал описать именно предательство русского дворянина, а не нравственный подвиг. Автор хотел сделать акцент на личности Емельяна Пугачева, а заодно и показать мотивы офицера, нарушившего присягу и присоединившегося к бунту. Прототипом стал бы Михаил Шванвич, реально существующий человек, который из страха за свою участь состоял при канцелярии бунтовщика, а потом еще и дал на него показания. Однако по цензурным соображениям книга вряд ли могла бы быть опубликована, поэтому писателю пришлось наступить на горло собственной песне и изобразить более патриотичный сюжет, тем более исторических примеров доблести у него было достаточно. А вот отрицательный пример сгодился для создания образа Швабрина.

Книга была издана за месяц до гибели автора в его же журнале «Современник», опубликована от лица Гринева. Многие отмечали, что манера повествования того времени мастерки передана писателем, поэтому многие читатели были сбиты с толку и не понимали, кто же истинный творец мемуаров. Кстати цензура все же взяла свое, изъяв из публичного доступа главу о крестьянском бунте в Симбирской губернии, откуда родом сам Петр.

Смысл названия

Произведение, как ни странно, озаглавлено не в честь Гринева или Пугачева, поэтому сразу и не скажешь, о чем же оно. Роман называется «Капитанская дочка» в честь Марии Мировой, главной героини книги. Пушкин, таким образом, отдает дань отваге девушки, которой никто от нее не ожидал. Она дерзнула просить за изменника у самой императрицы! И вымолила прощение для своего спасителя.

Кроме того, данная история так называется еще и потому, что Марья была движущей силой повествования. Из любви к ней юноша всегда выбирал подвиг. Пока она не заняла все его мысли, он был жалок: не хотел служить, проигрывал большие суммы в карты, высокомерно вел себя со слугой. Как только искреннее чувство пробудило в нем мужество, благородство и смелость, читатель не узнал Петрушу: он превратился из недоросля в ответственного и храброго мужчину, к которому патриотизм и осознание собственного «я» пришли через сильные эмоции, обращенные к женщине.

Историческая основа

События в произведении происходили во времена правления Екатерины Второй. Историческое явление в романе «Капитанская дочка» носит название «пугачевщина» (этот феномен изучал Пушкин). Это бунт Емельяна Пугачева против царской власти. Он произошел в 18 веке. Описанные действия разворачиваются в Белгородской крепости, куда бунтовщик шел, набирая силы для штурма столицы.

Крестьянская война 1773 — 1775 развернулась на юго-востоке Российской Империи. В ней приняли участие крепостные и заводские крестьяне, представители национальных меньшинств (киргизы, башкиры) и уральские казаки. Все они были возмущены грабительской политикой правящей элиты и усиливающимся закрепощением простого народа. Люди, не согласные с участью рабов, убегали на окраины страны и образовывали вооруженные банды с целью грабежа. Беглые «души» уже были вне закона, поэтому ничего другого им не оставалось. Над их трагической судьбой и размышляет автор, изображая предводителя восстания, не лишенного добродетели и похвальных черт характера.

А вот Екатерина Вторая демонстрирует крутой нрав и недюжинную жестокость. Императрица, по свидетельствам историков, действительно была волевой натурой, но не чуждалась самодурства и других прелестей абсолютной власти. Ее политика укрепляла дворянство, предоставляя ему всяческие привилегии, но вот простой народ вынужден был нести на себе ношу этих благодеяний. Царский двор жил на широкую ногу, а не знатные люди голодали, терпели насилие и унижение рабского положения, проигрывались, продавались с молотка. Естественно, социальная напряженность только росла, а Екатерина не пользовалась народной любовью. Иностранка была замешана в заговоре и с помощью военных свергла своего мужа, законного правителя России. Забитые и зажатые в тисках несправедливости крепостные верили, что убитый Петр Третий готовил указ об их освобождении, а супруга убила его за это. Суеверием и слухами воспользовался Емельян Пугачев, донской казак, объявивший себя спасшимся царем. Он подстегнул недовольство вооруженных казаков, челобитные которых никто не слушал, и вдохновил на бунт крестьян, замученных произволом и барщиной.

О чем произведение?

Мы знакомимся с Петрушей-недорослем, который может только «здраво судить о свойствах борзого кобеля». Все его стремления заключаются в «непыльной службе» в Петербурге. Однако мы видим, что огромное влияние на молодого человека оказывает отец. Он учит сына служить отечеству, беречь традиции семьи, не придавать большого значения наградам. Получив такое строгое воспитание, юноша отправляется служить. То, о чем рассказывается в «повести горьких мук» его, и есть сюжетная канва произведения. Дело в том, что все это мы узнаем из уст почтенного старого дворянина, каковым Петр стал.

Там, вдали от отчего дома, герой проходит суровую школу жизни: сначала проигрывается в карты и обижает верного слугу, испытывая муки совести. Позже он влюбляется в Марию Миронову и рискует жизнью на дуэли со Швабриным, защищая честь возлюбленной. Отец, узнав о причине схватки, отказывает в благословении на брак с бесприданницей. После захвата Белогорской крепости Петр остается верным присяге, и благородство дарует ему снисхождение Пугачева: он уважает выбор юноши и не трогает его. На решение бунтовщика повлияла доброта пленника: когда-то в дороге он дал казаку полушубок и обошелся с ним весьма приветливо. Простой человек оценил милость барина и ответил услугой на услугу. Пушкин сталкивает их не один раз, и всегда дворянина выручают его прямота и великодушие.

На этом его испытания не закончились: жизнь поставила его перед выбором между спасением любимой и службой, добрым именем офицера. Тогда герой выбирает любовь и не повинуется приказу начальника, освобождая возлюбленную самостоятельно из рук Швабрина. Алексей вынуждал девушку выйти за него замуж. Пугачев снова проявляет уважение к смельчаку и отпускает пленницу. Однако самодержавная власть не прощает свободы воли, и Гринева арестовывают. К счастью, Маше удалось вымолить у Екатерины Второй помилование. Вот об этом говорится в романе «Капитанская дочка», который закончился счастливым финалом: молодые люди женятся с полученным благословением. Но вот предводитель восстания приговаривается к четвертованию.

Главные герои и их характеристика

Основные герои романа – это Петр Гринев, Мария Миронова, Емельян Пугачев, Архип Савельев, Алесей Швабрин и Екатерина Вторая. Персонажи столь многочисленны, что их описание заняло бы не одну статью, поэтому им мы пренебрегаем.

1. – дворянин, офицер, главный герой. Получил строгое воспитание в доме отца – отставного военного. Ему всего 16 лет, однако родители сочли, что он готов к службе. Он плохо образован, ни к чему особо не стремится и никак не походит на идеального мужчину. Отправляясь в путь, юноша мало походит и на солдата: добродушный, легковерный, неустойчивый к соблазнам и не знающий жизни. Он избалован, ведь в первое же время проигрывает значительную сумму в карты и не понимает, почему Савельич (его слуга) эмоционально реагирует на это. Цены деньгам он не знает, зато проявляет высокомерие и грубость по отношению к преданному слуге. Однако врожденная совестливость не дает ему и дальше продолжать увлекаться гарнизонными жалостями. Вскоре он серьезно влюбляется в дочь капитана крепости, и с этого момента начинается его взросление: он становится храбрым, мужественным и отважным. Например, в дуэли с Швабриным юноша дрался честно и смело, в отличие от оппонента. Далее мы видим пылкого и страстного влюбленного в его лице, и уже через некоторое время он готов рискнуть жизнью ради чести, отказываясь присягнуть Пугачеву. Этот поступок выдает в нем высоконравственного и твердого в своих убеждениях человека. Позже он еще не раз проявит доблесть, сражаясь с врагом, но когда на кону будет участь возлюбленной, он пренебрежет осторожностью и пустится спасать ее. Это выдает в нем глубину чувства. Даже в заточении Петр не винит женщину и готов принять несправедливую кару, лишь бы у нее все было хорошо. Кроме того, нельзя не отметить самокритичность и зрелость суждений, присущие Гриневу в старости.
2. Марья Миронова – дочь капитана крепости, главная героиня. Ей 18 лет. Внешность Маши описана в деталях: «…Тут вошла девушка лет осьмнадцати, круглолицая, румяная, с светло‑русыми волосами, гладко зачесанными за уши, которые у нее так и горели…». Кроме того, упоминается, что она – обладательница «ангельского» голоса и доброго сердца. Ее семья бедна, владеет лишь одной крепостной, поэтому она никак не может претендовать на брак с Петром (у которого 300 душ). Зато юная прелестница отличается благоразумием, чувствительностью и великодушием, ведь искренне переживает за судьбу возлюбленного. Естественность и доверчивость делают героиню легкой добычей для нечестивого Швабрина, который пытается подлостью добиться ее расположения. Но Марья осторожна и не глупа, потому легко распознает фальшь и порочность в Алексее и сторонится его. Также ее характеризуют верность и смелость: девушка не предает любимого и отважно едет в незнакомый город, чтобы добиться аудиенции самой императрицы.
3. Пугачев в романе «Капитанская дочка» предстает перед читателями в двух обличиях: смелый и благородный человек, способный оценить преданность и честь, и жестокий тиран, который без удержу устраивает казни и расправы. Мы понимаем, что посыл бунтовщика – благородный, он хочет отстоять права простых людей. Однако то, как он борется с бесправием, никак его не оправдывает. Хотя мы симпатизируем Пугачеву – решительному, смелому, умному, - его жестокость заставляет нас усомниться в правильности его пути. В эпизоде первой встречи мы видим умного и хитрого воеводу, в диалоге с Гриневым – несчастного человека, который знает, что он обречен. Калмыцкая сказка, рассказанная Пугачевым, раскрывает его отношение к жизни: он хочет прожить ее свободно, пусть и скоротечно. Нельзя не отметить и его личностные качества: он – лидер, первый среди равных. Ему подчиняются безоговорочно, и это развращает его натуру. К примеру, сцены взятия крепости демонстрируют жестокость власти Пугачева, такой деспотизм вряд ли приведет к свободе (гибель Мироновых, похищение Маши, разрушения). Идея образа: Пугачев от природы наделен обостренным чувством справедливости, умом и талантом, но испытания войной и безграничной властью он не проходит: народный избранник стал таким же тираном, как императрица, супротив которой он восстал.
4. Екатерина Вторая . Милая женщина в домашнем платье превращается в непреклонную властительницу, когда выслушивает просьбу о государственном изменнике. Маша Миронова на приеме у Екатерины пытается рассказать о смягчающих обстоятельствах Петра, но императрица не хочет слышать разумные доводы и доказательства, ее интересует только ее собственное мнение. Она осудила «предателя» без суда, что весьма показательно для самодержавной власти. То есть, ее монархия едва ли лучше пугачевщины.
5. Алексей Швабрин – офицер. Петр и Алексей, казалось бы, похожи по своему социальному положению и возрасту, но обстоятельства разводят их по разные стороны баррикад. После первого же испытания Швабрин, в отличие от Гринева, совершает нравственное падение, и, чем стремительнее развивается сюжет, тем очевиднее, что Алексей — подлый и трусливый человек, который всего в жизни добивается хитростью и подлостью. Особенности его характера проявляются в ходе любовного конфликта: он завоёвывает расположение Маши лицемерием, в тайне злословя о ней и об ее семье. Захват крепости окончательно расставляет все на свои места: он к предательству был готов (нашел крестьянское платье, постригся), а Гринев, скорее, предпочел бы смерть нарушению присяги. Окончательное разочарование в нем приходит, когда герой пытается силой и шантажом заставить девушку выйти за него замуж.
6. Савельич (Архип Савельев) – пожилой слуга. Он добр, заботлив и предан молодому господину. Именно его находчивость помогает Петру избежать расправы. Рискуя жизнью, крестьянин встает на защиту барина и говорит с самим Пугачевым. Его отличают хозяйственность, трезвый образ жизни, упрямство и склонность читать нотации. Он недоверчив, любит ворчать, спорить и торговаться. Знает цену деньгам и бережет их для хозяина.

Пушкин в романе «Капитанская дочка» дает подробное описание героев, предоставляя читателю возможность самому разобраться в своих симпатиях и антипатиях. В книге нет авторской оценки происходящего, ведь мемуаристом выступает один из персонажей.

Тема повести

• На первый план в произведении выходят темы нравственного выбора, порядочности, достоинства. Гринев демонстрирует высокие моральные ценности, а Швабрин – их отсутствие, и мы видим влияние этих обстоятельств на их судьбы. Так Пушкин показывает, что моральное превосходство всегда дает человеку преимущество, хоть он и брезгует хитростью, которая привела бы его к цели быстрее. Несмотря на то, что Алесей употребил все свою изворотливость, победа все равно осталась за Петром: Мария осталась с ним, как доброе имя.
• Честь и бесчестье. Каждый герой стоял перед выбором между честью и бесчестьем, и все сделали его по-разному: Мария предпочла преданность выгодному браку (отец Петра изначально не дал согласия на брак, так что она рисковала остаться в старых девах, прогоняя Алексея), Гринев не раз решал в пользу нравственного долга, даже когда речь шла о жизни и смерти, ну а Швабрин всегда выбирал выгоду, позор был ему не страшен. Подробно этот вопрос мы разобрали в сочинении « ».
• Тема воспитания. Пример главного героя поможет разобраться в том, что же значит хорошее семейное воспитание, то есть, чего не хватает не порядочным людям, и как это отражается на их жизни. Детство Швабрина прошло мимо нас, но с уверенностью можно сказать, что он не получил важнейших духовных основ, на которых строится благородство.
• Основные темы включают в себя и любовную: союз Петра и Марии – идеал для любящих сердец. Герой и героиня на протяжении романа отстаивали свое право на совместную жизнь, даже вопреки родительской воле. Они смогли доказать, что достойны друг друга: Гринев неоднократно вступался за девушку, а она спасла его от казни. Тема любви раскрывается с присущей Пушкину чуткостью: молодые люди клятвенно обещают друг другу вечную преданность, даже если судьба никогда больше не сведет их вместе. И свои обязательства они выполняют.
• Примеры из «Капитанской дочки» пригодятся для тем «человек и государство», «власть и человек». Они иллюстрируют насильственную природу власти, которая не может быть не жестокой по определению.

Основные проблемы

• Проблема власти. Пушкин рассуждает, какая власть лучше и почему: анархическая, стихийная пугачевщина или екатерининская монархия? Очевидно, что крестьяне предпочли первую второй, рискуя собственной жизнью. Дворяне, напротив, отстаивали порядок, удобный им. Общественные противоречия разделили единый народ на два противоборствующих лагеря, и у каждого, выходит, своя правда и свой устав. Историческая проблематика включает и вопросы о справедливости бунта, нравственной оценке его предводителя, правомерности действий императрицы и т.д.
• Проблема человека и истории. Какую роль играют исторические события в судьбе человека? Очевидно, что бунт поставил Петра в трудное положение: он был вынужден проверить свой характер на прочность. В окружении врагов он не изменил своим убеждениям и рискнул в открытую не принять их сторону. Ему грозила верная смерть, но он предпочел жизни честь, и сохранил и то, и другое. Пугачевщина - это темная сторона истории, с помощью которой Пушкин оттенил судьбы персонажей. Об этом говорит даже название романа «Капитанская дочка»: автор назвал его именем вымышленной героини, а не Пугачева или Екатерины.
• Проблема взросления и воспитания человека. Через что должен пройти человек, чтобы стать взрослым? Благодаря пугачевскому бунту, юноша рано повзрослел и стал настоящим воином, однако цену такой эволюции можно назвать слишком дорогой.
• Проблема нравственного выбора. В произведении есть герои-антагонисты Швабрин и Гринев, которые ведут себя по-разному. Один выбирает предательство ради своего блага, другой ставит честь выше личных интересов. Почему их поведение столь различно? Что повлияло на их нравственное становление? Автор приходит к выводу, что проблема безнравственности решаема только индивидуально: если в семье чтут мораль, то все ее представители будут следовать долгу, а если нет, то человек не выдержит испытаний и будет лишь пресмыкаться и жульничать, а не беречь честь.
• Проблема чести и долга. Герой видит свое предназначение в службе императрице, однако на поверку оказывается, что она не дорого стоит в глазах Екатерины. Да и долг, если разобраться, весьма сомнителен: пока народ восставал против произвола, армия помогла подавить его, и вопрос о чести участвовать в этом насильственном акте весьма сомнителен.
• Одна из главных проблем произведения «Капитанская дочка» – социальное неравенство. Именно оно встало между гражданами одной страны и направило их друг на друга. Против него восстал Пугачев и, увидев дружеский жест Гринева, пощадил его: не дворян он ненавидел, а их высокомерие по отношению к народу, который кормил всю державу.

Смысл произведения

Любая власть враждебна по отношению к простому человеку, будь то императорская корона или боевые вожди. Всегда она предусматривает подавление личности и жесткий режим, который противоречит человеческому естеству. «Не дай бог увидеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный», - резюмирует Пушкин. В этом и заключается основная мысль произведения. Поэтому служить отечеству и царю – не одно и то же. Гринев честно выполнял свой долг, но оставить любимую в руках негодяя он не мог, и его, по сути, героические действия расцениваются императрицей, как предательство. Если бы Петр не сделал этого, он бы уже прислуживался, стал безвольным рабом системы, которой чужда жизнь человека. Поэтому простым смертным, которым не дано менять ход истории, необходимо лавировать между приказами и своими нравственными установками, иначе ошибка обойдется слишком дорого.

Убеждения определяют поступки человека: Гринев был воспитан порядочным дворянином и вел себя соответствующе, а вот Швабрин проверку не прошел, его жизненные ценности ограничивались стремлением остаться в выигрыше любой ценой. В этом тоже ощущается идея Пушкина – показать, как же сохранить честь, если со всех сторон резвятся искушения. По мнению автора, необходимо с детства прививать юношам и девушкам понимание морали и истинного благородства, выражающегося не в щегольстве платья, а в достойном поведении.

Взросление человека неминуемо связано с испытаниями, которые определяют его нравственную зрелость. Их не надо бояться, их надо мужественно и достойно преодолевать. Это тоже главная мысль романа «Капитанская дочка». Если бы Петр так и остался «знатоком борзых кабелей» и чиновником в Петербурге, то его жизнь сложилась бы заурядно и, скорее всего, он так ничего и не понял бы в ней. Но приключения, на которые толкнул его суровый отец, быстро воспитали в юноше мужчину, который понял толк в ратном деле, в любви и в окружающих его людях.

Чему учит?

Роман носит ярко выраженный назидательный тон. Александр Сергеевич Пушкин призывает людей беречь честь смолоду и не поддаваться соблазнам свернуть с честного пути на кривую дорожку. Минутное преимущество не стоит утраты доброго имени, это утверждение иллюстрировано любовным треугольником, где главная героиня выбирает достойного и добродетельного Петра, а не хитрого и изобретательного Алексея. Один грех неминуемо влечет еще один, и вереница падений заканчивается полным крахом.

Также в «Капитанской дочке» есть посыл преданно любить и не отказываться от своей мечты, что бы ни случилось. Марья – бесприданница, и любое предложение руки и сердца должно было в ее случае большой удачей. Однако она раз за разом отвергает Алексея, хоть и рискует остаться ни с чем. Петру было отказано в помолвке, и он вряд ли пошел бы наперекор родительскому благословению. Но девушка отмела все рациональные доводы и хранила верность Гриневу, даже когда повода для надежды не оставалось. Тем же отличался ее возлюбленный. За постоянство оба героя были вознаграждены судьбой.

Критика

В. Ф. Одоевский в письме Пушкину выражал свое восхищение повестью, особенно ему понравились Савельич и Пугачев – они «мастерски прорисованы». Однако он считал образ Швабрина нежизнеспособным: он был недостаточно пылким и глупым, чтобы принять сторону бунтовщиков и верить в их успех. Кроме того, он требовал от девушки брака, хотя мог воспользоваться ею в любой момент, так как она была лишь пленницей: «Маша так долго в его власти, а он не пользуется этими минутами».

П. А. Катеринин нарекает исторический роман «натуральным, приманчивым и умным», отмечая его сходство с «Евгением Онегиным».

В. А. Соллогуб высоко ценил сдержанность и логичность повествования, радуясь, что Пушкин «превозмог самого себя» и не пустился в пространные описания и «порывы». О стилистике работы он отозвался так: «спокойно распределил в должной соразмерности все части своего рассказа, утвердил свой слог достоинством, спокойствием и лаконизмом истории и передал просто, но гармоническим языком исторический эпизод». Критик полагает, что в ценности своих книг писатель никогда еще так не возвышался.

Н. В. Гоголь высказывался, что «Капитанская дочка» гораздо лучше всего того, что было издано ранее в мире прозы. Он говорил, что сама действительность кажется карикатурой по сравнению с тем, что изобразил писатель.

В. Г. Белинский был более сдержан в похвалах и выделил лишь второстепенных персонажей, описание которых – «чудо совершенства». Первостепенные действующие лица не произвели на него никакого впечатления: «Ничтожный, бесцветный характер героя повести и его возлюбленной Марьи Ивановны и мелодраматический характер Швабрина хотя принадлежат к резким недостаткам повести, однако ж не мешают ей быть одним из замечательных произведений русской литературы». О бесхарактерности Маши Мироновой высказывался и П. И. Чайковский, который отказывался писать оперу по этому роману.

Разбор произведения осуществил и А. М. Скабичевский, говоря о книге с неизменным уважением: «…историческое беспристрастие, полное отсутствие каких-либо патриотических славословий и трезвый реализм видите вы… в «Капитанской дочке» Пушкина». Он, в отличие от Беллинского, хвалил образ главного героя и отмечал его исключительную правдивость и типичные черты для изображаемой эпохи.

Противоречивые характеристика дали критик Н. Н. Страхов и историк В.О. Ключевский. Первый критиковал Пушкина за то, что его историческая повесть не имеет отношения к истории, а является хроникой вымышленной семьи Гриневых. Второй, напротив, говорил об исключительном историзме книги и о том, что даже в исследованиях автора меньше сказано о пугачевщине, чем в историческом произведении.

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

«Капитанская дочка» представляет собой исторический роман (в некоторых источниках - повесть), написанный А.С.Пушкиным. Автор повествует нам о зарождении и развитии большого и сильного чувства между молодым знатным офицером и дочерью коменданта крепости. Все это происходит на фоне восстания Емельяна Пугачева и создает для влюбленных дополнительные преграды и угрозы для жизни. Роман написан в форме мемуаров. Такое переплетение исторической и семейной хроники придает ему дополнительный шарм и очарование, а также заставляет поверить в реальность всего происходящего.

История создания

В середине 1830-х в России набирали популярность переводные романы. Светские дамы зачитывались Вальтером Скоттом. Отечественные писатели, и среди них Александр Сергеевич, не могли остаться в стороне и ответили собственными произведениями, среди которых были и «Капитанская дочка».

Исследователи творчества Пушкина утверждают, что сначала он работал над исторической хроникой, желая рассказать читателям про ход Пугачевского бунта. Подойдя к делу ответственно и желая быть правдивым, автор встречался с непосредственными участниками тех событий, специально для этого уехав на Южный Урал.

Пушкин долго сомневался, кого же сделать главным героем своего произведения. Сначала он остановился на Михаиле Шванвиче - офицере, который во время восстания перешел на сторону Пугачева. Что заставило Александра Сергеевича отказаться от такого замысла, неизвестно, однако в результате он обратился к формату мемуаров, а в центр романа поставил офицера-дворянина. При этом главный герой имел все шансы перейти на сторону Пугачева, однако долг перед Отечеством оказался выше. Шванвич же из положительного персонажа превратился в отрицательного Швабрина.

В первый раз роман предстал перед зрителями в журнале «Современник» в последнем выпуске 1836 года, причем авторство Пушкина там упомянуто не было. Было сказано, что эти записки принадлежат перу покойного Петра Гринева. Однако в этом романе по соображениям цензуры не была опубликована статья о бунте крестьян в поместье самого Гринева. Отсутствие авторства повлекло за собой отсутствие каких-либо печатных отзывов, однако многие отмечали «всеобщий эффект», который произвела «Капитанская дочка» на тех, кто ознакомился с романом. Через месяц после публикации настоящий автор романа погиб на дуэли.

Анализ

Описание произведения

Произведение написано в форме мемуаров - помещик Петр Гринев рассказывает о временах своей молодости, когда его отец распорядился отправить его служить в армию (правда, под присмотром дядьки Савельича). В дороге с ними случается одна встреча, коренным образом повлиявшая на их дальнейшую судьбу и на судьбу России, - Петр Гринев знакомится с Емельяном Пугачевым.

Доехав до места назначения (а им оказалась Белогорская крепость), Гринев сразу же влюбляется в дочь коменданта. Однако у него есть соперник - офицер Швабрин. Между молодыми людьми происходит дуэль, в результате которой Гриневу наносится ранение. Его отец, узнав об этом, не дает своего согласия на брак с девушкой.

Все это происходит на фоне развивающегося Пугачевского бунта. Когда дело доходит до крепости, то подельники Пугачева сначала лишают жизни родителей Маши, после чего предлагают Швабрину и Гриневу присягнуть на верность Емельяну. Швабрин соглашается, а вот Гринев из-за соображений чести - нет. Его жизнь спасает Савельич, который напоминает Пугачеву об их случайно встрече.

Гринев воюет против Пугачева, однако это не мешает ему призвать последнего в союзники для спасения Маши, которая оказалась заложницей Швабрина. По доносу соперника Гринев оказывается в тюрьме, и вот уже Маша делает все для его спасения. Случайная встреча с императрицей помогает девушке добиться освобождения возлюбленного. На радость всем дамам, дело заканчивается свадьбой молодых в родительском доме Гринева.

Как уже было упомянуто, фоном для любовной истории послужило великое историческое событие - восстание Емельяна Пугачева.

Главные герои

В романе можно выделить нескольких главных героев. Среди них:

Емельян Пугачев

Пугачев - по мнению многих критиков, самая яркая за счет своего колорита главная фигура в произведении. Марина Цветаева в свое время утверждала, что Пугачев заслоняет собой бесцветного и блеклого Гринева. У Пушкина Пугачев выглядит этаким очаровательным злодеем.

Петр Гринев, которому на момент повествования только исполнилось 17 лет. По мнению литературного критика Виссариона Григорьевича Белинского, этот персонаж нужен был для беспристрастной оценки поведения другого персонажа - Емельяна Пугачева.

Алексей Швабрин - молодой офицер, служащий в крепости. Вольнодумец, умен и образован (в повести упоминается, что он знает французский и разбирается в литературе). Литературовед Дмитрий Мирский назвал Швабрина «чисто романтическим негодяем» из-за его измены присяге и перехода на сторону повстанцев. Однако поскольку образ прописан неглубоко, сказать о причинах, которые побудили его на такой поступок, сложно. Очевидно, что симпатии Пушкина не были на стороне Швабрина.

На момент повествования Марии только исполнилось 18 лет. Настоящая русская красавица, при этом простая и милая. Способная на поступок - чтобы спасти любимого, едет в столицу встречаться с императрицей. По мнению Вяземского, она украшает роман так же, как Татьяна Ларина украсила «Евгения Онегина». А вот Чайковский, который в свое время хотел поставить оперу по этому произведению, сетовал, что в ней недостаточно характера, а есть только доброта и честность. Того же мнения придерживалась и Марина Цветаева.

С пяти лет приставлен к Гриневу в качестве дядьки, российского аналога гувернера. Единственный, кто общается с 17-летним офицером как с малым ребенком. Пушкин называет его «верным холопом», однако Савельич позволяет себе высказывать неудобные мысли как барину, так и своему подопечному.

Анализ произведения

Коллеги Александра Сергеевича, которым он самолично читал роман, делали небольшие замечания относительно несоблюдения исторических фактов, при этом в общем и целом отзываясь о романе положительно. Князь В.Ф.Одоевский, например, отмечал, что образы Савельича и Пугачева выписаны тщательно и продуманы до мелочей, а вот образ Швабрина не доработан, а потому читателям будет сложно понять мотивы его перехода.

Литературный критик Николай Страхов отмечал, что такое сочетание семейной (частично любовной) и исторической хроник характерно для произведений Вальтера Скотта, ответом на популярность которых среди русской знати, по сути, и было произведение Пушкина.

Еще один русский литературовед Дмитрий Мирский высоко оценивал «Капитанскую дочку», подчеркивая манеру повествования - сжатую, точную, экономную, при этом просторную и неторопливую. Его мнение заключалось в том, что в становлении жанра реализма в русской литературе это произведение сыграло одну из главных ролей.

Русский писатель и издатель Николай Греч спустя несколько лет после публикации произведения восхищался тем, как автору удалось выразить характер и тон того времени, о котором тот повествует. Повесть получилась настолько реалистична, что можно было действительно подумать, что автором является очевидец этих событий. Федор Достоевский и Николай Гоголь также периодически оставляли восторженные отзывы об этом произведении.

Выводы

По мнению Дмитрия Мирского, «Капитанская дочка» может считаться единственным полновесным романом, написанным Александром Сергеевичем и опубликованным при его жизни. Позволим себе согласиться с критиком - в романе присутствует все для того, чтобы быть успешным: романтическая линия, закончившаяся женитьбой, - услада для прекрасных дам; историческая линия, повествующая о таком сложном и противоречивом историческом событии, как восстание Пугачева, - больше будет интересна мужчинам; четко выписанные главные персонажи и расставленные ориентиры относительно места чести и достоинства в жизни офицера. Все это объясняет популярность романа в прошлом и заставляет наших современников прочитать его сегодня.

Сержант гвардии

Главный герой романа Петр Андреевич Гринев вспоминает. Родился он в семье мелкого помещика. Отец Гринева – отставной офицер. Еще до рождения сына он приписал его сержантом к Семеновскому гвардейскому полку.

Когда Петру исполнилось пять лет, отец приставил к нему слугу Архипа Савельича, чтобы тот воспитывал маленького барина. Слуга научил мальчика русской грамоте и разбираться в охотничьих собаках. В двенадцать лет для Пети выписали француза-учителя Бопре. Но тот пристрастился к водке и не пропускал ни одной юбки, совсем забыв про свои обязанности.

Однажды служанки пожаловались на учителя, и отец Гринева явился прямо на урок. Пьяный француз спал, а Петя мастерил из географической карты воздушного змея. Разгневанный отец выгнал француза. На том учеба Пети закончилась.

Гриневу исполняется шестнадцать, и отец отправляет его на службу. Но не в Петербург, а к своему хорошему приятелю в Оренбург. Вместе с Петей едет и Савельич. В Симбирске на постоялом дворе Гринев знакомится с гусарским ротмистром Зуриным, который учит его играть в бильярд. Петр напивается и проигрывает военному сто рублей. Утром он едет дальше.

Глава II

Вожатый

По дороге к месту службы Гринев и Савельич сбиваются с пути. Одинокий странник выводит их к постоялому двору. Там Петру удается рассмотреть провожатого. Это чернобородый мужик лет сорока, крепкий, живой и самого разбойничьего вида. Он вступает с хозяином постоялого двора в странный разговор, полный иносказаний.

Гринев дарит провожатому свой заячий тулуп, поскольку чернобородый практически раздет. Провожатый натягивает на себя тулуп, хотя тот трещит на нем по швам, и обещает век помнить доброту молодого барина.

На следующий день Гринев прибывает в Оренбург и представляется генералу, который, по совету отца Пети, отправляет юношу в Белогорскую крепость под начало капитана Миронова.

Глава III

Крепость

Гринев прибывает в Белогорскую крепость. Она представляет собой деревню, обнесенную частоколом с единственной пушкой. Капитан Иван Кузьмич Миронов – седой старик, под началом которого проходят службу около сотни старых солдат и два офицера. Один из них – пожилой одноглазый поручик Иван Игнатьич, второй – Алексей Швабрин, сосланный в это захолустье за дуэль.

Петра поселяют в крестьянскую избу. Этим же вечером он знакомится со Швабриным, который в лицах описывает семейство капитана: его жену Василису Егоровну и дочь Машу . Василиса Егоровна командует и мужем, и всем гарнизоном, а Маша, по мнению Швабрина, ужасная трусиха. Гринев сам знакомится с Мироновым и его семьей, а также с урядником Максимычем. Он в ужасе от предстоящей службы, которая видится ему бесконечной и скучной.

Глава IV

Поединок

Представление о службе оказалось неверным. Гриневу быстро понравилось в Белогорской крепости. Никаких караулов и учений тут нет. Капитан иногда муштрует солдат, но пока не может добиться, чтобы они отличали «лево» и «право».

Гринев становится почти своим в доме Миронова и влюбляется в Машу. А Швабрин нравится ему все меньше. Алексей всех высмеивает, плохо отзывается о людях.

Гринев посвящает Маше стихи и читает их Швабрину, поскольку это единственный в крепости человек, который понимает поэзию. Но Алексей жестоко высмеивает молодого автора и его чувства. Он советует вместо стихов подарить Маше серьги и уверяет, что сам испытал правильность такого подхода.

Гринев оскорблен и называет Швабрина лжецом. Алексей вызывает юношу на дуэль. Петр просит Ивана Игнатьича стать секундантом. Однако старый поручик не понимает такого жестокого выяснения отношений.

После обеда Гринев сообщает Швабрину о своей неудаче. Тогда Алексей предлагает обойтись без секундантов. Противники договариваются встретиться утром, но как только сходятся со шпагами в руках, их арестовывают солдаты во главе с поручиком.

Василиса Егоровна заставляет дуэлянтов примириться. Швабрин и Гринев делают вид, что мирятся, их отпускают. Маша рассказывает, что Алексей к ней уже сватался и получил отказ. Теперь Петру понятна злоба, с которой Швабрин клевещет на девушку.

На другой день противники снова сходятся у реки. Швабрин удивлен, что Гринев может дать такой достойный отпор. Петру удается потеснить офицера, но в это время юношу окликает Савельич. Гринев резко оборачивается и получает ранение в грудь.

Глава V

Любовь

Рана серьезная, Петр приходит в себя только на четвертые сутки. Швабрин просит прощения и получает его от соперника. Маша ухаживает за Гриневым. Петр, воспользовавшись моментом, объясняется ей в любви и узнает, что девушка также испытывает к нему нежные чувства. Гринев пишет письмо домой, в котором просит родительского благословения на брак. Но отец отказывает и грозится перевести сына в другое место, чтобы не дурил. В письме также говорится, что матушка Гринева слегла.

Петр в подавленном состоянии. Он ничего не писал отцу о дуэли. Откуда же матери стало о ней известно? Гринев решает, что это донес Савельич. Но старый слуга оскорблен таким подозрением. В доказательство Савельич приносит письмо отца Гринева, в котором он ругает старика за то, что не сообщил о ранении. Петр узнает, что Миронов тоже не писал его родителям и не докладывал генералу. Теперь юноша уверен, что это сделал Швабрин, чтобы расстроить их брак с Машей.

Узнав, что родительского благословения не будет, Маша отказывается от свадьбы.

Глава VI

Пугачевщина

В начале октября 1773 года приходит сообщение о пугачевском бунте. Несмотря на все предосторожности и попытки Миронова оставить это в тайне, слух распространяется мгновенно.

Капитан посылает урядника Максимыча в разведку. Через два дня тот возвращается с известием, что движется огромная сила. Среди казаков поднимается волнение. Крещеный калмык Юлай доносит, что Максимыч виделся с Пугачевым и перешел на его сторону, а теперь подбивает казаков к бунту. Миронов арестовывает Максимыча, а Юлая ставит на его место.

События развиваются стремительно: урядник бежит из-под караула, казаки недовольны, схвачен башкирец с воззванием Пугачева. Допросить его не удается, поскольку у пленного нет языка. На совещание офицеров врывается Василиса Егоровна с плохими известиями: взята соседняя крепость, офицеры казнены. Становится ясно, что скоро бунтовщики будут под стенами Белогорской крепости.

Решено отправить Машу и Василису Егоровну в Оренбург.

Глава VII

Приступ

Утром Гринев узнает, что казаки покинули крепость и насильно увели с собой Юлая. Маша выехать в Оренбург не успела – дорога перекрыта. Уже на рассвете появились возле крепости казацкие и башкирские дозоры. По приказу капитана их отгоняют выстрелами из пушки, но вскоре появляется основная сила пугачевцев. Впереди – сам Емельян в красном кафтане на белом коне.

К стенам крепости подъезжают четыре казака-изменника. Они предлагают сдаться и признать Пугачева государем. Казаки перебрасывают через частокол голову Юлая прямо к ногам Миронова. Капитан велит стрелять. Одного из переговорщиков убивают, остальные бросаются прочь.

Начинается штурм крепости. Миронов прощается с женой и благословляет перепуганную Машу. Василиса Егоровна уводит девушку. Коменданту удается выстрелить из пушки еще раз, затем он велит открыть ворота и бросается на вылазку. Но солдаты не следуют за командиром. Нападающие врываются в крепость.

Гринева связывают и приводят на площадь, где пугачевцы сооружают виселицу. Собирается народ, многие встречают бунтовщиков хлебом и солью. Самозванец сидит в кресле на крыльце комендантского дома и принимает от пленных присягу. Иван Игнатьич и Миронов присягнуть отказываются. Их тут же вешают.

Доходит очередь до Гринева. С удивлением он узнает в кругу мятежников Швабрина. Петра подводят к виселице, но тут в ноги Пугачеву падает Савельич. Слуге удается вымолить помилование, и Гринева освобождают.

Из дома выводят Василису Егоровну. Увидев своего мужа на виселице, она называет Пугачева беглым каторжником. Старуху убивают.

Глава VIII

Незваный гость

Гринев пытается узнать о судьбе Маши. Оказывается, что она лежит в беспамятстве у попадьи, которая выдает девушку за свою тяжелобольную племянницу.

Гринев возвращается в свою разграбленную квартиру. Савельич объясняет, почему Пугачев вдруг пощадил юношу. Это – тот самый провожатый, которому молодой офицер пожаловал заячий тулуп.

Пугачев посылает за Гриневым. Юноша приходит в комендантский дом, где обедает с мятежниками. За трапезой проходит и военный совет, на котором бунтовщики решают идти на Оренбург. После все расходятся, но Гринева Пугачев оставляет для разговора наедине. Он снова требует присягнуть на верность, но Петр отказывается. Гринев не может обещать, что не будет воевать против Пугачева. Он – офицер, поэтому обязан выполнять приказы своих командиров.

Честность молодого человека подкупает предводителя бунтовщиков. Пугачев отпускает Петра.

Глава IX

Разлука

Утром самозванец выступает из крепости. Перед отъездом к нему подходит Савельич с перечнем добра, которое отняли у Гринева бунтовщики. В конце списка упоминается заячий тулуп. Пугачев гневается и отшвыривает бумагу. Он уезжает, оставив Швабрина комендантом.

Гринев бросается к попадье, чтобы узнать о состоянии Маши. Ему сообщают, что девушка в горячке и бредит. Петру приходится оставить любимую. Ни вывезти ее, ни находиться в крепости он не может.

С тяжелым сердцем Гринев и Савельич бредут пешком в Оренбург. Внезапно их нагоняет бывший казацкий урядник Максимыч, который ведет отличную башкирскую лошадь. Это Пугачев велел подарить молодому офицеру лошадь и бараний тулуп. Гринев с благодарностью принимает дар.

Глава Х

Осада города

Петр прибывает в Оренбург и докладывает генералу о происшедшем в крепости. На совете принимается решение не выступать против самозванца, а оборонять город. Петр тяжело переживает, что не может ничем помочь Маше.

Вскоре появляется войско Пугачева, начинается осада Оренбурга. Гринев часто выезжает на вылазки. Благодаря быстрой лошади и везению, ему удается оставаться невредимым.

В одной из вылазок Петр сталкивается с Максимычем, который передает ему письмо от Маши. Девушка пишет, что Швабрин забрал ее из дома попадьи и принуждает стать женой. Гринев просит у генерала роту солдат, чтобы освободить Белогорскую крепость, но получает отказ.

Глава XI

Мятежная слобода

Гринев собирается бежать из Оренбурга. Вместе с Савельичем он благополучно выезжает в сторону Бердской слободы, занятой пугачевцами. Петр надеется объехать слободу в темноте, но натыкается на отряд дозорных. Однако ему удается уйти. К несчастью, задерживают Савельича.

Петр возвращается, чтобы вызволить старика и тоже попадает в плен. Пугачев сразу узнает Гринева и расспрашивает, зачем молодой офицер покинул Оренбург. Петр рассказывает, что хочет освободить сироту, которую обижает Швабрин.

Пугачев гневается на Швабрина и грозится его повесить. Советник самозванца беглый капрал Белобородов не верит рассказу Гринева. Он считает, что молодой офицер – шпион. Неожиданно за Петра вступается другой советник Пугачева – каторжник Хлопуша. Дело едва не доходит до драки, но самозванец усмиряет советников. Пугачев берется устроить свадьбу Петра и Маши.

Глава XII

Сирота

Прибыв в Белогородскую крепость, Пугачев требует показать ему девушку, которую Швабрин держит под арестом. Алексей оправдывается, но самозванец настаивает. Швабрин приводит Пугачева и Гринева в комнату, где на полу сидит измученная Маша.

Пугачев спрашивает у девушки, за что ее наказал муж. Маша возмущенно отвечает, что скорее умрет, чем станет женой Швабрина. Пугачев недоволен обманом Алексея. Он велит Швабрину выписать пропуск и отпускает молодую пару на все четыре стороны.

Глава XIII

Арест

Гринев и Маша отправляются в путь. В крепостях и селениях, захваченных восставшими, им не чинят препятствий. Проходит слух, что это едет кум Пугачева. Пара въезжает в городок, в котором должен стоять большой отряд пугачевцев. Но оказывается, что это место уже освобождено. Гринева хотят арестовать, он врывается в комнату, где сидят офицеры. К счастью, во главе гарнизона – старый знакомый Зурин.

Петр отправляет Машу с Савельичем к своим родителям, а сам остается в отряде Зурина. Вскоре правительственные войска снимают осаду с Оренбурга. Приходит известие об окончательной победе. Самозванец схвачен, война окончена. Гринев собирается домой, но Зурин получает приказ арестовать его.

Глава XIV

Суд

Гринева обвиняют в предательстве и шпионаже в пользу Пугачева. Главный свидетель – Швабрин. Гринев не хочет оправдываться, чтобы не втягивать в судебное разбирательство Машу, которую вызовут как свидетельницу или даже пособницу.

Петра хотят повесить, но императрица Екатерина, пожалев его престарелого отца, меняет казнь на вечное поселение в Сибири. Маша решает броситься в ноги императрице и просить о помиловании. Она едет в Петербург.

Остановившись на постоялом дворе, девушка узнает, что хозяйка приходится племянницей придворному истопнику. Эта женщина помогает девушке попасть в сад Царского Села, где Маша встречает важную даму. Девушка рассказывает свою историю, и та обещает помочь.

Капитанская Дочка

Береги честь смолоду.

Пословица

ГЛАВА I. СЕРЖАНТ ГВАРДИИ

Был бы гвардии он завтра ж капитан.

Того не надобно; пусть в армии послужит.

Изрядно сказано! пускай его потужит…

Да кто его отец?

Княжнин.

Отец мой Андрей Петрович Гринев в молодости своей служил при графе Минихе, и вышел в отставку премьер-майором в 17.. году. С тех пор жил он в своей Симбирской деревни, где и женился на девице Авдотьи Васильевне Ю., дочери бедного тамошнего дворянина. Нас было девять человек детей. Все мои братья и сестры умерли во младенчестве.

Матушка была еще мною брюхата, как уже я был записан в Семеновский полк сержантом, по милости маиора гвардии князя Б., близкого нашего родственника. Если бы паче всякого чаяния матушка родила дочь, то батюшка объявил бы куда следовало о смерти неявившегося сержанта и дело тем бы и кончилось. Я считался в отпуску до окончания наук. В то время воспитывались мы не по нонешнему. С пятилетнего возраста отдан я был на руки стремянному Савельичу, за трезвое поведение пожалованному мне в дядьки. Под его надзором на двенадцатом году выучился я русской грамоте и мог очень здраво судить о свойствах борзого кобеля. В это время батюшка нанял для меня француза, мосье Бопре, которого выписали из Москвы вместе с годовым запасом вина и прованского масла. Приезд его сильно не понравился Савельичу. «Слава богу - ворчал он про себя - кажется, дитя умыт, причесан, накормлен. Куда как нужно тратить лишние деньги, и нанимать мусье, как будто и своих людей не стало!»

Бопре в отечестве своем был парикмахером, потом в Пруссии солдатом, потом приехал в Россию pour etre outchitel, не очень понимая значения этого слова. Он был добрый малый, но ветрен и беспутен до крайности. Главною его слабостию была страсть к прекрасному полу; не редко за свои нежности получал он толчки, от которых охал по целым суткам. К тому же не был он (по его выражению) и врагом бутылки, т. е. (говоря по-русски) любил хлебнуть лишнее. Но как вино подавалось у нас только за обедом, и то по рюмочке, причем учителя обыкновенно и обносили, то мой Бопре очень скоро привык к русской настойке, и даже стал предпочитать ее винам своего отечества, как не в пример более полезную для желудка. Мы тотчас поладили, и хотя по контракту обязан он был учить меня по-французски, по-немецки и всем наукам, но он предпочел наскоро выучиться от меня кое-как болтать по-русски, - и потом каждый из нас занимался уже своим делом. Мы жили душа в душу. Другого ментора я и не желал. Но вскоре судьба нас разлучила, и вот по какому случаю:

Прачка Палашка, толстая и рябая девка, и кривая коровница Акулька как-то согласились в одно время кинуться матушке в ноги, винясь в преступной слабости и с плачем жалуясь на мусье, обольстившего их неопытность. Матушка шутить этим не любила, и пожаловалась батюшке. У него расправа была коротка. Он тотчас потребовал каналью француза. Доложили, что мусье давал мне свой урок. Батюшка пошел в мою комнату. В это время Бопре спал на кровати сном невинности. Я был занят делом. Надобно знать, что для меня выписана была из Москвы географическая карта. Она висела на стене безо всякого употребления и давно соблазняла меня шириною и добротою бумаги. Я решился сделать из нее змей, и пользуясь сном Бопре, принялся за работу. Батюшка вошел в то самое время, как я прилаживал мочальный хвост к Мысу Доброй Надежды. Увидя мои упражнения в географии, батюшка дернул меня за ухо, потом подбежал к Бопре, разбудил его очень неосторожно, и стал осыпать укоризнами. Бопре в смятении хотел было привстать, и не мог: несчастный француз был мертво пьян. Семь бед, один ответ. Батюшка за ворот приподнял его с кровати, вытолкал из дверей, и в тот же день прогнал со двора, к неописанной радости Савельича. Тем и кончилось мое воспитание.

Я жил недорослем, гоняя голубей и играя в чахарду с дворовыми мальчишками. Между тем минуло мне шестнадцать лет. Тут судьба моя переменилась.

Однажды осенью матушка варила в гостиной медовое варенье, а я, облизываясь, смотрел на кипучие пенки. Батюшка у окна читал Придворный Календарь, ежегодно им получаемый. Эта книга имела всегда сильное на него влияние: никогда не перечитывал он ее без особенного участия, и чтение это производило в нем всегда удивительное волнение желчи. Матушка, знавшая наизусть все его свычаи и обычаи, всегда старалась засунуть несчастную книгу как можно подалее, и таким образом Придворный Календарь не попадался ему на глаза иногда по целым месяцам. Зато, когда он случайно его находил, то бывало по целым часам не выпускал уж из своих рук. Итак, батюшка читал Придворный Календарь, изредко пожимая плечами и повторяя вполголоса: «Генерал-поручик!.. Он у меня в роте был сержантом!.. Обоих российских орденов кава-лер!.. А давно ли мы…» Наконец батюшка швырнул календарь на диван, и погрузился в задумчивость, не предвещавшую ничего доброго.

Вдруг он обратился к матушке: «Авдотья Васильевна, а сколько лет Петруше?»

Да вот пошел семнадцатый годок, - отвечала матушка. - Петруша родился в тот самый год, как окривела тетушка Настасья Гарасимовна, и когда еще…

«Добро, - прервал батюшка, - пора его в службу. Полно ему бегать по девичьим, да лазить на голубятни».

Мысль о скорой разлуке со мною так поразила матушку, что она уронила ложку в кастрюльку, и слезы потекли по ее лицу. Напротив того, трудно описать мое восхищение. Мысль о службе сливалась во мне с мыслями о свободе, об удовольствиях петербургской жизни. Я воображал себя офицером гвардии, что по мнению моему было верхом благополучия человеческого.

Батюшка не любил ни переменять свои намерения, ни откладывать их исполнение. День отъезду моему был назначен. Накануне батюшка объявил, что намерен писать со мною к будущему моему начальнику, и потребовал пера и бумаги.

Не забудь, Андрей Петрович, - сказала матушка - поклониться и от меня князю Б.; я-дескать надеюсь, что он не оставит Петрушу своими милостями.

Что за вздор! - отвечал батюшка нахмурясь. - К какой стати стану я писать к князю Б.?

Да ведь ты сказал, что изволишь писать к начальнику Петруши.

Ну, а там что?

Да ведь начальник Петрушин - князь Б. Ведь Петруша записан в Семеновский полк.

Записан! А мне какое дело, что он записан? Петруша в Петербург не поедет. Чему научится он служа в Петербурге? мотать да повесничать? Нет, пускай послужит он в армии, да потянет лямку, да понюхает пороху, да будет солдат, а не шаматон. Записан в гвардии! Где его пашпорт? подай его сюда.