«Страна проедает последние резервы. Николаев игорь, экономист Блоги Николаев Игорь

«Курс стабилизировался, но кризис продолжается»

Чтобы глобально оценивать, закончился кризис или нет, надо для начала задаться вопросом: «Исчезли ли причины, которые вызвали этот кризис?» Если да, то тогда действительно можно говорить о том, что кризис закончился. Но когда причины остаются, а сейчас состояние именно такое, то как можно говорить об окончании кризиса?

Для многих кризис связывается с курсом рубля. Рубль падает — значит, кризис есть. Но мы, экономисты, не должны судить по одному этому показателю. Давайте посмотрим, что у нас делается с объемом производства, с ВВП? Что у нас делается с реальными доходами населения? Что происходит с инвестициями в основной капитал? С ключевыми видами деятельности? Если оценивать ситуацию в целом, то мы увидим, что курс стабилизировался, но кризис продолжается.

Игорь Николаев на фоне других известных экономистов выделяется своим пессимизмом.

Его прогнозы по росту ВВП и инфляции, как правило, в два раза хуже официальных, но что действительно плохо — так это то, что именно они и сбываются.

Доктор экономических наук. Профессор Высшей школы экономики. Кандидат в Госдуму на сентябрьских выборах по Кунцевскому одномандатному избирательному округу.

Курс рубля — это, по большому счету, «шашечки». Вам «шашечки» или ехать? А «ехать» — для этого ничего лучше не придумали, как тот же показатель ВВП. Да, инфляция замедлилась. Но у нас сохраняются высокие инфляционные риски. Надо оценивать по совокупности.

У нас по итогам II квартала официальная оценка ВВП — минус 0,6% в годовом выражении. Мы падали медленнее, чем в I квартале, тогда было минус 1,2%. Но посмотрим, что происходило год назад. Тогда показатель I квартала был минус 2,8%, II квартала — минус 4,5%. То есть то, что у нас замедлились темпы падения, объясняется только лишь эффектом низкой базы.

Уже, наверно, мозоль на языке от этих слов, — «структурный кризис». Но это и вправду структурный кризис. Причем, отягощенный внешними шоками в виде низких цен на нефть и санкционного противостояния. Тогда, думая о перспективах, мы должны спросить: у нас структурные проблемы решены? Нет. Санкционное противостояние прекратилось? Нет. Сильно выросли цены на нефть? Нет. А для нас уже и 100 долларов за баррель было мало, что показал 2014 год. При таком уровне цен мы практически скатывались тогда в кризис.

«Мировая экономика на пороге нового циклического кризиса»

Те отрасли, в которых наблюдается рост, не обеспечивают общего роста экономики

Наш бюджет по-прежнему критично зависит от того, сколько мы получает от экспорта нефти и газа. Да, в отдельных отраслях экономики наблюдается рост. Но возьмем сельское хозяйство. За прошлый год оно выросло на 3% — на фоне общего падения экономики на 3,7%. Но до 2015 года среднегодовые темпы роста в сельском хозяйстве были 3,5%. Кстати, последние месячные данные роста по сельскому хозяйству — чуть больше 2% в годовом выражении.

Проблема, однако, в том, что те отрасли, в которых наблюдается рост, не обеспечивают общего роста экономики. Доля сельского хозяйства в ВВП страны — около 4%. ВПК тоже не меняет общую картину. Промышленное производство у нас по нулям по первому полугодию. К тому же, надо учитывать, что ВПК развивается на деньги бюджета. А состояние бюджета всем известно: мы уже секвестировали его в этом году и будем в следующем. И каким бы приоритетом не был бы оборонный комплекс, сокращение финансирования будет и там. К тому же, таких отраслей, где есть рост, мало.

Доля строительства в ВВП, например, — 6-6,5%. Последние данные, за июнь: падение на 9,7%. Очень сильно падаем в строительстве даже по отношению к очень низкой базе.

Мы вступили в суперцикл низких мировых цен на нефть

Теперь о потреблении. В июне продажи автомобилей упали на 12%. В июле — уже на 17%. Это в годовом исчислении, то есть к июлю 2015-го года, когда падение шло еще более быстрыми темпами. Розничная торговля все последние месяцы падает на 5-6%.

Сейчас мы вступили в суперцикл низких мировых цен на нефть. Он был вызван, в первую очередь, сланцевой революцией, которую мы благополучно проспали. Но поддерживаться низкие цены будут другими факторами.

Мировая экономика на пороге нового циклического кризиса. За последние 50 лет они происходят с периодичностью 7-12 лет. Последний мировой кризис у нас был в 2008-2009 годах, и предвестники нового кризиса уже есть. Например, замедление Китая. Тот же Brexit сыграет свою роль.

«Значение ключевой ставки ЦБ преувеличено»

Посмотрим на финансовые результаты банковского сектора. Доля прибыльных кредитных организаций в начале года была чуть больше 75%, а сейчас — 60 с небольшим процентов. Чудес не бывает: если экономика в кризисе и если ваши клиенты, предприятия, испытывают трудности, то, естественно, возникают проблемы с задолженностью. Это не может не сказываться на банковском секторе.

На сколько увеличилась доля убыточных кредитных организаций? На 1 июня их было — 39%. А в начале года было 25%.

За таргетом по инфляции мы можем упустить ситуацию в банковском бизнесе

Активы кредитных организаций: за первые пять месяцев этого года у первой пятерки снижение небольшое — чуть больше 1%. Но смотрите, что происходит в пятой и шестой сотне. Там снижение активов, соответственно, 24% и 32%. Мне кажется, что с такими показателями зачищать придется в ближайшее время не по две-три кредитные организации в неделю, а гораздо больше.

Меня волнует, что за таргетом по инфляции мы можем упустить ситуацию в банковском бизнесе. Сейчас не ситуация 2008-2009 года, когда государство вбухивало триллионы рублей в банковский сектор. Еще в прошлом году была поддержка, сейчас ее нет. И уже не будет: у государства нет денег, даже чтобы проиндексировать пенсии, оно проиндексировало их в феврале на 4% при фактической инфляции в 12,9%. Государство вовсе не проиндексировало пенсии работающим пенсионерам, материнский капитал, выплаты почетным донорам и т.д.

Давайте вспомним те факторы, благодаря которым рубль сейчас столь стабилен. Известно, что показатель по обязательным нормативам по обязательствам в валюте был существенно повышен. С 4,25% он был увеличен по депозитам для физических лиц до 6%, а для юридических — даже выше. Курс рубля вы можете курс держать и благодаря этому фактору, но до поры до времени. Формируется структурный перекос.

Проблему можно решать или кувалдой, или стамеской. Для нашей экономики нужна кувалда

Я считаю, что значение ключевой ставки ЦБ преувеличено. Когда кивают на опыт Федрезерва США, мне хочется сказать: «Ну вот когда наша экономика будет такая же высокоразвитая институционально, тогда такие инструменты, как 0,25% ставки, будут иметь большое значение.»

Проблему можно решать или кувалдой, или стамеской. Для нашей экономики пока нужна кувалда. Тонкие инструментарии пока не для нас.

В кредитовании есть определенная стабилизация. Рост — это когда мы видим, что пошли инвестиции в основной капитал. Этот показатель пока падает. У нас пока нет данных по II кварталу, но данные по первому — минус 4,8%.

«80 рублей за доллар к концу года»

Никакой эйфории не должно быть. Некая стабилизация наступила. Вернее, некая адаптация. Но не более того.

Экономика будет проседать и дальше под воздействием новых негативных факторов или же внешних шоков, которые уже есть и которые будут обостряться. Например, цены на нефть. Одно дело, около 50, и другое — ниже 40. Или же новый виток санкционного противостояния, об этом же разговоры постоянно ведутся. Геополитическая обстановка остается тяжелой. Или Резервный фонд закончится. Или мировая экономика замедлится слишком резко.

У нас нет времени, чтобы долго определяться, что нам надо со всем этим делать. Сейчас будет разрабатываться программа структурных реформ, она должна быть готова к середине следующего года. То есть она готовится под выборы президента 2018 года. Так и хочется сказать: «Ребята! У нас времени на это нет».

Правительству есть, что делать, даже при условии, что времени уже нет

Но ведь есть решения, которые можно быстро принять. Например, в налоговой сфере. Можно полностью освободить от налогов микробизнес. Или пересмотреть приоритеты федерального бюджета. Вы можете по-прежнему безусловным приоритетом выбирать оборонный комплекс, и резать при этом инвестиции в ту же социальную сферу, а можете выбрать другой приоритет. Правительству есть, что делать, даже при условии, что времени уже нет.

Я бы ориентировался бы на 80 рублей за доллар к концу года.

Руководство института:

Директор - Фурсов Андрей Ильич, академик Международной академии наук (Инсбрук, Австрия).

Заместитель директора - Пономарева Елена Георгиевна, доктор политических наук.

Руководитель спецпроекто в - Фурсов Кирилл Андреевич, кандидат исторических наук.

Деятельность Института отражает сдвиги, происходящие в мировой науке об обществе. В последние 10-15 лет в исследовательской социально-исторической сфере и несколько запаздывающей по отношению к ней образовательной отчётливо наметились следующие сдвиги:

1. Узкий страноведческий подход уступает место:

а) региональному (иногда - макрорегиональному), базовыми объектами исследования становятся не отдельные страны, а крупные комплексы производства и обмена, то, что Ф. Бродель когда-то назвал мир-экономиками; это, например, Северная Атлантика, индоокеанская зона (аль-Хинд), восточно-азиатская, Средиземноморье (с южной, арабской, частью), степная Евразия;

б) сравнительно-историческому (причём чаще всего в долгосрочной исторической перспективе): Западная Европа - Россия, Китай - Япония; Индия - Китай; Западная Европа - Китай; и т.д. Особенно активно развивается сравнительный анализ «Запад - Восток - Россия» в сфере экономической истории;

в) анализу тех или иных крупных страновых (США, Китай, Индия), имперских (Британская империя) или региональных (Ближний Восток, Юго-Восточная Азия) комплексов как элементов мировой системы; речь идёт о таких научных программах как «мир-системный анализ» школы И. Валлерстайна, «мироисторический подход» (школа в Гавайском университете) и др.; всё вместе это можно представить как историческую глобалистику.

2. Логика развития современного мира смещает фокус исследований на проблематику современной (ХХ-XXI вв.) и новой (с XVI - начало XX в.) истории. Это не значит, что древность и средневековье находятся в небрежении. Однако приоритеты расставлены недвусмысленно (это очень чётко видно по научно-информационному потоку).

3. Для последнего десятилетия в развитии социально-исторической науки на Западе отчётливо видно возвращение интереса к теоретической проблематике, особенно в её марксистских версиях. Период 1980-1990-х годов отличался от предшествующего 30-летия в развитии социально-исторической науки тем, что практически сошли на нет теоретические дискуссии, столь бурные в 1950-1970-е годы.

Временная детеоретизация была связана с неолиберальной (контр)революцией и характерным для неолиберальных экономических схем эмпиризмом, повлиявшим и на неэкономические дисциплины. Сегодня ситуация меняется в пользу нового витка развития теории, в прошлое уходят псевдонаучные схемы типа «столкновения цивилизаций», либерального «конца истории» и т.п.

Основные направления работы Института:

• методология социально-исторических исследований;
• исследование сложных социальных систем (особое внимание - капиталистической), включая сравнительно-исторический анализ систем (системология, компаративистика;
• изучение системных и транссистемных субъектов (религиозно-политические, финансовые и т.п. корпорации - орденские, неоорденские, сетевые структуры и т.п.);
• анализ реальных механизмов мировой борьбы за власть, информацию и ресурсы (конспирология);
• анализ глобальных процессов (глобалистика);
• анализ процессов (включая текущую историю) в основных макрорегионах мира (Россия; Англосфера; Германосфера; Европа - Северная, Южная, Восточная; Арабский мир; Средний Восток; Центральная Азия; Южная Азия; Юго-Восточная Азия; Восточная Азия; Африка к югу от Сахары; Латинская Америка);
• исследование современной идеологической ситуации, идеологической и психоисторической борьбы.

Институт осуществляет

• научно-исследовательскую и информационно-аналитическую деятельность;
• консультирование юридических и физических лиц по тематике деятельности института;
• выполнение проектных исследований по тематике деятельности института по заказу юридических и физических лиц;
• проведение на российском и международном уровнях семинаров, «круглых столов», конференций, вебинаров и т.п. по проблематике исследований института;
• ведение нелицензируемой образовательной деятельности, осуществляемой путем проведения разовых занятий различных видов (лекции, семинары), не сопровождающейся итоговой аттестацией и выдачей документов об образовании.

Контакты:

Юридический адрес: РФ, 111398, г. Москва, ул. Кусковская, д. 16

Почтовый адрес: 117418, Москва, а/я 7, ИСАН.

Электронная почта: [email protected]

В последние недели с высоких трибун все чаще раздаются заявления о том, что экономика достигла дна, и дальше нас ожидает хоть и медленный, но рост. Об этом говорят министр экономического развития Алексей Улюкаев, его зам Алексей Ведев, замминистра финансов Максим Орешкин. О стабилизации финансового рынка пишут аналитики Центробанка. Наконец, президент страны на совещании с членами правительства утверждает, что худшие дни для отечественной экономики — позади. Так ли это, мы решили обсудить с директором Института стратегического анализа ФБК, доктором экономических наук, профессором Высшей школы экономики Игорем Николаевым.

— Итак, Игорь Алексеевич, правы ли высокопоставленные чиновники экономического блока правительства, утверждая, что дно кризиса уже достигнуто и дальше будет лучше?

— Подобного рода заявлений мы действительно слышали немало. О том, что надо переходить к повестке развития, что кризиса нет, что дальше будет только рост. Вопрос — когда этот рост начнется? Сроки его наступления сдвигаются и сдвигаются — похоже, до бесконечности. Чиновники оперируют последними месячными данными по ВВП: сентябрь к августу, когда был рост 0,3%. Их готовит Минэкономразвития. Но недаром Росстат ничего подобного не дает — у него нет статистики по динамике месячного ВВП, она — квартальная или годовая, что соответствует международным правилам статистического учета. Месячные данные очень ненадежные в этом плане, они чисто оценочные. Брать их за основу и заявлять, что у нас уже наметился рост, нельзя. В целом никакого явного улучшения ситуации нет.

— Ну а каковы перспективы — завтра будет лучше, чем вчера?

— Увы, нет. В конце года нас ждет ухудшение показателей. Не только потому, что цены на нефть остаются низкими и санкции продолжают действовать. Существует также эффект базы, хотя эта причина может показаться формальной. Конец прошлого года по основным видам экономической деятельности — по промышленности, по торговле — выдался очень хорошим. В декабре рост промпроизводства составил 3,9%, розничная торговля вообще поднялась на 5,1%, а торговля непродовольственными товарами — на 10,7%. Если помните, был потребительский бум, люди пытались сберечь свои обесценивающиеся на глазах рубли, вкладывая их в покупки. Сейчас ноябрьские и декабрьские макроэкономические параметры мы будем сравнивать с тем «урожайным» ноябрем-декабрем, а потому их рост невозможен, с учетом эффекта базы. Кроме того, никуда не исчезли фундаментальные факторы, породившие кризис, — несбалансированность сырьевого и обрабатывающего секторов экономики, государственного и частного капитала, социальной и бюджетной сферы. Поэтому, я считаю, что официальные оценки чрезмерно оптимистичны.

— Ну а как же быть с еще одним оптимистичным аргументом Минфина: впервые за несколько лет в третьем квартале этого года произошел не отток, а приток капитала?

— Действительно, формально был зафиксирован приток капитала. Но здесь принципиально важно понять, о чем речь. Приходят те средства, которые предприниматели вынуждены возвращать из-за границы, чтобы их бизнес не рухнул, поскольку на внутреннем рынке деньги найти трудно или невозможно. Это же не значит, что инвесторы к нам снова побежали.

— Каковы основные негативные факторы воздействия на экономику и главные риски?

— Это по-прежнему крайне высокая зависимость курса национальной валюты от цены на нефть. Есть значительный риск того, что цены на нефть уйдут ниже 40 долларов на баррель, причем в самое ближайшее время. Кроме того, после обнародования последних данных по рынку труда в США значительно выросла вероятность того, что в декабре Федеральная резервная система повысит ставку. Это значит, что биржевые игроки перенаправят свои средства из нефти в долларовые активы.

Плюс, в начале следующего года на рынок нефти должен выйти Иран, еще больше повысив ее предложение на рынке.

Вторая, но, на мой взгляд, самая главная проблема: в России пока не видно никаких подвижек в исправлении сложившихся в экономике диспропорций и структурных перекосов, о которых я говорил выше. Когда эти перекосы и диспропорции остаются, кризис принимает затяжной характер — не менее четырех-пяти лет. При этом основные риски для экономики возникнут после 2016 года, когда будут потрачены почти все средства Резервного фонда и Фонда национального благосостояния.

— Насколько в нынешнем падении экономики можно винить власти и насколько — внешние обстоятельства, включая геополитические?

— Ответить на этот вопрос достаточно просто. Надо посмотреть, что происходило с экономикой до того, как в середине 2014 года включились мощные внешние негативные факторы — сначала международные санкции, потом падение нефтяных цен. В первой половине прошлого года цены на нефть, напомню, превышали 100 долларов за баррель, никаких серьезных секторальных санкций не было, только персональные, против отдельных российских чиновников.

Несмотря на это, по итогам первого полугодия ВВП вырос всего на 0,8% по сравнению с первым полугодием 2013 года. Экономика уже стагнировала. То есть мы вошли бы в кризис и без внешних шоков.

Другое дело, что те шоки, которые последовали, усугубили ситуацию. Но это — дополнительное воздействие, а не основное. Все структурные диспропорции как раз и являются следствием неправильной, неэффективной экономической политики, несвоевременности принимаемых решений.

— С какими макроэкономическими результатами Россия подойдет к концу 2015 года?

— Год назад наш институт спрогнозировал падение ВВП по итогам 2015-го в пределах от -2 до -4%. Минэкономразвития давало тогда цифру +1,2%, а потом в течение года шесть раз ее корректировало в сторону понижения. Мы свой прогноз ни разу не пересмотрели. И сейчас ожидаем -4%.

По инфляции, когда год назад принимали бюджет на 2015-й, официальный прогноз был 5,5%. Наша оценка годичной давности — 12-14% — оказалась стопроцентным попаданием. К концу декабря будет 14%, может, чуть больше.

Теперь о курсе рубля. Среднегодовой курс по факту будет составлять около 60 рублей за доллар. И в этом мы не ошиблись. Официально год назад звучала цифра 37,7, которую властям потом тоже пришлось многократно корректировать.

Что касается бюджетного дефицита, то по итогам этого года он будет относительно небольшой — может, в пределах 1-1,5%. Гораздо тяжелее будет свести концы с концами в бюджете через год — на 2016-й, напомню, заложен дефицит в 3%.

— Какие основные макроэкономические риски нас ждут в 2016 году?

— Экономический спад начинает консервироваться — вот основной риск. Если вы вовремя не принимаете необходимых мер, кризис обретает затяжной характер. Выйти из такой ситуации намного сложнее. Мы опять в минусе и опять проедаем последние резервы.

— Что же должны, по-вашему, предпринять власти, чтобы вывести страну из кризиса и обеспечить экономический рост?

— Тут короткий ответ дать сложно. Надо, чтобы власти, наконец поняли, с чем они имеют дело. Хватит уже повторять как мантру: «Это структурный кризис». Правильно, структурный. Тогда пусть назовут структурные диспропорции и предложат способы их разрешения. Непонятно, на что они надеются, заложив в проект бюджета на 2016 года рост ВВП в 0,7%. Я тщетно пытался понять, откуда эта цифра, чем она обусловлена. Слышал, в частности, такое объяснение: «За счет прироста запасов».

Но тогда возникает вопрос: что за запасы и с чего они будут вдруг прирастать?

Пусть начнут с самого простого — отменят антисанкции. Минэкономики и ЦБ фактически признали, что от них больше вреда, чем пользы, в первую очередь с точки зрения раскручивания инфляции. Власти хотят, чтобы с России сняли санкции. Зачем тогда в августе было принято решение о продлении антисанкций на год?

А дальше можно пересмотреть приоритеты федерального бюджета, который имеет явно антисоциальную направленность: мы не можем сейчас себе позволить тратить на оборону колоссальные средства. И я уверен: надо разморозить накопительную часть пенсии. И налоги надо не повышать, а снижать — это поспособствует активизации бизнеса и в конце концов — экономическому росту.