Спектакль «Заповедник. Заповедный мотив Спектакль заповедник по довлатову

⁰

От сообщества moskva_lublu . Потому что Довлатов же! У знаменитого Женовача! Ну как такое пропустить? Тем более, что я до этого ни разу не была в Студии Театрального Искусства, хотя слышала про нее очень много хорошего, и даже работала несколько лет почти в соседнем доме.

Начиналось все прекрасно. Даже лишние билетики просили, как в старые добрые времена. А в фойе стояла большая бочка с "вином виноградным" (в котором мы опознали что-то типа ркацители) и совершенно прекрасной наливальщицей оного. Атмосфера вполне была создана и в зал мы вошли, полные предвкушений и ожиданий. Кстати, зал в этом театре совсем небольшой в ширину, но зато довольно вытянутый. У нас был один из последних рядов, и несмотря на это, видно было отлично.

Декорации оказались лаконичны - темнота и два мостика: один поперек - в стиле Михайловского/Тригорского, другой -дощатый и уходящий вдаль. Перед мостом плескалась вода. На мост вышел из темноты человек, дошел до конца, лег и выдержал паузу, достойную Станиславского. Потом достал из воды бутылку с водкой, открыл и повторил паузу на бис. Вообще, что в этом спектакле однозначно удалось - это паузы. Потому как в остальном, мы увы, с режиссером ни совпали от слова совсем.

Во-первых, главный герой. Который как бы альтер эго Довлатова. Мало того, что он существенно старше своего прототипа, это еще можно простить, предполагая взгляд на прожитую жизнь с высоты лет (хотя, насколько я помню, Довлатов не дожил даже до 50-ти, так что сомневаюсь, что такой разрыв в возрасте в данном случае это хорошая идея). Но это альтер эго, простите меня, редкий зануда. А это уже никак не Довлатов. Тексты которого обаятельны, даже когда печальны и язвительны, а язвительны они редко и это точно не про Заповедник.
Здесь Довлатова нет совсем. Увы. Есть печальный стареющий человек, погруженный в депрессию и постоянно пьющий. Постоянно! Который не раскрашивает своим присутствием жизнь окружающих, а погружается в трясину уныния вместе с ними.

Во-вторых, атмосфера. Вот за что я люблю прозу Довлатова - так это за легкий взгляд на жизнь, улыбчивость и дружелюбие. Он даже про Зону пишет тепло и с юмором. Что уж говорить про Пушгоры. Которые - очаровательный заповедник не только в прямом, но и в переносном, конечно же, смысле. И в этом самом переносном смысле его очарование никоим образом не растрачивается, а впитывает в себя оба слоя. Пушкинский и современный Довлатову. Подшучивая и иронизируя над обычаями и обитателями Пушкинских гор, Довлатов о времени работы в Заповеднике отзывается очень добродушно. В спектакле ничего этого нет. Нет иронии, нет юмора, нет тепла. Вроде и текст довлатовский, но настолько не те интонации, не те акценты, что даже те же самые шутки, вроде и смешные, но и они - не те.

Конечно, можно говорить о том, что режиссер пытался создать два плана - этот мостик и тот. Которые не пересекаются. Здесь - реальная приземленная жизнь простых людей, там - "возвышенные" мечты романтических дев от 18 и старше, иллюзии, романсы и прочая "интеллигентная чепуха". Что уход в темноту - это каждый раз уход в новую темноту. Что это спектакль не про Заповедник, который книга, а про Заповедник - который страна, и т.д. и т.п. Но проблема в том, что вот это вот все вышеперечисленное, это, наверное, и умно, и многогранно, и в чем-то изысканно даже (ах, эта кинематографичная черно-белость), но это - не Довлатов! Возможно, это Женовач, именно его "запой души", Довлатову лишь приписанный. Потому что атмосфера никак не из 70-х. Атмосфера из 90-х.

В-третьих, (чего уж там, все равно меня больше к Женовачу не позовут), меня несколько покоробило то, что пушкинские слова перепели с каким-то заведомо пренебрежительно-презрительным оттенком, перевели на уровень стеба. Абсурд был бы понятен, забавен и, пожалуй, уместен и даже естественен в данном контексте, но стеб, простите, нет.

И, наконец. Я люблю Довлатова. И Пушкина. И Заповедник во всех его ипостасях - и реальной, и книжной. Но 3.5 часа - в данном конкретном случае, это очень долго. Потому что статично, и недвижимо, и к сожалению (не думала, что когда-нибудь скажу это про спектакль по Довлатову), скучно.

В общем, не мой спектакль совсем. Увы. :*(

С другой стороны, я вот почитала отзывы других посмотревших (

В предновогодней премьере Студии театрального искусства много и других дивных дуэтов: дотошно воссозданное советское прошлое оборачивается вечностью, неспешность откровенных разговоров не вредит экспрессивности действия, безысходность идет рука об руку с надеждой, а реализм – с магией: театра и слова.

Нельзя преуменьшить популярность Сергея Довлатова, тем не менее, начну с «выходных данных» – «для протокола» и тех зрителей, что могут, подобно туристам из довлатовского текста, задаться вопросом про дуэль Пушкина и Лермонтова. Повесть Сергея Довлатова «Заповедник» начата в 1977-м, закончена уже после отъезда автора из СССР, в Нью-Йорке, в 1983-м. Рассказывает – от первого лица – о ленинградском писателе Борисе Алиханове, устроившемся на лето экскурсоводом в мемориальный музей-заповедник А.С. Пушкина «Михайловское», что в Псковской области. Прототипом главного героя, как почти всегда у Довлатова, выступает сам автор (однако то, что персонаж наречен вымышленным именем, позволяет литературоведам предположить и другой прототип – довлатовского товарища Иосифа Бродского; но это так, замечание исторической точности ради ).

Калейдоскоп житейских анекдотов о рандеву Алиханова с сотрудницами музея и местным контингентом (таких же экскурсоводов с писательскими амбициями и сильно пьющего деклассированного элемента ) обрамляет (и, отчасти, маскирует ) трагическую историю расставания героя с женой Татьяной (Катерина Васильева), вместе с дочерью иммигрирующей в Израиль.

Самому Алиханову покинуть страну не даёт привязанность к родному языку. Завершается повесть описанием одиннацатидневного запоя Алиханова и первым телефонным звонком Тани уже с чужбины:

«Я стоял босой у телефона и молчал (...). Я только спросил: – Мы ещё встретимся? – Да, если ты нас любишь. (...) – При чем тут любовь? Любовь – это для молодежи. Для военнослужащих и спортсменов... А тут все гораздо сложнее. Тут уже не любовь, а судьба ».

Инсценировка Сергея Женовача бережно трансформирует прозу в театральный текст; дополняет Довлатова, что не противоречит оригиналу, пушкинскими стихами, которые во втором действии иногда превращаются в песни: их исполняет хор советских «девушек из Рокфора», одиноких прелестниц, состоящих в штате заповедника, почти по-армейски сплоченного женского коллектива в праздничных платьях радужных цветов.

И в финале спектакля, по окончании, собственно, «Заповедника», тоже прозвучит Пушкин, но об этом позже, пока – как театральный «Заповедник» начинается и в чём Женовач от канона восприятия и интерпретации Довлатова отступает.

Минималистская декорация Александра Боровского превращает небольшую сцену СТИ в этакие «литераторские мостки» – я, конечно, не про знаменитое кладбище , тут мостки буквальные: одни дугой изгибаются над сценой, их облюбует женский хор публично влюбленных в классика хранительниц музея, другие лунной дорогой тянутся от маленького озерка на авансцене вглубь, к висящей на стене белой маске условного Пушкина, – и делают камерное пространство бесконечным.

Впрочем, ассоциация с мемориальными Литераторскими мостками на Волковском кладбище не так и случайна: в прологе на верхней дуге, под бравурную песню «Нью-Йорк, Нью-Йорк», пританцовывают барышни, а внизу, у того самого мутного озерка (где среди окурков и прочего мусора прячутся, охлаждаясь, бутыли спасительной водки ) почти умирает герой: Алиханов, которого играет самый «взрослый» артист СТИ, Сергей Качанов, работающий с Женовачом с начала 1990-х, со времен его художественного руководства Театром на Малой Бронной, падает ничком у воды, бессильно роняя руку. А потом начинает свой откровенный разговор – и слова (слова... слова! ) будто гальванизируют бездыханное тело, медленно, но верно возвращая к жизни.

Сначала это монолог, обращенный в зал, и весьма продолжительная речь обходится без всяких «спецэффектов»: сидит себе человек, свесив ноги, и разговаривает, но как Качанов в одиночку держит внимание – просто фантастика. Потом к Алиханову присоединяется первый собутыльник, Валерий Марков, «злостный нарушитель общественного покоя» (Даниил Обухов ) с оглушительным мегафоном в руках. Далее почти скульптурная композиция пополнится новыми гостями – «нелепым, добрым и бестолковым» Мишей Сорокиным (Дмитрий Матвеев ) и его соседом Толиком (Александр Медведев ), следом придут уже ленинградские товарищи – беллетрист и экскурсовод Потоцкий (Александр Николаев) и его приятель, «гений чистого познания» Митрофанов (Лев Коткин; все перечисленные роли играют недавние студенты, выпускники курса Женовача в РАТИ, уверенно заявляющие о себе работой в «Заповеднике» ).

Первое действие – мужская попойка, начинающаяся как ретро-инсталляция, ожившее воспоминание о довлатовских 1970-х, рифма к замечательной «Москве – Петушкам», идущей на той же сцене. В процессе же коллективное возлияние достигает статуарного величия; помост, на краю которого располагается эта почти скульптурная группа мужчин, алкоголем протестующих против «ощущения краха», тоски, «цепи драматических обстоятельств», цензуры (да практически «против всех» ), превращается в stairway to heaven.

Про канувшее время в «Заповеднике»: как всегда у Женовача (о чём я писал и в недавней рецензии на ), спектакль начинается уже в фойе, до первого звонка. У огромной желтой бочки с белым сухим вином (его за 150 р. разливает в граненые стаканы румяная буфетчица, вино – отличное, буфетчица выйдет на поклоны вместо режиссера, а на бочке рукописный листок с ценником сменит другой – «ушла на базу» ). У экрана, транслирующего советские новости. В толпе зрителей, где шныряет мужчна в сером плаще, предлагающий самиздатовские книжки по сходной цене. На сцене Алиханов будет доставать сигареты из аутентичной, еще не обезображенной гигантскими устрашающими надписями о вреде курения, пачки, а Марков будет сорить совершенно как настоящими дензнаками с Ильичом.

Даже я, заставший советскую эру уже на излёте, ощутил её почти физически – и поначалу не без раздражения: мол, это всё, конечно, здорово, но сколько можно вариться в советском соку? когда уже театр XXI века, где средний возраст актеров едва превышает 20 лет (Качанов не в счёт ), обратит внимание, ну, не знаю, на треки Pharaoh’на или стикерпаки Telegram?

Понятно, что перекличек между брежневским застоем и днем сегодняшним – не счесть, как алмазов в каменных пещерах; вот, например, смешной диалог из второго действия, между Алихановым и вызвавшим его на беседу майором Беляевым (Никита Исаченков; довлатовский сотрудник КГБ стал у Женовача милиционером; думаю, что не по цензурным соображениям, а ради возможности одеть актера в яркую синюю форму ). «Органы воспитывают, воспитывают, но могут и покарать. А досье у тебя посильнее, чем «Фауст» Гете. Материала хватит лет на сорок... И помни, уголовное дело – это тебе не брюки с рантом. Уголовное дело шьется в пять минут ».

Смех – смехом, а нехорошие мурашки пробегают: о том, что пока мы ходим на премьеры, возмутительно белыми нитками шьётся уголовное дело против Кирилла Серебренникова и команды проекта «Платформа», забыть не получается, сколько ни пей.

Короче, неприятных параллелей между «тем» и «этим» временем – уйма, однако же, где актуальный рэп и продвинутые соцсети? Уже к первой трети долгого летнего алко-пикника я посмеялся над собственными желаниями: мудрый Женовач плавно, тропами-невидимками перевел конкретное и, честно, остохреневшее советское ретро во вневременное измерение. И второе действие – «женское», с волшебным хоровым исполнением Пушкина (в «ансамбле» – Анастасия Имамова и Ольга Калашникова, «старожилы» Студии, и вчерашние студентки Екатерина Копылова, Дарья Муреева, Мария Корытова, Варвара Насонова и Елизавета Кондакова ) – уже чистый космос, пусть и с не менее тщательным воссозданием деталей треклятой эпохи.

Алиханов в этом «Заповеднике» не похож на фирменного довлатовского героя. По мне, так литературный обладатель пишмашинки, гитары и портрета Хемингуэя, запойный денди-соблазнитель, тщательно законспирированный диссидент и вечный хохмач, одетый в шутки как в броню, назойливым своим остроумием реагирующий на несовершенства окружающих, этакий «самый умный гость на свадьбе» – персонаж почти невыносимый.

Не то у Качанова/Женовача. В их трактовке, при формальном соблюдении авторских «ремарок» (и гитара, и покоренные женщины, и нарочитое остроумие задекларированы ), Алиханов стал старше и мудрее; судорожное шутовство сменила горькая и несуетливая ирония.

В «Заповеднике» герой-насмешник говорит: «Мне чуждо сонное долготерпение рыбака » – притом, что Алиханов Качанова/Женовача походит как раз на рыбака: с босыми ногами, блуждающей улыбкой, у тихой заводи. Только это уже не обычный рыбак-забулдыга, а мифологический Король-Рыбак, хранящий секрет святого Грааля. Не то, чтобы наследник Пушкина по прямой. Но человек той же крови. И уже не кажутся очередным ерничеством алихановские размышления: «Больше всего меня заинтересовало олимпийское равнодушие Пушкина. Его готовность принять и выразить любую точку зрения. Его неизменное стремление к последней высшей объективности. Подобно луне, которая освещает дорогу и хищнику и жертве. Не монархист, не заговорщик, не христианин – он был только поэтом, гением и сочувствовал движению жизни в целом. Его литература выше нравственности. Она побеждает нравственность и даже заменяет ее. Его литература сродни молитве, природе... Впрочем, я не литературовед... ».

Много лет назад, в великой версии «Месяца в деревне», поставленной ещё в «Мастерской Петра Фоменко», Женовач словно прятал исполненные пафоса слова студента Беляева, на которые в большинстве других постановок норовят поставить особое ударение: «Мне душно здесь, мне хочется на воздух. Мне мочи нет, как горько и в то же время легко, словно человеку, который отправляется в далекое путешествие, за море: ему тошно расставаться с друзьями, ему жутко, а между тем море так весело шумит, ветер так свежо дует ему в лицо, что кровь невольно играет в его жилах, как сердце в нем ни тяжело... ». Оттого, что Кирилл Пирогов произносил их куда-то в сторону, почти скороговоркой, чуть ли не отвернувшись, значимость сказанного лишь возрастала. То же самое – с кодой «Заповедника».

Я помню юбилейный вечер в Центре им. Мейерхольда «3 сентября 2006 года. 65 лет Сергею Довлатову». Тогда Эдуард Бояков и Руслан Маликов сочинили попурри из довлатовских мотивов, включавших и прощальный диалог Алиханова с Таней: «Как ты думаешь, мы еще увидимся? – Да, я уверена. Совершенно уверена. – Тогда я, может, поверю, что Бог – есть. – Мы увидимся. Бог есть ». Этот эпизод был выделен «жирным шрифтом» – и буквально жирным шрифтом тоже: благодаря видеопроекции фразы про Бога. Женовачу пафос претит, эти слова звучат буднично, будто впроброс – и только выигрывают от такой подачи.

Также обыденно, не заученным наизусть, чтоб швырять в зал с котурнов, но пережитым и по праву присвоенным, звучит в финале пушкинский текст «Из Пиндемонти». Я позволю себе процитировать его целиком: интернет – не бумага, стерпит любой объём.

Мы вот пыжимся, спорим, страдаем, множим печатные знаки и стремимся остроумничать, подобно довлатовскому Алиханову, а приходит Женовач с книжкой в руках и тихо напоминает: всё уже сказано, перечитайте.

Не дорого ценю я громкие права,

От коих не одна кружится голова.

Я не ропщу о том, что отказали боги

Мне в сладкой участи оспоривать налоги

Или мешать царям друг с другом воевать;

И мало горя мне, свободно ли печать

Морочит олухов, иль чуткая цензура

В журнальных замыслах стесняет балагура.

Всё это, видите ль, слова, слова, слова.

Иные, лучшие мне дороги права;

Иная, лучшая потребна мне свобода:

Зависеть от царя, зависеть от народа –

Не всё ли нам равно? Бог с ними.

Никому

Отчета не давать, себе лишь самому

Служить и угождать; для власти, для ливреи

Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи;

По прихоти своей скитаться здесь и там,

Дивясь божественным природы красотам,

И пред созданьями искусств и вдохновенья

Трепеща радостно в восторгах умиленья.

- Вот счастье! вот права...

Кажется, так просто.

Мы ответили на самые популярные вопросы - проверьте, может быть, ответили и на ваш?

Мы - учреждение культуры и хотим провести трансляцию на портале «Культура.РФ». Куда нам обратиться?
Как предложить событие в «Афишу» портала?
Нашел ошибку в публикации на портале. Как рассказать редакции?

Подписался на пуш-уведомления, но предложение появляется каждый день

Мы используем на портале файлы cookie, чтобы помнить о ваших посещениях. Если файлы cookie удалены, предложение о подписке всплывает повторно. Откройте настройки браузера и убедитесь, что в пункте «Удаление файлов cookie» нет отметки «Удалять при каждом выходе из браузера».

Хочу первым узнавать о новых материалах и проектах портала «Культура.РФ»

Если у вас есть идея для трансляции, но нет технической возможности ее провести, предлагаем заполнить электронную форму заявки в рамках национального проекта «Культура»: . Если событие запланировано в период с 1 сентября по 31 декабря 2019 года, заявку можно подать с 16 марта по 1 июня 2019 года (включительно). Выбор мероприятий, которые получат поддержку, осуществляет экспертная комиссия Министерства культуры РФ.

Нашего музея (учреждения) нет на портале. Как его добавить?

Вы можете добавить учреждение на портал с помощью системы «Единое информационное пространство в сфере культуры»: . Присоединяйтесь к ней и добавляйте ваши места и мероприятия в соответствии с . После проверки модератором информация об учреждении появится на портале «Культура.РФ».

kagury.livejournal.com отзывы: 125 оценок: 125 рейтинг: 34

Во-первых, главный герой. Который как бы альтер эго Довлатова. Мало того, что он существенно старше своего прототипа, это еще можно простить, предполагая взгляд на прожитую жизнь с высоты лет (хотя, насколько я помню, Довлатов не дожил даже до 50-ти, так что сомневаюсь, что такой разрыв в возрасте в данном случае это хорошая идея). Но это альтер эго, простите меня, редкий зануда. А это уже никак не Довлатов. Тексты которого обаятельны, даже когда печальны и язвительны, а язвительны они редко и это точно не про Заповедник. Здесь Довлатова нет совсем. Увы. Есть печальный стареющий человек, погруженный в депрессию и постоянно пьющий. Постоянно! Который не раскрашивает своим присутствием жизнь окружающих, а погружается в трясину уныния вместе с ними.

В-третьих, меня несколько покоробило то, что пушкинские слова перепели с каким-то заведомо пренебрежительно-презрительным оттенком, перевели на уровень стеба. Абсурд был бы понятен, забавен и, пожалуй, уместен и даже естественен в данном контексте, но стеб, простите, нет.

В общем, не мой спектакль совсем. Увы. :*(

Владимир Рыбников отзывы: 144 оценок: 144 рейтинг: 79

Проза Сергей Довлатова, по большой части ушла в прошлое и интересна наверное только авторам книг изучающих жизнь в советском союзе и издающих весьма приличные книжки об этом, в издательстве новое литературное обозрение, ну и наверное еще некоторому количеству пенсионеров, умеренно употреблявших алкоголь в советской время и по сей причине доживших до наших дней. Остальным же зрителям спектакля страдания Сергей мало понятны. Водку ныне у нас пьют существенно меньше, а уж у образованных людей алкоголизм совсем уж исключение, пьяницами типа Довлатова остались лишь в среде пожилых чиновников (ну вот господин Лесин перед смертью неделю пьяный по американскому отелю ходил), или артистов типа Ефремова младшего. Проблема эмиграции давно уже малозначительна, жесткие взаимоотношения народов Кавказа, русских интересуют ныне совсем мало, это скорее уже турецкие проблемы, Вена непропорционально крупный город для странной страны склеенной из разных зон оккупации, ругается матом в основном лишь Артемий Лебедев, плюс нынешний доступ к любым книгам и странам делает Заповедник совсем уж скучным спектаклем, не вызывающим зрителей никаких чувств кроме сонливости, как защиты от хронофагического характера представления. Очень жаль молодых актеров принятых в этом году в студию. Курс был очень сильный, спектакли они будучи студентами выпускали интересные, а здесь стоят на мостиках и разыгрывают этюды для первокурсников, время для них двинулась назад. Сергей Женовач последние годы выбирает для своих спектаклей увы совсем неудачный материал. Надеюсь, что с Тремя сестрами дела будут обстоять куда лучше нежели с забытым Довлатовым, Чехов у Женовача обычно очень, и очень неплохой выходит. Ну и вновь принятым ребятам, надо бы дать поставить, что то свое, пока они молодые и полны энтузиазма. Быть может стоить отойти от стиля один режиссер, один художник и внести в жизнь студии новые формы и молодых женщин режиссеров.

Мадикен К отзывы: 71 оценок: 71 рейтинг: 24

Театр СТИ и постановки Женовача я люблю давно. Не все они легкие, зачастую тягучие, дотошные и неторопливые, построены на игре свето-тени, такие черно-белые спектакли… «Заповедник» не стал исключением. Лейтмотивом его стала известная фраза из одноименной повести Сергея Довлатова: "...Цензура вызывает у меня алкогольный протест!.. ". Этот алкогольный протест зрители наблюдают с первой минуты спектакля. Главный герой, которого исполняет Сергей Качанов, сидит на мостках у реки, думает, пьет и рассказывает, думает, пьет и рассказывает... Но вот беда, темп и неторопливость его рассказов затянуты и скучны. Я не знаю, как это получается, потому что авторский текст трепетно сохранен. Но почему-то из него пропадают легкость, шутки, искорки смеха, забавные интонации. Это, пожалуй, единственный минус спектакля. Во всем остальном, - хорошо. Во второй части наконец-то встречаются смешные моменты. Юные и одинокие работницы Заповедника, без памяти влюбленные в Пушкина, потрясающе поют акапелла и читают Пушкина.
Неожиданные статические декорации, главным фантастическим элементом которых является река, - мутноватая заводь, в которой плавают пустые бутылки, старые этикетки, пожухлые листья и прочий мусор. В реку можно опустить ноги, а можно достать со дна припрятанную и охлажденную очередную бутылочку… Главное не упасть и не пропасть в ней от беспробудного пьянства. Кроме реки бросается в глаза разделение пространства на два непересекающихся мостика, - наш «приземленный» мир и «возвышенный» мир Пушкинского Заповедника.
Актер Сергей Качанов отдаленно напоминает Довлатова. Вот только кожаный пиджачок ему великоват, да дородности и роста не хватает. Но мне показалось, что что-то в этом есть. Ходившая со мной на спектакль подруга даже засомневалась, а профессиональный ли актер перед нами. Настолько неожиданным оказался для нее и сам образ, и актерская игра.
СТИ, как обычно, уделяет внимание атмосфере. Перед спектаклем в фойе красовалась елочка, наряженная мини бутылочками с водкой. И непонятно где найденная яркая бочка с надписью «Сухое вино виноградное». Вино наливали в граненые стаканы, подготавливая зрителя к «запою души», по словам Женовача:)

Tatyana Lipina отзывы: 49 оценок: 48 рейтинг: 4

В первый раз побывала в Студии театрального искусства под руководством Сергея Женовача, про которую слышала много восхищенных отзывов, в частности и от подруги, с которой вместе пришли на спектакль «Заповедник» по повести С.Довлатова. Книгу я читала очень давно, и специально не стала перечитывать, чтобы ничто не мешало восприятию. Но, видимо, где-то глубоко что-то существовало, и вошло в некоторое противоречие с тем, что я видела на сцене. Возможно, вся причина в главном герое писателе Борисе Алиханове в исполнении Сергея Качанова. Играет он хорошо, но, к сожалению, это совсем не мой Довлатов, и окончательно поняла я это, когда сейчас перечитала повесть.
И вообще все первое отделение меня не очень впечатлило. Сюжет пересказывать не буду, скажу только, что в спектакле 2 действия: мужское и женское. В «мужском» - разговоры о душе, писательстве, выпивка и скабрезности. В «женском» главная проблема - где в Заповеднике найти мужчину – обсуждается и решается на фоне поверхностного в прямом и переносном смысле повального увлечения Пушкиным: его портреты находятся на любых свободных поверхностях, а мерилом отношения к поэту служит вопрос: «За что вы любите Пушкина?», на который ожидается однозначно плоский ответ. В «женском» отделении действуют экскурсоводы, методисты и остальной штат Заповедника, довольно милые, но несколько жалкие барышни. Здесь же появляется жена писателя Татьяна в исполнении Катерины Васильевой. Второе отделение мне понравилось намного больше, как-то живее оно было, и водки меньше)
Правда, несколько меня смущала разница в возрасте Бориса и Татьяны. Возможно, это задумка показать как бы два плана жизни Бориса: в Заповеднике и после, когда он осмысливает все происшедшее.
В спектакле много Пушкина, его стихов, романсов, недаром его имя тоже стоит в авторах «Заповедника».
А в фойе тоже все подготавливает к спектаклю: елка с водочными бутылочками вместо игрушек и колоритная дама, продающая вино.
Возможно, это действительно разное восприятие творчества писателя, зал долго хлопал и слышала, что люди были восхищены увиденным. Я надеюсь попасть на другие спектакли в этот театр, чтобы понять, почему он так нравится зрителям.

Предновогодняя премьера в "Студии театрального искусства". Сергей Женовач поставил "Заповедник" по мотивам повести Сергея Довлатова. Соавтором спектакля режиссер называет Александра Пушкина. Что получилось в результате, узнала Яна Мирой.

"Студия театрального искусства" много лет живет по своим особым правилам. Только одна премьера в год. Все спектакли в афише поставлены одним режиссером. Репетирует Сергей Женовач вдумчиво, долго. Работает с постоянной командой, не приглашает артистов из других театров. Практически все актеры труппы - выпускники его мастерской.

На этот раз - спектакль по Довлатову, "Заповедник". Работу над этим текстом писатель начал в 1977-м. Еще до первого звонка Женовач погружает зрителя в атмосферу эпохи. Характерный персонаж, хроника времен застоя. А на сцене - другой мир. Альтернативная реальность. Думающие, одаренные люди, которые с официальными интонациями не совпадают. Сложная довлатовская игра - то ли тунеядцы, то ли непризнанные гении.

"Моя молодость пересекалась с тем временем, когда жил Довлатов. И я тоже прошел путь творческой молодёжной тусовки. Московской правда не Питерской. Так же, как Довлатов, жили мы в каких-то мастерских. И каждый вечер собирались, выпивали, разговаривали. Об искусстве, обо всем", - рассказал заслуженный артист РФ Сергей Качанов.

Только в таком кругу получалось быть искренним. Пространством вне официоза для Довлатова стал Пушкинский музей в Михайловском. Для альтер-эго автора, героя повести Бориса Алиханова, заповедник - не просто место действия, заповедная зона. Образ великого поэта - важный мотив в этом спектакле. Герои вспоминают о нем буквально, в репликах - и внутренне сверяются с Пушкиным.

"Главное лицо этого заповедника, в котором Борис Алиханов существует, это, конечно, Александр Сергеевич. И в нашем театральном сочинении мы немножко повесть пересмотрели. У нас это идет поток мыслей, поток сознания. Его образы теснятся вместе и возникает поэзия Пушкина - через которую и Борис Алиханов, и другие люди проверяют себя, спорят, думают, осмысливают", - объяснил режиссер-постановщик Сергей Женовач.

Чтобы приблизиться к пушкинской атмосфере и довлатовским впечатлениям - постановочная группа ездила в музей-заповедник. Говорят, там многое - как в 70-е. Дом, в котором жил писатель, их - шокировал.

Дом производит такое ужасное впечатление. Чудовищное. Это фактически сарай. И вот как он описан в "Заповеднике" - героиня моя спрашивает, жена - а ты уверен, что это жилая комната? Щели не заделаны. Он говорит: - Да, через эти щели ко мне заходили бездомные собаки", - рассказала актриса Катерина Васильева.