Тургенев иван сергеевич. Иван сергеевич тургенев - биография, информация, личная жизнь Чем любил заниматься тургенев

Русский писатель, член-корреспондент Путурбургской Академии Наук (1880). В цикле рассказов "Записки охотника" (1847 — 52) показал высокие духовные качества и одаренность русского крестьянина, поэзию природы. В социально-психологических романах "Рудин" (1856), "Дворянское гнездо" (1859), "Накануне" (1860), "Отцы и дети" (1862), повестях "Ася" (1858), "Вешние воды" (1872) созданы образы уходящей дворянской культуры и новых героев эпохи — разночинцев и демократов, образы самоотверженных русских женщин. В романе "Дым" (1867) и "Новь" (1877) изобразил жизнь русских крестьян за границей, народническое движение в России. На склоне жизни создал лирико-философские "Стихотворения в прозе" (1882). Мастер языка и психологического анализа. Тургенев оказал существенное влияние на развитие русской и мировой литератур.

Биография

Родился 28 октября (9 ноября н.с.) в Орле в дворянской семье. Отец, Сергей Николаевич, отставной гусарский офицер, происходил из старинного дворянского рода; мать, Варвара Петровна, — из богатой помещичьей семьи Лутовиновых. Детство Тургенева прошло в родовом имении Спасское-Лутовиново. Рос он на попечении "гувернеров и учителей, швейцарцев и немцев, доморощенных дядек и крепостных нянек".

С переездом семьи в Москву в 1827 будущий писатель был отдан в пансион, провел там около двух с половиной лет. Дальнейшее образование продолжал под руководством частных учителей. С детства он знал французский, немецкий, английский языки.

Осенью 1833, не достигнув пятнадцатилетнего возраста, поступил в Московский университет, а в следующем году перевелся в Петербургский университет, который окончил в 1936 по словесному отделению философского факультета.

В мае 1838 он уехал в Берлин слушать лекции по классической филологии и философии. Познакомился и сдружился с Н. Станкевичем и М. Бакуниным, встречи с которыми имели гораздо большее значение, чем лекции берлинских профессоров. Провел за границей более двух учебных лет, сочетая занятия с продолжительными путешествиями: объездил Германию, побывал в Голландии и Франции, несколько месяцев жил в Италии.

Вернувшись в 1841 на родину, поселился в Москве, где готовился к магистерским экзаменам и посещал литературные кружки и салоны: познакомился с Гоголем, Аксаковым, Хомяковым. В одну из поездок в Петербург — с Герценым.

В 1842 успешно сдал магистерские экзамены, надеясь получить место профессора в Московском университете, но, поскольку философия была взята под подозрение николаевским правительством, кафедры философии были упразднены в русских университетах, стать профессором не удалось.

В 1843 Тургенев поступил на службу чиновником "особенной канцелярии" министра внутренних дел, где служил в течение двух лет. В этом же году состоялось знакомство с Белинским и его окружением. Общественные и литературные взгляды Тургенева определялись в этот период в основном влиянием Белинского. Тургенев публиковал свои стихотворения, поэмы, драматические произведения, повести. Критик направлял его работу своими оценками и дружескими советами.

В 1847 Тургенев надолго уехал за границу: любовь к знаменитой французской певице Полине Виардо, с которой он познакомился в 1843 во время ее гастролей в Петербурге, увела его из России. Три года прожил он в Германии, затем в Париже и в поместье семьи Виардо. Еще до отъезда отдал в "Современник" очерк "Хорь и Калиныч", который имел шумный успех. Следующие очерки из народной жизни публиковались в том же журнале на протяжении пяти лет. В 1852 вышли отдельной книгой под названием "Записки охотника".

В 1850 писатель возвратился в Россию, в качестве автора и критика сотрудничал в "Современнике", ставшем своеобразным центром русской литературной жизни.

Под впечатлением смерти Гоголя в 1852 он опубликовал некролог, запрещенный цензурой. За это был арестован на месяц, а затем выслан в свое имение под присмотр полиции без права выезда за пределы Орловской губернии.

В 1853 было разрешено приезжать в Петербург, но право выезда за границу было возвращено только в 1856.

Наряду с "охотничьими" рассказами Тургенев написал несколько пьес: "Нахлебник" (1848), "Холостяк" (1849), "Месяц в деревне" (1850), "Провинциалка" (1850). Во время ареста и ссылки создал повести "Муму" (1852) и "Постоялый двор" (1852) на "крестьянскую" тему. Однако его все больше занимала жизнь русской интеллигенции, которой посвящены повести "Дневник лишнего человека" (1850); "Яков Пасынков" (1855); "Переписка" (1856). Работа над повестями облегчила переход к роману.

Летом 1855 в Спасском был написан роман "Рудин" и в последующие годы романы: в 1859 — "Дворянское гнездо"; в 1860 — "Накануне", в 1862 — "Отцы и дети".

Ситуация в России быстро менялась: правительство объявило о намерении освободить крестьян от крепостной зависимости, началась подготовка реформы, порождая многочисленные планы предстоящего переустройства. Тургенев принимал активное участие в этом процессе, стал негласным сотрудником Герцена, посылая обличительный материал в журнал "Колокол", сотрудничал и с "Современником", собиравшим вокруг себя главные силы передовой литературы и публицистики. Литераторы разных направлений поначалу выступали единым фронтом, но скоро появились острые разногласия. Произошел разрыв Тургенева с журналом "Современник", причиной которого стала статья Добролюбова "Когда же придет настоящий день?", посвященная роману Тургенева "Накануне", в которой критик предсказывал скорое появление русского Инсарова, приближение дня революции. Тургенев не принял подобной трактовки романа и просил Некрасова не печатать эту статью. Некрасов стал на сторону Добролюбова и Чернышевского, и Тургенев ушел из "Современника". К 1862 — 1863 относится его полемика с Герценым по вопросу о дальнейших путях развития России, приведшая к расхождению между ними. Возлагая надежды на реформы "сверху", Тургенев считал необоснованной веру Герцена в революционные и социалистические устремления крестьянства.

С 1863 писатель поселился вместе с семьей Виардо в Баден-Бадене. Тогда же стал сотрудничать с либерально-буржуазным "Вестником Европы", в котором были опубликованы все его последующие крупные произведения, в том числе и последний роман "Новь" (1876).

Следуя за семьей Виардо, Тургенев переехал в Париж. В дни Парижской коммуны жил в Лондоне, после ее разгрома вернулся во Францию, где оставался до конца своей жизни, проводя зимы в Париже, а летние месяцы за городом, в Буживале, и совершая каждую весну непродолжительные поездки в Россию.

Общественный подъем 1870-х в России, связанный с попытками народников найти революционный выход из кризиса, писатель встретил с интересом, сблизился с руководителями движения, оказывал материальную помощь в издании сборника "Вперед". Вновь пробудился его давний интерес к народной теме, возвратился к "Запискам охотника", дополняя их новыми очерками, написал повести "Пунин и Бабурин" (1874), "Часы" (1875) и др.

Началось общественное оживление среди учащейся молодежи, среди широких слоев общества. Популярность Тургенева, в свое время поколебленная его разрывом с "Современником", теперь снова восстановилась и стала быстро расти. В феврале 1879, когда он приехал в Россию, его чествовали на литературных вечерах и торжественных обедах, усиленно приглашая остаться на родине. Тургенев даже склонен был прекратить добровольное изгнание, однако это намерение не было осуществлено. Весной 1882 обнаружились первые признаки тяжелой болезни, лишившей писателя возможности передвижения (рак позвоночника).

22 августа (3 сентября н.с.) 1883 Тургенев умер в Буживале. Согласно завещанию писателя, тело его было перевезено в Россию и похоронено в Петербурге.

Иван Сергеевич Тургенев является известным русским писателем, поэтом, публицистом и переводчиком. Он создал собственную художественную систему, оказавшую влияние на поэтику романа второй половины 19-го века.

Краткая биография Тургенева

Иван Сергеевич Тургенев родился 9 ноября 1818 г. в Орле. Он воспитывался в старинной дворянской семье и был вторым сыном у родителей.

Его отец, Сергей Николаевич, служил в армии и вышел в отставку в чине полковника кирасирского полка. Мать, Варвара Петровна, происходила из состоятельной дворянской семьи.

Стоит заметить, что этот брак не был счастливым, поскольку отец Тургенева женился по расчету, а не по любви.

Детство и юность

Когда Ивану исполнилось 12 лет, отец решил уйти из семьи, бросив жену и троих детей. К тому времени от эпилепсии умер младший сын Сережа.

Иван Тургенев в юности, 1838 год

В результате, воспитание обеих мальчиков, Николая и Ивана, легло на плечи матери. По своей натуре она была чрезмерно строгой женщиной со скверным характером.

Во многом это объясняется тем, что в детстве с ней жестоко обращались, причем как мать, так и отчим, который нередко ее избивал. В результате, девушке пришлось сбежать из дома к своему дяде.

Вскоре мать Тургенева второй раз вышла замуж. Несмотря на то, что она строго относилась к сыновьям, ей удалось привить им хорошие качества и манеры.

Она была грамотной женщиной и разговаривала со всеми членами семьи исключительно на французском языке.

Также она поддерживала дружеские отношения с писателями и Михаилом Загоскиным. Не удивительно, что ей хотелось дать своим сыновьям хорошее образование.

С обоими мальчиками занимались одни из лучших преподавателей Европы, на которых она не жалела средств.

Образование Тургенева

Во время зимних каникул он отправился в Италию, которая очаровала будущего писателя красотой и неповторимой архитектурой.

Возвратившись в Россию в 1841 г., Иван Сергеевич успешно сдал экзамены и получил степень магистра философии в Петербургском университете.

Через 2 года ему доверили должность в Министерстве внутренних дел, что могло полностью изменить его биографию.

Однако интерес к писательскому делу взял верх над выгодами чиновничьего положения.

Творческая биография Тургенева

Когда ее прочитал известный критик (см. ), он по достоинству оценил талант начинающего писателя и даже захотел встретиться с ним. В результате, они стали хорошими друзьями.

Позже Иван Сергеевич имел честь познакомиться с Николаем Некрасовым (см. ), с которым у него также сложились хорошие отношения.

Следующими произведениями Тургенева стали «Андрей Колосов», «Три портрета» и «Бретер».

Он утверждал, что его имя не достойно упоминания в обществе, а также обзывал его «лакейским писателем». Мусин-Пушкин сразу же написал донесение царю Николаю 1, во всех подробностях описав инцидент.

Из-за частых поездок за рубеж, Тургенев находился под подозрением, поскольку там он общался с опальными Белинским и . А теперь из-за некролога, его положение ухудшилось еще больше.

Именно тогда в биографии Тургенева начинаются проблемы. Его задержали и посадили в тюрьму на месяц, после чего он еще 3 года находился под домашним арестом без права выезда за границу.

Произведения Тургенева

По окончании заключения он опубликовал книгу «Записки охотника», в которой были такие рассказы, как «Бежин луг», «Бирюк» и «Певцы». Цензура усмотрела в произведениях крепостного права, однако ни к каким серьезным последствиям это не привело.

Тургенев писал как для взрослых, так и для детей. Однажды пробыв какое-то время в деревне, он сочинил знаменитый рассказ «Муму», получивший широкую популярность в обществе.

Там же, из-под его пера вышли такие романы, как «Дворянское гнездо», «Накануне» и «Отцы и дети». Последнее произведение вызвало настоящий фурор в обществе, поскольку Иван Сергеевич сумел мастерски передать проблему взаимоотношений отцов и детей.

В конце 50-х годов он посетил несколько европейских стран, в которых продолжал писательскую деятельность. В 1857 г. им была написана известная повесть «Ася», которую впоследствии перевели на многие языки.

По мнению некоторых биографов, прототипом главной героини стала его внебрачная дочь Полина Брюэр.

Образ жизни Тургенева вызывал критику у многих его коллег. Они осуждали его за то, что большую часть своего времени он проводил за границей, при этом считая себя патриотом России.

Сотрудники журнала «Современник». Верхний ряд Л. Н. Толстой, Д. В. Григорович; нижний ряд , И. С. Тургенев, А. В. Дружинин, . Фото С. Л. Левицкого, 15 февраля 1856 года

Так, например, он был в серьезной конфронтации с , и . Несмотря на это, талант Ивана Сергеевича, как романиста, был признан многими известными писателями.

Среди них были братья Гонкуры, Эмиль Золя и Гюстав Флобер, который стал впоследствии его близким другом.

В 1879 г. 61-летний Тургенев приехал в Санкт-Петербург. Он был очень тепло принят молодым поколением, хотя власть по-прежнему относилась к нему с подозрением.

В том же году прозаик отправился в Британию, где получил звание почетного доктора Оксфордского университета.

Когда Иван Сергеевич узнал, что в Москве состоится открытие памятника Александру Пушкину, он тоже посетил это торжественное мероприятие.

Личная жизнь

Единственной любовью в биографии Тургенева была певица Полина Виардо. Девушка не обладала красотой, а скорее наоборот, вызывала отвращение у многих мужчин.

Она была сутулой и имела грубые черты лица. Ее рот был непропорционально большим, а глаза вываливались из орбит. Генрих Гейне даже сравнивал ее с пейзажем, который был «одновременно чудовищным и экзотическим».

Тургенев и Виардо

Но когда Виардо начинала петь, она сразу же очаровала слушателей. Именно в таком образе Тургенев увидел Полину, и сразу же влюбился в нее. Все девушки, с которыми он имел близкие отношения до встречи с певицей, сразу же перестали его интересовать.

Однако тут была проблема – возлюбленная писателя была замужем. Тем не менее, Тургенев не отступал от цели и делал все возможное, чтобы чаще видеться с Виардо.

В результате ему удалось поселиться в доме, в котором жила Полина и ее супруг Луи. Муж певицы сквозь пальцы смотрел на отношения «гостя» с женой.

Ряд биографов считают, что причиной этому были немалые суммы, которые русский барин оставлял в доме любовницы. Также некоторые исследователи считают, что настоящим отцом Поля, ребенком Полины и Луи, является Иван Тургенев.

Мать писателя была против отношений сына с Виардо. Она надеялась на то, что Иван бросит ее и наконец-то найдет себе подходящую пару.

Интересно, что в молодости у Тургенева был мимолетный роман с белошвейкой Авдотьей. В результате их взаимоотношений на свет появилась дочь Пелагея, которую он признал лишь 15 лет спустя.

Варвара Петровна (мать Тургенева) очень холодно относилась к внучке из-за ее крестьянского происхождения. Но сам Иван Сергеевич очень любил девочку, и даже согласился взять ее в свой дом, после совместной жизни с Виардо.

Любовная идиллия с Полиной продлилась недолго. Во многом это объяснялось трехлетним домашним арестом Тургенева, из-за которого влюбленные не могли видеться друг с другом.

После расставания, писатель стал встречаться с юной Ольгой, которая была младше его на 18 лет. Однако Виардо по-прежнему не выходила из его сердца.

Не желая портить жизнь молодой девушке, он признался ей в том, что до сих пор любит только Полину.

Портрет Тургенева в исполнении

Следующим увлечением Ивана Сергеевича стала 30-летняя актриса Мария Савина. На тот момент Тургеневу исполнился 61 год.

Когда пара отправилась в , Савина увидела в доме писателя большое количество вещей Виардо и догадалась, что она никогда не сможет добиться к себе такой же любви.

В результате, они так и не поженились, хотя сохраняли дружеские отношения до самой смерти писателя.

Смерть

В 1882 г. Тургенев серьезно заболел. После обследования врачи диагностировали у него рак костей позвоночника. Болезнь протекала очень тяжело и сопровождалась постоянными болями.

В 1883 г. он перенес операцию в Париже, но это не дало никаких результатов. Единственной радостью для него стало то, что в последние дни жизни рядом с ним была любимая женщина – Виардо.

После его кончины она унаследовала все имущество Тургенева.

Иван Сергеевич Тургенев умер 22 августа 1883 г. в возрасте 64 лет. Его тело было доставлено из Парижа в Петербург, где было похоронено на Волковом кладбище.

Если вам понравилась биография Тургенева – поделитесь ею в социальных сетях. Если же вам вообще нравятся биографии великих людей и – подписывайтесь на сайт . С нами всегда интересно!

Понравился пост? Нажми любую кнопку.

ГЛАВА VI. ТУРГЕНЕВ КАК ЧЕЛОВЕК И ХУДОЖНИК

Я уже не раз говорил, что корни тургеневского вдохновения находятся там – в эпохе крепостных отношений. Из нее, из этой обстановки извлек он свои мастерские художественные образы и руководящие чувства своей жизни. Он стал западником прежде всего из отрицания крепостничества, из ненависти к родному лицемерному рабству, а когда он творил, дореформенная Россия наполняла его воспоминания, возбуждая то ненависть, то поэтическую созерцательную меланхолию, которую мы все испытываем на кладбище или при виде покойника. На самом деле что-то грустное проникает все произведения Тургенева, какая-то темная тень легла на все, что вышло из-под его пера. “Дворянское гнездо”, вероятно, самая грустная повесть новейшей русской литературы. Но неужели эта грусть, тоска и меланхолия – результат сожаления о том, что прошло, и прошло невозвратно? После фактов, представленных в биографии, на этот вопрос может быть только один, безусловно отрицательный ответ. Тургенев грустит не как гражданин, а как художник: ведь в той обстановке, какова бы она ни была, прошли его детство и юность, ведь там осталось много хороших воспоминаний сердца, ведь там он нашел материал для своих чудных женских образов Веры – (“Фауст”), Лизы (“Дворянское гнездо”), Наташи (“Рудин”); оттуда же и образы идеалиста Лунина, честного и доброго Николая Петровича Кирсанова, родителей Базарова, Фомушки и Фимушки и многих других им подобных, к которым и мы не можем отнестись иначе, как с глубоким уважением и даже любовью… Безобразны были крепостные отношения с их писаными и неписаными законами, отдававшими человека в безусловную власть ему подобного, – но не люди, такие же, как и мы, иногда лучшие, чем мы. Припомните пушкинскую няню Арину, дворового из Спасского, восторгавшегося “Херрасковым”, основательного, умного Хоря, поэта Калиныча, долговязую фигуру сурового охотника Ермолая с его детски чистым, чутким сердцем, а главное – припомните тургеневских женщин и девушек, особенно девушек, и поэтическая эмоция коснется и вас. Вы не дадите ей всецело овладеть вами, не станете восторгаться верными холопами и верными рабами, – мрачный образ Салтычихи или Варвары Петровны Тургеневой немедленно же восстанет перед вами и отравит ваше сердце, – вы поймете, что как ни хороши те исчезнувшие люди, на каждого из них крепостные отношения наложили свою печать, неистребимую и, с нашей точки зрения, позорную. Верным холопам и рабам вы пожелаете больше чувства собственного достоинства; другим, как Лизе, большего простора для мысли, для личных прав, – и все же сердце ваше будет задето. Тем сильнее такие типы должны были задевать сердце художника. Вызывая их, он стоял как бы на кладбище, под холодными плитами которого похоронено столько жестокого, безобразного, столько доброго, честного, высокого, а вместе со всем этим – его собственное детство, его собственная юность и ее золотые мечты.

К новой, начавшейся после 1861 года жизни Тургенев мог относиться с симпатией, интересом, но она уже не захватывала так всецело его сердца, как дореформенная Русь. Он не понимал многого и не мог понять многого. Его художественное творчество постоянно обращалось туда, к старым дворянским гнездам, к аллеям густолиственных кленов, где полная красоты и печали стояла “она”, вся сотканная из лунных лучей, из чистых влечений детского искреннего сердца… Лиза или Вера. Действие всех его романов, за исключением “Дыма” и “Нови”, происходит в эпоху крепостного права, к ней же относятся, почти без исключения, все его рассказы. Верный преданиям юности, он любит прежде всего идеалистов сороковых годов с их благородными порывами, с их надломленной волей. Только их, в сущности, он и изображает. Он придал Базарову рудинские черты, он сделал из Нежданова лишнего, хотя и благородного человека.

“Я творю, когда гуляю по кладбищу своего сердца”, – сказал Гейне, и эту фразу Тургенев с полным правом мог применить к самому себе. Мы знаем, какие могилы были на кладбище его сердца: там покоились Станкевич и Белинский, покоились старые дворянские гнезда. Тургенев видел исчезновение этих гнезд, видел, как вековые дубы срубались на дрова, как зарастали сады и парки всякими плевелами, как покрывались плесенью стены старых домов, из окон которых выглядывало когда-то грустное личико Лизы. Он мог радоваться, видя, как падают и разрушаются стены тюрем, но какая же радость может быть на могиле своего честного товарища по заключению… Он творил, когда гулял по кладбищу своего сердца. Что могла сказать ему новая, начавшаяся при нем жизнь? Он был связан с нею умом, но не сердцем, он признавал, что она полезна, нужна, хороша, – он этим исполнил долг гражданина, но герои “Что делать?” – не его герои. Он несомненно имел в виду идеалистов сороковых годов, когда пытался создать своего Нежданова или писал следующие строки в одном из писем:

“Теперь, – говорит он, – не нужно ни особенных талантов, ни даже особенного ума – ничего крупного, выдающегося, слишком индивидуального, – нужно трудолюбие, терпение; нужно уметь жертвовать собою без всякого блеска и треска; нужно уметь смириться и не гнушаться мелкой и темной и даже жизненной работы – я беру слово “жизненный” в смысле простоты, беспристрастности… Чувство долга, славное чувство патриотизма в истинном смысле этого слова – вот все, что нужно… Мы вступаем в эпоху только полезных людей… и это будут лучшие люди. Их, вероятно, будет много; красивых, пленительных – очень мало”.

А ему нужны были красивые и пленительные Рудины, Шубины, Станкевичи, – понимавшие красоту, преклонявшиеся перед искусством. В среде “только полезных людей” Тургенев чувствовал себя не дома.

Это один из источников его меланхолии; другой – наследственность. Он был баричем с головы до пят, баричем старого времени, с привычками широкой жизни, добродушный, недеятельный… “У Ивана Сергеевича, – вспоминает Вогюэ, – рука была щедрая и открытая, как и сердце его. Он без разбора жертвовал всем неимущим: достаточно было носить имя русского, чтобы быть принятым в его доме, чтобы найти его кошелек открытым и слышать из его уст ласковое слово”. В нем не было ни мелочной расчетливости, ни мелочной зависти, созданных конкуренцией и слишком обострившихся отношениями наших дней. Свободно уступал он первое место Толстому, свободно признавал он юные таланты, например, Гаршина.

“Никто не был способен с такой готовностью, как он, – вспоминает Рольстон, – признать и поощрить нарождающийся талант, оценить достоинства своих соперников, как живых, так и умерших. Его кротость по отношению к тем, кто иногда осмеливался порицать его, была поистине удивительна, и малейший знак восхищения всегда был для него неожиданностью. Как и покойный Дарвин, он постоянно бывал слегка удивлен всяким доказательством уважения к нему. Приведу для примера следующий факт. Несколько лет тому назад Генри Гольт из Нью-Йорка прислал ему чек, прося принять это как слабый знак признательности и прибавляя, что никогда ни одно из издаваемых им сочинений не доставляло ему такого наслаждения, как переводы романов Тургенева. Тургенев был искренно восхищен этим неожиданным для него признанием его таланта за океаном, как будто он был писателем сравнительно неизвестным, а не романистом, сочинения которого переведены чуть ли не на все языки Европы”.

Лучшие черты старого барства несомненно воплотились в его скромной, представительной, внушавшей невольное уважение фигуре.

Ригористом и доктринером он не был и не мог быть по самим условиям своей жизни, по устройству своего ума, склонного к скептицизму, по слабости воли наконец. Однажды он так сформулировал свое миросозерцание: “Я преимущественно реалист и более всего интересуюсь живою правдою людской физиономии; ко всему сверхъестественному отношусь равнодушно, ни в какие абсолюты и системы не верю, люблю больше всего свободу и, сколько могу судить, доступен поэзии. Все человеческое мне дорого, славянофильство мне чуждо, как и всякая ортодоксия. Больше ничего не имею доложить вам о себе…”

Он был мнителен и склонен к меланхолии. Стоит припомнить, как по-детски боялся он холеры и убегал за тысячи верст при первом же слухе о ее приближении. Он сам признался, что мужество – не его добродетель. В письмах своих он постоянно жалуется на все – на болезни, старость, нужду. Его излюбленная фраза: “Я – человек конченый”. Он любил славу, горячо дорожил ею, но никогда не мог поверить в нее вполне. Ему постоянно казалось, что публика его не любит, молодежь презирает, что его повести и рассказы проваливаются с треском. Сколько раз сообщал он о своем непременном желании бросить литературу – “и уже навсегда”, хотя сам, вероятно, понимал, что это для него совершенно невозможно, так же органически невозможно, как не пить и не есть. Однажды судьба подвергла его жестокому испытанию, и несомненно, что он не сумел перенести его, не сумел встретиться лицом к лицу с бурей и непогодой. Это было в 60-е годы, во время литературной истории с “Отцами и детьми”. Тургенев обиделся, загрустил, не писал несколько лет, жаловался на свою судьбу, поторопился подписать себе приговор, хотя решительно никакой надобности в этом не чувствовалось. Он поступил как избалованный, капризный ребенок – большой ребенок, ребенок-гигант, но все же ребенок. Он дал полный простор своей меланхолии, создал свое знаменитое “Довольно!” – эту лучшую по картинности песнь нашей славянской тоски, славянского пессимизма. А ведь недоразумение должно было рассеяться рано или поздно. И это чувствовалось уже в самом начале. Часть молодежи была на стороне Тургенева, Писарев прямо провозгласил Базарова героем. Но, следуя приемам всех слабых людей, наш великий писатель, чтобы найти какое-нибудь утешение, вообразил свою неудачу полной и безусловной. Раз все кончено – и жалеть больше не о чем.

Натура созерцательная по преимуществу, Тургенев не был ни общественным, ни политическим деятелем. Это прежде всего поэт, художник, мечтатель, которого неотразимо тянуло к себе творчество. Он любил писать, любил страстно, хотя принимался за работу с трудом и даже отчаянием. Он весь вылился в своем языке, своем стиле, как Толстой в своем. Его музыкальные фразы, граненые периоды, аристократическая сдержанность выражений, умение вызывать настроение (по преимуществу меланхолическое) одним построением слов, их созвучием – все это делает из него первоклассного писателя и в то же время позволяет нам заглянуть в его душу.

В другое время и в другой обстановке его непременно увлекло бы в сторону меланхолии, отчаяния, быть может даже мистицизма. Его любимым писателем был Шопенгауэр, сам он всю жизнь не мог отделаться от тоски и грусти. Любовь, красота, искусство – все, чему он служил, во имя чего жил и работал, – все это то и дело представлялось ему ненужным, пустым, тленным. Но он крепко держал себя в руках, и мы знаем – почему.

Мнительный и склонный к меланхолии по наследству, с широкими, размашистыми, иногда обломовскими привычками, Тургенев, однако, так долго и часто подвергался влиянию европейской дисциплинированной культурной жизни, что выработал в себе и стойкость, и веротерпимость западного образованного человека. Холопская формула “либо в зубы, либо ручку пожалуйте”, не менее холопская привычка падать собственной своей физиономией в грязь для выражения собственного своего восторга претили ему до тошноты. Чувство собственного достоинства и чувство меры были для него не пустыми словами и как для художника, и как для человека. В роли пророка и мессии, так привлекавшей Гоголя, Достоевского, а теперь привлекающей Толстого, он не выступал никогда и добродушно подсмеивался над пророками и мессиями. Скептик по натуре, проникнутый сознанием бесконечной сложности человеческой жизни, он не мог бы никогда сказать: я – истина, а все остальное чепуха. Он ценил в человеке прежде всего его свободу, его критические способности, а не всероссийскую наклонность “идти и бежать” куда прикажете – в исповедальню Достоевского или в интеллигентную колонию, или в нечаевскую пятерку. Всякая ортодоксия была ненавистна ему, и наклонность к ортодоксии он порицал чаще и резче всего – по-моему, слишком даже резко. Припомните его резкие выходки против “идола” Губарева или секты матреновцев, т. е. последователей взбалмошной бабы Матрены Савишны. Справедливо замечено, что русский человек – сектант по преимуществу, что ему необходимо восторгаться или плевать, иначе никак невозможно. Против этого узкого сектантского духа и направлены все резкие выходки Потугина в “Дыме”. “Нам во всем и всюду нужен барин, – говорит Потугин, – барином этим бывает большею частью живой субъект, иногда какое-нибудь так называемое направление над нами власть возымеет: теперь, например, мы все к естественным наукам в кабалу записались!.. Почему, в силу каких резонов мы записываемся в кабалу – это дело темное; такая уж, видно, наша натура. Но главное, чтобы у нас был барин. Ну, вот он и есть у нас; это значит наш, а на все остальное – наплевать. Чисто холопы! И гордость холопская, и холопское угождение… Новый барин народился – старого долой. То был Яков, а теперь Сидор: в ухо Якову, в ноги Сидору… Кто палку взял, тот и капрал…”

Что в этих словах много верного, это несомненно, только не совсем верно они сказаны. В силу каких резонов записываемся мы в кабалу – знать можно, и натура наша тут ни при чем. Все же это искание, это вера, какая ни есть, и она куда выше пустопорожней погони за лишним рублем…

Но это между прочим. Европейски дисциплинированной натуре Тургенева претило наше холопство, как претило и наше самодовольство. Он слишком ясно видел и знал превосходство европейской культуры над нашей, чтобы колебаться в выборе пути, по которому следует идти. Надо перенимать, но как? “Кто же вас, – спрашивает он, – заставляет перенимать зря? Ведь вы чужое берете не потому, что оно чужое, а потому, что оно вам пригодно; стало быть, вы соображаете, вы выбираете. А что до результатов, – так вы не извольте беспокоиться: своеобразность в них будет в силу этих местных, климатических и прочих, условий… Вы только предлагайте пишу добрую, а народный желудок переварит ее по-своему, и со временем, когда организм окрепнет, он даст свой сок… Весь вопрос в том, крепка ли натура? А наша натура – ничего, выдержит: не в таких была переделках. Бояться за свое здоровье, за свою самостоятельность могут одни нервные больные да слабые народы; точно так же как восторгаться с пеной у рта тому, что мы – русские, способны одни вздорные люди”.

В этом пункте не согласиться с Тургеневым, как кажется, совершенно невозможно. Наша культура все более сближается с западноевропейской, сближается не по дням, а по часам, с каждым новым торговым трактатом, каждой новой переведенной статьей, каждой построенной фабрикой, каждым новорожденным пролетарием. Хотим ли мы этого или не хотим – об этом никто не спрашивает нас, да и никто этим не интересуется. Мы так далеко зашли по пути европейского просвещения и европейских экономических отношений, что если бы от Вержболова до границы, а от границы вдоль Карпат до устья Дуная воздвигнуть Гималайский хребет, нам все же пришлось бы идти тою же дорогой, как европейцы. Перенимать – выгоднее, экономнее, благоразумнее да и безопаснее, чем орать “мы-ста да вы-ста”…

Но спешу оговориться: западнические убеждения нисколько не мешали Тургеневу любить Россию. Вместе с Потугиным он мог бы сказать: “Я люблю и ненавижу Россию, свою странную, милую, скверную, дорогую родину”.

Если бы теперь мне предложили возможно короче определить миросозерцание Тургенева – я бы не употребил ни пошлого слова “либерал”, ни неопределенного “западник”, а сказал бы, что наш великий писатель был прогрессистом и гуманистом. Человечность – вот что одухотворяет его произведения, вот что составляет их красоту.

Как ум европейски дисциплинированный Тургенев не мог, разумеется, иметь никаких точек соприкосновения с нашими доморощенными консерваторами или, как их лучше звать, “охранителями”. Наш консерватизм на самом деле вещь странная, в XIX веке почти невероятная. Так или иначе, в той или другой форме, он – мракобесие. Это совсем не то, что представляет из себя, например, английский консерватизм. Последний эгоистичен, осторожен, но он никогда не ломится в открытую дверь и никогда не стучит лбом в стену. Английские консерваторы, исторически дисциплинированные, проводят в жизнь смелые, демократизирующие общество реформы, как Дизраэли в 1866 году, как Солсбери в 1884 году. Они понижают ценз, увеличивают число голосующих на парламентских и муниципальных выборах. Они понимают, что задерживать историю можно, но становиться ей поперек дороги – опасно и не к чему. Русский консерватор – это прежде всего добровольный соглядатай в худшем случае, мистик – в лучшем. Он знает только одно: что надо поворачивать назад. Он стоит за розги в школе, за кнут – в суде, за крепостничество – в деревне. Его благополучную голову не смущает даже мысль о том, что поворачивать назад не только глупо, но и невозможно. Русский консерватор убежден, что нет ничего на свете сильнее розги или официальной бумажки.

Тургенев не был и либералом в европейском смысле слова. Западный либерализм живет формулой: “Права, свобода, счастье для собственника”; Тургенев просто любил права, свободу, счастье, но не делил человечество на чистых и нечистых. Он был гуманистом в широком смысле слова.

Любил ли он мужика, народ? Не столько любил, пожалуй, сколько видел в мужике человека, признавал в нем живую человеческую душу и ценил ее. Он не народник, он не говорит, что надо учиться у мужика, что надо делать так, как мужик хочет; он видит, что мужик грязен, невежествен, голоден, что зверь еще сидит в нем, – и желает для него счастья, не особенного какого-нибудь, вроде того, которое мерещилось прежде Достоевскому, а теперь мерещится Толстому, – а единственно возможного: основанного на знании, достатке, правах.

Как гуманист Тургенев безусловно искренен. Он гуманист не только по убеждениям, а по природе. Он прежде всего добр как человек, как художник. Нетрудно заметить, что отрицательные типы не давались ему. Два-три урода выведены им в “Записках охотника”, к ним он относится с негодованием, но что значат эти два-три типа в громадной галерее образов, созданных им? В этом смысле Ренан прав, говоря:

“Его миссия была вполне умиротворяющей. Он был как Бог в книге Иова, творящий мир на высях. То, что у других производило разлад, у него становилось основой гармонии. В его широкой груди примирялись противоречия; проклятия и ненависть обезоруживались волшебным обаянием его искусства…

В этом (гуманизме) близость Тургенева с народной душой, с народной совестью. Заклейменный каторжник, убийца, жестокий истязатель Для него прежде всего несчастный, которому следует сострадать. И Тургенев сострадал всем всю жизнь.

Любовь, писал он, сильнее смерти и страха смерти. Только ею, только любовью держится и движется жизнь…”

Из всемирно известных литературных типов Тургенев выше всего ценил Дон Кихота. Почему?

“Жить для себя, заботиться о себе, – говорит он, – Дон Кихот почел бы постыдным. Он весь живет, если можно так выразиться, вне себя, для других, для своих братьев, для истребления зла, для противодействия враждебным человечеству силам – волшебникам-великанам, т. е. притеснителям. В нем нет и следа эгоизма, он не заботится о себе, он весь – самопожертвование (оцените это слово!); он верит, верит крепко и без оглядки… Смиренный сердцем, он духом велик и смел…”

Тургенев и сам хотел порою, чтобы и его захватил, закрутил порыв веры, любви, самопожертвования, и не в творчестве лишь, а в жизни, – но “каждому свое”…

В Тургеневе не было злобы. Он оставался добрым, добродушным, даже когда сердился. Иногда на словах он давал увлечь себя личному раздражению, но это было лишь минутным настроением. Великие слова “мир между людьми и всепрощение” были написаны на его знамени – на знамени человека, мыслителя и художника.

И.С. Тургенев. Гравюра XIX века

Данный текст является ознакомительным фрагментом. Из книги Жизнь Пушкина. Том 1. 1799-1824 автора Тыркова-Вильямс Ариадна Владимировна

Глава XI А. И. ТУРГЕНЕВ И ЕГО ПИСЬМА Эти письма сохранились благодаря редкой в России культурной бережливости и заботливости Вяземского и его семьи. «Материалы Остафьевского архива», так тщательно, так роскошно изданные гр. Шереметевым, являются важным литературным

Из книги Алексей Константинович Толстой автора Жуков Дмитрий Анатольевич

Глава восьмая СВОБОДНЫЙ ХУДОЖНИК Вот и исполнилось то, к чему стремился Алексей Константинович так давно. Ему сорок четыре года, он еще полон сил, в голове теснятся замыслы новых вещей. По-разному описывают его состояние исследователи. Одни подчеркивают социальное

Из книги И. С.Тургенев. Его жизнь и литературная деятельность автора Соловьев Евгений

ГЛАВА II. ЗА ГРАНИЦЕЙ. – СОРОКОВЫЕ ГОДЫ. – ТУРГЕНЕВ И БЕЛИНСКИЙ Я говорил уже о причинах, заставлявших Тургенева рваться за границу. Однако осуществить страстное намерение было нелегко. Недостатка в средствах не ощущалось, но В.П. Тургенева как раз к этому времени

Из книги Тарас Шевченко. Его жизнь и литературная деятельность автора Яковенко Валентин

ГЛАВА V. ШЕВЧЕНКО КАК ПОЭТ И ХУДОЖНИК Мнения некоторых писателей. – Что такое великий народный поэт? – Содержание поэзии Шевченко. – Отношение народа к его личности. – Шевченко как художник Более трех десятилетий прошло уже со времени смерти Шевченко, а наша

Из книги Иван Крамской. Его жизнь и художественная деятельность автора Цомакион Анна Ивановна

Глава V. Крамской как художник Картины Крамского «Майская ночь» и «Христос в пустыне». – Переписка с В. М. Гаршиным по поводу «Христа». – Крамской участвует в комиссии по пересмотру устава Академии художеств. – Знакомство с графом Л. Н. Толстым и его портрет. – План

Из книги Жорж Бизе автора Савинов Николай Николаевич

Из книги Караваджо автора Махов Александр Борисович

Из книги Тициан автора Махов Александр Борисович

Из книги Шаляпин автора Дмитриевский Виталий Николаевич

Глава 1 ХУДОЖНИК И ПУБЛИКА Жизнь поколения российских людей, к которому принадлежал Шаляпин, пришлась на годы политических бурь и социальных катастроф. События общественные и впрямую, и опосредованно отражались и на жизни художественной. Шаляпин переживал духовный,

Из книги Наматжира автора Бетти Джойс

ПОСЛЕСЛОВИЕ АЛЬБЕРТ НАМАТЖИРА - ЧЕЛОВЕК И ХУДОЖНИК В Австралии 50 тысяч чистокровных аборигенов. Далекие их предки попали в Австралию 20–30 тысяч лет назад, постепенно заселили ее и были здесь хозяевами, живя почти в полной изоляции от внешнего мира вплоть до конца XVIII

Из книги Полина Виардо. Последняя волшебница автора Бергман Соня

Глава 10 Иван Тургенев и Полина Виардо - самая долгая история любви Их отношения длились 40 лет - с 1843 по 1883 годы. Вероятно, это самая продолжительная история любви. Гастроли по Европе приносили Полине огромный успех, но французская пресса неоднозначно оценивала талант

Из книги Заметки о русском (сборник) автора Лихачев Дмитрий Сергеевич

Глава 19 Иван Тургенев и другие женщины Для того чтобы быть полезным своей возлюбленной, Иван Сергеевич Тургенев - тогда еще никому неизвестный и небогатый помещик - отправился за Полиной и ее мужем во Францию, когда гастроли артистки по России окончились. С Луи Виардо

Из книги Литературные воспоминания автора Анненков Павел Васильевич

Человек-художник И был день один.Однажды.На улице шел дождь.Пришел человек с работы и сказал: «Жена (он всегда называл жену женой), не грей обед. Дай чаю!»Лег на диван, не снимая сапог.И умер.Когда кончилась суматоха, жена взяла в руку остывший стакан чаю, поразилась, что

Из книги Дорога в прошедшем времени автора Бакатин Вадим Викторович

ХУДОЖНИК И ПРОСТОЙ ЧЕЛОВЕК Из воспоминаний об А.Ф.

Из книги Отец. Жизнь Льва Толстого автора Толстая Александра Львовна

Глава 3 Художник А. Куликов Художник принадлежит своему времени, он живет его нравами, привычками… Г.В.Ф. Гегель В маленьком русском городке Малоярославце на тихой, утопающей в садах и сиреневых палисадниках улице есть старый дом. Это родительский дом моей мамы. Там жили

ТУРГЕНЕВ Иван Сергеевич (1818 - 1883), русский писатель, член-корреспондент Петербургской АН (1860). В цикле рассказов «Записки охотника» (1847-52) показал высокие духовные качества и одаренность русского крестьянина, поэзию природы. В социально-психологических романах «Рудин» (1856), «Дворянское гнездо» (1859), «Накануне» (1860), «Отцы и дети» (1862), повестях «Ася» (1858), «Вешние воды» (1872) созданы образы уходящей дворянской культуры и новых героев эпохи разночинцев и демократов, образы самоотверженных русских женщин. В романах «Дым» (1867) и «Новь» (1877) изобразил жизнь русских за границей, народническое движение в России. На склоне жизни создал лирико-философские «Стихотворения в прозе» (1882). Мастер языка и психологического анализа, Тургенев оказал существенное влияние на развитие русской и мировой литератур.

ТУРГЕНЕВ Иван Сергеевич , русский писатель.

По отцу Тургенев принадлежал к старинному дворянскому роду, мать, урожденная Лутовинова, богатая помещица; в ее имении Спасское-Лутовиново (Мценский уезд Орловской губернии) прошли детские годы будущего писателя, рано научившегося тонко чувствовать природу и ненавидеть крепостное право. В 1827 семья переезжает в Москву; вначале Тургенев обучается в частных пансионах и у хороших домашних учителей, затем, в 1833, поступает на словесное отделение Московского университета, в 1834 переходит на историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета. Одно из сильнейших впечатлений ранней юности (1833) влюбленность в княжну Е. Л. Шаховскую, переживавшую в эту пору роман с отцом Тургенева, отразилось в повести «Первая любовь» (1860).

В 1836 Тургенев показывает свои стихотворные опыты в романтическом духе литератору пушкинского круга, университетскому профессору П. А. Плетневу; тот приглашает студента на литературный вечер (в дверях Тургенев столкнулся с А. С. Пушкиным), а в 1838 печатает в «Современнике» тургеневские стихотворения «Вечер» и «К Венере Медицийской» (к этому моменту Тургеневым написано около сотни стихотворений, в основном не сохранившихся, и драматическая поэма «Стено»).

В мае 1838 Тургенев отправляется в Германию (желание пополнить образование соединилось с неприятием российского уклада, основанного на крепостном праве). Катастрофа парохода «Николай I», на котором плыл Тургенев, будет описана им в очерке «Пожар на море» (1883; на французском языке). До августа 1839 Тургенев живет в Берлине, слушает лекции в университете, занимается классическими языками, пишет стихи, общается с Т. Н. Грановским, Н. В. Станкевичем. После короткого пребывания в России в январе 1840 отправляется в Италию, но с мая 1840 по май 1841 он вновь в Берлине, где знакомится с М. А. Бакуниным. Прибыв в Россию, он посещает имение Бакуниных Премухино, сходится с этой семьей: вскоре начинается роман с Т. А. Бакуниной, что не мешает связи со швеей А. Е. Ивановой (в 1842 она родит Тургеневу дочь Пелагею). В январе 1843 Тургенев поступает на службу в Министерство внутренних дел.

В 1843 появляется поэма на современном материале «Параша», получившая высокую оценку В. Г. Белинского. Знакомство с критиком, перешедшее в дружбу (в 1846 Тургенев стал крестным его сына), сближение с его окружением (в частности, с Н. А. Некрасовым) изменяют его литературную ориентацию: от романтизма он обращается к иронико-нравоописательной поэме («Помещик», «Андрей», обе 1845) и прозе, близкой принципам «натуральной школы » и не чуждой влиянию М. Ю. Лермонтова («Андрей Колосов», 1844; «Три портрета», 1846; «Бретер», 1847).

1 ноября 1843 Тургенев знакомится с певицей Полиной Виардо (Виардо-Гарсия) , любовь к которой во многом определит внешнее течение его жизни. В мае 1845 Тургенев выходит в отставку. С начала 1847 по июнь 1850 он живет за границей (в Германии, Франции; Тургенев свидетель французской революции 1848): опекает больного Белинского во время его путешествия; тесно общается с П. В. Анненковым, А. И. Герценом, знакомится с Ж. Санд, П. Мериме, А. де Мюссе, Ф. Шопеном, Ш. Гуно; пишет повести «Петушков» (1848), «Дневник лишнего человека» (1850), комедии «Холостяк» (1849), «Где тонко, там и рвется», «Провинциалка» (обе 1851), психологическую драму «Месяц в деревне» (1855).

Главное дело этого периода «Записки охотника», цикл лирических очерков и рассказов, начавшийся с рассказа «Хорь и Калиныч» (1847; подзаголовок «Из записок охотника» был придуман И. И. Панаевым для публикации в разделе «Смесь» журнала «Современник»); отдельное двухтомное издание цикла вышло в 1852, позднее добавлены рассказы «Конец Чертопханова» (1872), «Живые мощи», «Стучит» (1874). Принципиальное многообразие человеческих типов, впервые выделенных из прежде не замечаемой или идеализируемой народной массы, свидетельствовало о бесконечной ценности всякой неповторимой и свободной человеческой личности; крепостной порядок представал зловещей и мертвой силой, чуждой природной гармонии (детализированная конкретика разнородных пейзажей), враждебной человеку, но неспособной уничтожить душу, любовь, творческий дар. Открыв Россию и русского человека, положив начало «крестьянской теме» в отечественной словесности, «Записки охотника» стали смысловым фундаментом всего дальнейшего творчества Тургенева: отсюда тянутся нити и к исследованию феномена «лишнего человека» (проблема, намеченная в «Гамлете Щигровского уезда»), и к осмыслению таинственного («Бежин луг»), и к проблеме конфликта художника с душащей его обыденностью («Певцы»).

В апреле 1852 за отклик на смерть Н. В. Гоголя, запрещенный в Петербурге и опубликованный в Москве, Тургенев по высочайшему повелению посажен на съезжую (там был написан рассказ «Муму»). В мае выслан в Спасское, где живет до декабря 1853 (работа над неоконченным романом, повестью «Два приятеля», знакомство с А. А. Фетом, активная переписка с С. Т. Аксаковым и литераторами из круга «Современника»); в хлопотах об освобождении Тургенева важную роль сыграл А. К. Толстой.

До июля 1856 Тургенев живет в России: зимой по преимуществу в Петербурге, летом в Спасском. Его ближайшая среда редакция «Современника»; состоялись знакомства с И. А. Гончаровым, Л. Н. Толстым и А. Н. Островским; Тургенев принимает участие в издании «Стихотворений» Ф. И. Тютчева (1854) и снабжает его предисловием. Взаимное охлаждение с далекой Виардо приводит к краткому, но едва не закончившемуся женитьбой роману с дальней родственницей О. А. Тургеневой. Публикуются повести «Затишье» (1854), «Яков Пасынков» (1855), «Переписка», «Фауст» (обе 1856).

«Рудиным» (1856) открывается серия тургеневских романов, компактных по объему, разворачивающихся вокруг героя-идеолога, журналистски точно фиксирующих актуальную социально-политическую проблематику и, в конечном итоге, ставящих «современность» перед лицом неизменных и загадочных сил любви, искусства, природы. Воспламеняющий аудиторию, но неспособный на поступок «лишний человек» Рудин; напрасно грезящий о счастье и приходящий к смиренному самоотвержению и надежде на счастье для людей нового времени Лаврецкий («Дворянское гнездо», 1859; события происходят в обстановке близящейся «великой реформы»); «железный» болгарин-революционер Инсаров, становящийся избранником героини (то есть России), но «чужой» и обреченный смерти («Накануне», 1860); «новый человек» Базаров, скрывающий за нигилизмом романтический бунт («Отцы и дети», 1862; пореформенная Россия не освобождается от вечных проблем, а «новые» люди остаются людьми: «дюжинные» будут жить, а захваченные страстью или идеей погибнут); зажатые меж «реакционной» и «революционной» пошлостью персонажи «Дыма» (1867); революционер-народник Нежданов, еще более «новый» человек, но по-прежнему неспособный ответить на вызов изменившейся России («Новь», 1877); все они, вкупе с второстепенными персонажами (при индивидуальном несходстве, различии нравственно-политических ориентаций и духовного опыта, разной степени близости к автору), состоят в тесном родстве, совмещая в разных пропорциях черты двух вечных психологических типов героического энтузиаста, Дон Кихота, и поглощенного собой рефлектера, Гамлета (ср. программную статью «Гамлет и Дон Кихот», 1860).

Отбыв за границу в июле 1856, Тургенев попадает в мучительный водоворот двусмысленных отношений с Виардо и воспитывавшейся в Париже дочерью. После трудной парижской зимы 1856-57 (завершена мрачноватая «Поездка в Полесье») он отправляется в Англию, затем в Германию, где пишет «Асю», одну из наиболее поэтичных повестей, поддающуюся, впрочем, истолкованию в общественном ключе (статья Н. Г. Чернышевского «Русский человек на rendez-vous», 1858), а осень и зиму проводит в Италии. К лету 1858 он в Спасском; в дальнейшем нередко год Тургенева будет члениться на «европейский, зимний» и «российский, летний» сезоны.

После «Накануне» и посвященной роману статьи Н. А. Добролюбова «Когда же придет настоящий день?» (1860) происходит разрыв Тургенева с радикализировавшимся «Современником» (в частности, с Н. А. Некрасовым ; их взаимная враждебность сохранялась до конца). Конфликт с «молодым поколением» усугубился романом «Отцы и дети» (памфлетная статья М. А. Антоновича «Асмодей нашего времени» в «Современнике», 1862; так называемым «расколом в нигилистах» во многом мотивирована позитивная оценка романа в статье Д. И. Писарева «Базаров», 1862). Летом 1861 произошла ссора с Л. Н. Толстым, едва не обернувшаяся дуэлью (примирение в 1878). В повести «Призраки» (1864) Тургенев сгущает намечавшиеся в «Записках охотника» и «Фаусте» мистические мотивы; эта линия получит развитие в «Собаке» (1865), «Истории лейтенанта Ергунова» (1868), «Сне», «Рассказе отца Алексея» (оба 1877), «Песни торжествующей любви» (1881), «После смерти (Клара Милич)» (1883). Тема слабости человека, оказывающегося игрушкой неведомых сил и обреченного небытию, в большей или меньшей мере окрашивает всю позднюю прозу Тургенева; наиболее прямо она выражена в лирическом рассказе «Довольно!» (1865), воспринятом современниками как свидетельство (искреннее или кокетливо-лицемерное) ситуативно обусловленного кризиса Тургенева (ср. пародию Ф. М. Достоевского в романе «Бесы», 1871).

В 1863 происходит новое сближение Тургенева с Полиной Виардо; до 1871 они живут в Бадене, затем (по окончании франко-прусской войны) в Париже. Тургенев близко сходится с Г. Флобером и через него с Э. и Ж. Гонкурами, А. Доде, Э. Золя, Г. де Мопассаном; он принимает на себя функцию посредника между русской и западными литературами. Растет его общеевропейская слава: в 1878 на международном литературном конгрессе в Париже писатель избран вице-президентом; в 1879 он почетный доктор Оксфордского университета. Тургенев поддерживает контакты с русскими революционерами (П. Л. Лавровым, Г. А. Лопатиным) и оказывает материальную поддержку эмигрантам. В 1880 Тургенев участвует в торжествах в честь открытия памятника Пушкину в Москве. В 1879-81 старый писатель переживает бурное увлечение актрисой М. Г. Савиной , окрасившее его последние приезды на родину.

Наряду с рассказами о прошлом («Степной король Лир», 1870; «Пунин и Бабурин», 1874) и упомянутыми выше «таинственными» повестями в последние годы жизни Тургенев обращается к мемуаристике («Литературные и житейские воспоминания», 1869-80) и «Стихотворениям в прозе» (1877-82), где представлены едва ли не все основные темы его творчества, а подведение итогов происходит словно бы в присутствии близящейся смерти. Смерти предшествовало более чем полтора года мучительной болезни (рак спинного мозга).

Биография И.С.Тургенева

Фильм «Великий певец великой России. И.С.Тургенев»