Книга: Сентиментальное путешествие - Виктор Шкловский. Сентиментальное путешествие шкловского Занимательные и практические знания

⁰

(отрывки из книги)
Еще осенью во «Всемирной Литературе» на Невском открылась студия для переводчиков .

Очень быстро она превратилась просто в литературную студию.

Здесь читали Н. С. Гумилёв, М. Лозинский, Е. Замятин, Андрей Левинсон, Корней Чуковский, Влад.(имир) Каз.(имирович) Шилейко, пригласили позже меня и Б. М. Эйхенбаума.

Поселился я в Доме Искусств . (...)

Внизу ходил, не сгибаясь в пояснице, Николай Степанович Гумилёв. У этого человека была воля, он гипнотизировал себя. Вокруг него водилась молодежь. Я не люблю его школу, но знаю, что он умел по-своему растить людей. Он запрещал своим ученикам писать про весну, говоря, что нет такого времени года. Вы представляете, какую гору слизи несет в себе массовое стихотворство. Гумилёв организовывал стихотворцев. Он делал из плохих поэтов неплохих. У него был пафос мастерства и уверенность в себе мастера. Чужие стихи он понимал хорошо, даже, если они далеко выходили из его орбиты.

Для меня он человек чужой и мне о нем писать трудно. Помню, как он рассказывал мне про пролетарских поэтов, в студии которых читал.

«Я уважаю их, они пишут стихи, едят картофель и берут соль за столом, стесняясь, как мы сахар».

Примечания:

Шкловский Виктор Борисович (1893-1984) — писатель, литературовед, критик.

Текст печатается по изданию: Шкловский В. Сентиментальное путешествие. Воспоминания 1918-1923. Л.: Атеней, 1924. С. 67, 137.

Ошибка мемуариста. На Невском, в квартире Горького была редакция «Всемирной литературы» (впоследствии переехала на Моховую ул.). Студия переводчиков помещалась на Литейном в Доме Мурузи (см. воспоминания Е. Г. Полонской, с. 158 наст. изд.).

См. комментарий 4 к воспоминаниям И. В. Одоевцевой (с. 271 наст. изд.).

Сентиментальное путешествие

Воспоминания 1917-1922
Петербург-Галиция-Персия-Саратов-Киев-Петербург-Днепр-Петербург-Берлин

Повествование начинается с описания событий Февральской революции в Петрограде.
Продолжается в Галиции во время июльского (1917 г.) наступления Юго-Западного фронта, разложения русской армии в Персии в окрестностях озера Урмия и её вывода (и там и там автор был комиссаром Временного правительства), затем участие в заговорах против большевиков в Петрограде и Саратовской губернии и против гетмана Скоропадского в Киеве, возвращение в Петроград и получение (по пути) амнистии от ЧК, разруха и голод в Петрограде, путешествие на Украину в поисках уехавшей туда от голода жены, и служба в Красной армии в качестве инструктора подрывников.
Новое (после ранения) возвращение в Петроград, новые лишения - и на этом фоне - бурная литературно-научная жизнь. Угроза ареста и бегство из России. Заканчивается роман (так жанр определён автором) рассказом встреченного в Петрограде знакомого по службе в Персии айсора о трагических событиях после ухода русской армии.
Участвуя в этих бурных событиях, автор не забывал писать статьи и книги, что нашло отражение в страницах, посвящённых Стерну, Блоку и его похоронам, "Серапионовым братьям" и др.

Мирский:

"у него (Шкловского) есть место не только в теории литературы, но и в самой литературе, благодаря замечательной книге воспоминаний, название для которой он, верный себе, взял у своего любимого Стерна — Сентиментальное путешествие (1923); в ней рассказаны его приключения от Февральской революции до 1921 года. По-видимому книга названа так по принципу ”lucus a non lucendo” (”роща не светит” — лат. форма, означает ”по противоположности”), ибо всего замечательнее, что сентиментальность из книги вытравлена без остатка. Самые кошмарные события, как, например, резня курдов и айсоров в Юрмии, описаны с нарочитым спокойствием и с изобилием фактических подробностей. Несмотря на аффектированно-неряшливый и небрежный стиль, книга захватывающе интересна. В отличие от столь многих нынешних русских книг, она полна ума и здравого смысла. Притом она очень правдивая и, несмотря на отсутствие сентиментальности, напряженно эмоциональна."

Сентиментальное путешествие, Виктор Шкловский — читать книгу онлайн
Несколько цитат.

В гражданской войне наступают друг на друга две пустоты.
Нет белых и красных армий.
Это не шутка. Я видал войну.

Жена рассказывает Шкловскому как было при белых в Херсоне:

Рассказывала, как тоскливо было при белых в Херсоне.
Они вешали на фонарях главных улиц.
Повесят и оставят висеть.
Проходят дети из школы и собираются вокруг фонаря. Стоят.
История эта не специально херсонская, так делали, по рассказам, и в Пскове.
Я думаю, что я знаю белых. В Николаеве белые расстреляли трёх братьев Вонских за бандитизм, из них один был врач, другой присяжный поверенный - меньшевик. Трупы лежали среди улицы три дня Четвёртый брат, Владимир Вонский, мой помощник в 8-ой армии, ушёл тогда к повстанцам. Сейчас он большевик.
Вешают людей на фонарях и расстреливают людей на улице белые из романтизма.
Так повесили они одного мальчика Полякова за организацию вооружённого восстания. Ему было лет 16-17.
Мальчик перед смертью кричал: "Да здравствует Советская власть!".
Так как белые - романтики, то они напечатали в газете о том, что он умер героем.
Но повесили.

Во время Февральской революции и после неё:

Теперь о пулемётах на крышах. Меня вызывали сбивать их в продолжение чуть ли не двух недель. Обычно, когда казалось, что стреляют из окна, начинали беспорядочно стрелять по дому из винтовок, и пыль от штукатурки, подымающаюся в местах попаданий, принимали за ответный огонь. Я убеждён, что главная масса убитых во время Февральской революции убита нашими же пулями, прямо падающими на нас сверху.
Команда моя обыскала почти весь район Владимирский, Кузнечный, Ямской и Николаевский, и я не имею ни одного положительного заявления о находке пулемёта на крыше.
А вот в воздух мы стреляли очень много, даже из пушек.

О роли "интернационалистов" и большевиков, в частности:

Для выяснения их роли приведу параллель. Я не социалист, я фрейдовец.
Человек спит и слышит, как звонит звонок на парадной. Он знает, что нужно встать, но не хочет. И вот он придумывает сон и в него вставляет этот звонок, мотивируя его другим способом, - например, во сне он может увидать заутреню.
Россия придумала большевиков как сон, как мотивировку бегства и расхищения, большевики же не виновны в том, что они приснились.
А кто звонил?
Может быть, Всемирная Революция.

Ещё:

... мне не жаль, что я целовал и ел, и видал солнце; жаль, что подходил и хотел что-то направить, а всё шло по рельсам. ... Я не изменил ничего. ...
Когда падаешь камнем, то не нужно думать, когда думаешь, то не нужно падать. Я смешал два ремесла.
Причины, двигавшие мною, были вне меня.
Причины, двигавшие другими, были вне их.
Я - только падающий камень.
Камень, который падает и может в то же время зажечь фонарь, чтобы наблюдать свой путь.

Много ходил я по свету и видел разные войны, и всё у меня впечатление, что был я в дырке от бублика.
И страшного никогда ничего не видел. Жизнь не густа.
А война состоит из большого взаимного неуменья.

... тяжесть привычек мира притягивала к земле брошенный революцией горизонтально камень жизни.
Полёт превращается в падение.

О революции:

Это неправильно, что мы так страдали даром и что всё не изменилось.

Страшная страна.
Страшная до большевиков.

Уже носили галифе. И новые офицеры ходили со стеками, как старые. ... А потом всё стало как прежде.

Не надо думать, что книга состоит из таких сентенций. Конечно, нет, - они лишь следуют как вывод из ярко описанных фактов и ситуаций революции и гражданской войны.

виктор шкловский - сентиментальное путешествие

Перед революцией автор работал инструктором запасного броневого батальона. В февралесемнадцатого года он со своим батальоном прибыл к Таврическому дворцу. Революция избавила его,

как и других запасных, от многомесячного утомительного и унизительного сидения в казармах. В этомон видел (а видел и понимал он все по-своему) основную причину быстрой победы революции встолице.Воцарившаяся в армии демократия выдвинула Шкловского, сторонника продолжения войны, которую онтеперь уподоблял войнам Французской революции, на пост помощника комиссара Западного фронта. Незакончивший курса студент филологического факультета, футурист, кудрявый юноша, на рисункеРепина напоминающий Дантона, теперь в центре исторических событий. Он заседает вместе сязвительным и надменным демократом Савинковым, высказывает свое мнение нервическому,

надломленному Керенскому, отправляясь на фронт, посещает генерала Корнилова (общество как разтогда терзалось сомнениями, кто из них лучше подходит на роль Бонапарта русской революции).

Впечатление от фронта: у русской армии и до революции была грыжа, а теперь она уже просто не можетходить. Несмотря на самоотверженную активность комиссара Шкловского, включающую в себя боевойподвиг, вознагражденный Георгиевским крестом из рук Корнилова (атака на реке Ломница, под огнемвпереди полка, ранен в живот навылет), становится ясно, что русская армия неизлечима безхирургического вмешательства. После решительной неудачи корниловской диктатуры неизбежнойстановится большевистская вивисекция.Теперь тоска звала куда-нибудь на окраины - сел в поезд и поехал. В Персию, снова комиссаромВременного правительства в русский экпедиционный корпус. Бои с турками близ озера Урмия, где восновном расположены русские войска, давно уже не ведутся. Персы пребывают в нищете и голоде, аместные курды, армяне и айсоры (потомки ассирийцев) заняты тем, что режут друг друга. Шкловский настороне айсоров, простодушных, дружественных и немногочисленных. В конце концов после октября1917-го русская армия отводится из Персии. Автор (сидя на крыше вагона) возвращается на родину черезюг России, пестреющий к тому времени всеми видами национализма.В Петербурге Шкловского допрашивает ЧК. Он, профессиональный рассказчик, повествует о Персии, иего отпускают. Между тем необходимость бороться с большевиками за Россию и за свободупредставляется очевидной. Шкловский возглавляет броневой отдел подпольной организациисторонников Учредительного собрания (эсеров). Однако выступление откладывается. Продолжениеборьбы предполагается в Поволжье, но и в Саратове ничего не происходит. Подпольная работа ему непо душе, и он отправляется в фантастический украинско-немецкий Киев гетмана Скоропадского.

Воевать за гетмана-германофила против Петлюры он не желает и выводит из строя броневики, которыебыли ему доверены (опытной рукой засыпает сахар в жиклеры). Приходит весть об аресте Колчакомчленов Учредительного собрания. Обморок, который случился со Шкловским при этом известии, означалконец его борьбы с большевиками. Сил больше не было. Ничего нельзя было остановить. Все катилось порельсам. Приехал в Москву и капитулировал. В ЧК его опять отпустили как хорошего знакомого МаксимаГорького. В Петербурге был голод, сестра умерла, брата расстреляли большевики. Поехал опять на юг,

в Херсоне при наступлении белых был мобилизован уже в Красную Армию. Былспециалистом-подрывником. Однажды бомба взорвалась у него в руках. Выжил, посетил родственников,

обывателей-евреев в Елисаветграде, вернулся в Петербург. После того как стали судить эсеров за ихпрошлую борьбу с большевиками, вдруг заметил за собой слежку. Домой не вернулся, пешком ушел вФинляндию. Потом приехал в Берлин. С 1917 по 1922 г., кроме вышеизложенного, - женился на женщине поимени Люся (ей и посвящена эта книга), из-за другой женщины дрался на дуэли, много голодал, работалвместе с Горьким во «Всемирной литературе», жил в Доме искусств (в тогдашней главной писательскойказарме, размешавшейся во дворце купца Елисеева), преподавал литературу, выпускал книги, вместе сдрузьями создал очень влиятельную научную школу. В скитаниях возил за собой книги. Снова научилрусских литераторов читать Стерна, который когда-то (в XVIII в.) первым написал «Сентиментальноепутешествие». Объяснил, как устроен роман «Дон Кихот» и как устроено множество другихлитературных и нелитературных вещей. Со многими людьми успешно поскандалил. Потерял своикаштановые кудри. На портрете художника Юрия Анненского - шинель, огромный лоб, ироническаяулыбка. Остался оптимистом.Однажды встретил чистильщика обуви, старого знакомого айсора Лазаря Зервандова, и записал егорассказ об исходе айсоров из Северной Персии в Месопотамию. Поместил его в своей книге как отрывокгероического эпоса. В Петербурге в это время люди русской культуры трагически переживаликатастрофическую перемену, эпоха выразительно определялась как время смерти Александра Блока.

Это тоже есть в книге, это тоже предстает как трагический эпос. Жанры преображались. Но судьбарусской культуры, судьба русской интеллигенции представала с неотвратимой ясностью. Яснойпредставлялась и теория. Ремесло составляло культуру, ремесло определяло судьбу.20 мая 1922 г. в Финляндии Шкловский писал: «Когда падаешь камнем, то не нужно думать, когда думаешь,

то не нужно падать. Мною смешаны два ремесла».В том же году в Берлине он заканчивает книгу именами тех, кто достоин своего ремесла, тех, кому ихремесло не оставляет возможности убивать и делать подлости.

См. также:

Сомерсет Моэм Луна И Грош, Александр Герцен Былое И Думы, В П Некрасов В Окопах Сталинграда, Жак-анри Бернарден Поль И Виргиния, Жюль Верн Пятнадцатилетний Капитан, Ярослав Гашек Похождения Бравого Солдата Швейка

Серия: "Азбука - классика"

Виктор Борисович Шкловский известен прежде всего как выдающийся литературовед, один из основателей легендарного ОПОЯЗа (Общества изучения поэтического языка), теоретик формальной школы, чьи идеи прочно вошли в научный обиход, автор биографий Маяковского, Льва Толстого, Эйзенштейна, художника Павла Федотова. Но мало кому известно, что его собственная судьба складывалась, как приключенческий роман. "Сентиментальное путешествие"-автобиографическая книга Виктора Шкловского, написанная им в эмиграции и опубликованная в Берлине в 1923 году. В ней Шкловский рассказывает о событиях недавнего прошлого - о революции и Гражданской войне.

Издательство: "Азбука (Азбука-классика)" (2008)

ISBN: 978-5-395-00083-5

Другие книги автора:

Книга	Описание	Цена	Тип книги
Zoo.Письма не о любви или Третья Элоиза		50	бумажная книга
Второй май после октября	Виктор Борисович Шкловский - русский советский писатель, критик, литературовед. В 20-х годах ХХ века был близок к футуристам и являлся одним из лидеров группы"Леф",активно учавствовал в литературной… - ФТМ,	10	бумажная книга
Гамбургский счет	Виктор Борисович Шкловский - русский советский писатель, критик, литературовед. В 20-х годах ХХ века был близок к футуристам и являлся одним из лидеров группы"Леф",активно учавствовал в литературной… - ФТМ,	50	бумажная книга
Достоевский	Виктор Борисович Шкловский - русский советский писатель, критик, литературовед. В 20-х годах ХХ века был близок к футуристам и являлся одним из лидеров группы"Леф",активно учавствовал в литературной… - ФТМ,	10	бумажная книга
Жили-были (воспоминания)	Виктор Борисович Шкловский - русский советский писатель, критик, литературовед. В 20-х годах ХХ века был близок к футуристам и являлся одним из лидеров группы"Леф",активно учавствовал в литературной… - ФТМ,	40	бумажная книга
Житие архиерейского служки	Виктор Борисович Шкловский - русский советский писатель, критик, литературовед. В 20-х годах ХХ века был близок к футуристам и являлся одним из лидеров группы"Леф",активно учавствовал в литературной… - ФТМ,	50	бумажная книга
За и против. Заметки о Достоевском	Виктор Борисович Шкловский - русский советский писатель, критик, литературовед. В 20-х годах ХХ века был близок к футуристам и являлся одним из лидеров группы"Леф",активно учавствовал в литературной… - ФТМ,	60	бумажная книга
Лев Толстой	Виктор Борисович Шкловский - русский советский писатель, критик, литературовед. В 20-х годах ХХ века был близок к футуристам и являлся одним из лидеров группы"Леф",активно учавствовал в литературной… - ФТМ,	90	бумажная книга
Марко Поло	Виктор Борисович Шкловский - русский советский писатель, критик, литературовед. В 20-х годах ХХ века был близок к футуристам и являлся одним из лидеров группы"Леф",активно учавствовал в литературной… - ФТМ,	55	бумажная книга
Минин и Пожарский	Виктор Борисович Шкловский - русский советский писатель, критик, литературовед. В 20-х годах ХХ века был близок к футуристам и являлся одним из лидеров группы"Леф",активно учавствовал в литературной… - ФТМ,	50	бумажная книга
О мастерах старинных (1714 - 1812)	Виктор Борисович Шкловский - русский советский писатель, критик, литературовед. В 20-х годах ХХ века был близок к футуристам и являлся одним из лидеров группы"Леф",активно учавствовал в литературной… - ФТМ,	55	бумажная книга
О Маяковском	Виктор Борисович Шкловский - русский советский писатель, критик, литературовед. В 20-х годах ХХ века был близок к футуристам и являлся одним из лидеров группы"Леф",активно учавствовал в литературной… - ФТМ,	50	бумажная книга
О солнце, цветах и любви	Виктор Борисович Шкловский - русский советский писатель, критик, литературовед. В 20-х годах ХХ века был близок к футуристам и являлся одним из лидеров группы"Леф",активно учавствовал в литературной… - ФТМ,	10	бумажная книга
Повести о прозе. Размышления и разборы	Виктор Борисович Шкловский - русский советский писатель, критик, литературовед. В 20-х годах ХХ века был близок к футуристам и являлся одним из лидеров группы"Леф",активно учавствовал в литературной… - ФТМ,	80	бумажная книга
Повесть о художнике Федотове	Виктор Борисович Шкловский - русский советский писатель, критик, литературовед. В 20-х годах ХХ века был близок к футуристам и являлся одним из лидеров группы"Леф",активно учавствовал в литературной… - ФТМ,	40	бумажная книга

Шкловский, Виктор


Виктор Шкловский
Виктор Шкловский
Имя при рождении:	Виктор Борисович Шкловский
Дата рождения:
Место рождения:
Дата смерти:
Место смерти:
Гражданство:
Род деятельности:	русский советский писатель, литературовед, критик, киновед и киносценарист
Годы творчества:

Ви́ктор Бори́сович Шкло́вский ( , - , ) - русский советский писатель, литературовед, критик, киновед и киносценарист.

Биография

Шкловский скончался 1984 г. в Москве.

Адреса в Петрограде

Выражение « », введенное в русский язык благодаря Шкловскому, основывалось на рассказе о недоговорных матчах в Гамбурге, когда борцы решали, кто из них сильнее, для себя, а не для публики, и все это происходило тайно. По всей видимости, эти гамбургские матчи - выдумка Шкловского, и их никогда не существовало.
Шкловский, к которому питал неприязнь на почве любовного соперничества, выведен им под фамилией «Шполянский» в романе «Белая гвардия», как человек с демоническими бакенбардами, командовавший автомобильной ротой в Киеве и саботировавший ее перед приходом Петлюры - поступок, реально совершенный Шкловским.
«Zoo, или Письма не о любви» основываются на частично выдуманной, частично настоящей переписке безответно влюбленного в Берлине Шкловского с , сестрой . Несколько писем написано ею. Через некоторое время она станет известной французской писательницей и супругой . Писать книги ей посоветует , прочитавший ее письма в «Zoo».
Кроме того, Виктор Шкловский выведен в качестве героя или же выступал прототипами следующих произведений: книги «Сумасшедший корабль» (под именем «Жуканец»), романа «Скандалист, или Вечера на Васильевском острове» («Некрылов»), книги «У» («Андрейшин»). По предположению исследователей, он также был прототипом Сербинова из повести «Котлован» .
Имя героини Суок романа «Три толстяка» - на самом деле фамилия. Эта фамилия принадлежала до замужества жене Олеши - Ольге Густавовне. А две ее сестры вышли замуж за Шкловского и : на Серафиме Густавовне (1902-1982) в 1956 г. женился Шкловский, а на Лидии - Багрицкий. Серафима сначала сама была гражданской женой Олеши (бездушная кукла - это именно она), а с 1922 г. - , а после Н. И. Харджиева, и лишь потом Шкловского. Она выведена как «подруга ключика», «дружочек» в романе «Алмазный мой венец». Шкловский также был женат на художнице Василисе Георгиевне Шкловской-Корди (1890-1977).

Высказывания

Богему создал , накооптировавший в писатели 3000 человек (из выступления).
Когда мы уступаем дорогу автобусу, мы делаем это не из вежливости (по Б.Сарнову) .
Любовь - это пьеса. С короткими актами и длинными антрактами. Самое трудное - научиться вести себя в антракте («Третья фабрика») .
Для того, чтобы познать свое сердце, надо немножко знать анатомию («Лев Толстой») .
Лестница литературных объединений ведет к нарисованным дверям. Лестница существует эта, пока идешь («Третья фабрика») .
Что касается электричества, телефона и ванны, то уборная в 100 саженях («Третья фабрика») .
Советская власть научила литературоведение разбираться в оттенках говна.

Список сочинений

Собрание сочинений в 3 тт.

«Воскрешение слова» , 1914. Теоретическая работа
«Встречи» , 1944
«Второй май после октября». Историческая проза
«В Ясной Поляне». Историческая проза
«Гамбургский счет» , 1928.
«Дневник» , 1939. Сборник статей
«Достоевский» , 1971. Статья
«Жили-были» . Мемуары
«Житие архиерейского служки» . Историческая проза
«За и против. Заметки о Достоевском» , 1957
«Заметки о прозе русских классиков» , 1955
«За 60 лет. Работы о кино» . Сборник статей и исследований.
«За сорок лет. Статьи о кино» . [Вступ. ст. М. Блеймана], 1965. Сборник статей и исследований.
«Иприт» . Фантастическая повесть в соавторстве с
«Искусство как прием» . Статья
«Исторические повести и рассказы» , 1958. Сборник
«Константин Эдуардович Циолковский»
«Лев Толстой» . Биография для .
«Литература и кинематограф» , 1923. Сборник
«Марко Поло» . Историческая повесть
«Матвей Комаров, житель города Москвы» , 1929. Повесть
«Минин и Пожарский» , 1940. Историческая проза.
«О мастерах старинных» . Историческая проза.
«О Маяковском» , 1940. Мемуары
«О поэзии и заумном языке» . Теоретическая работа.
«О солнце, цветах и любви»
«О теории прозы» ,1925. Теоретическая работа.

Шкловский - интересный человек. В отличие от большинства, бьющих в одну точку, он был совершенно расфокусирован и занимался совершенно разными вещами вплоть до противоположных. Например, сам писал и сам же занимался литературоведением, то есть разбирал книги других, что редко сочетается в одном индивидууме.

Как писатель он был гением метафор - точных, красивых, и при этом притянутых за уши с огромного расстояния. Мастер очень далеких ассоциаций - сейчас бы сказали, "виртуоз натягивания совы на глобус". Именно он выдумал, например, "гамбургский счет", который с тех пор кочует по статьям и книгам.

Не менее бурной была его биография в молодости. Книгу "Сентиментальное путешествие" он написал в 1924 году в Берлине, куда сбежал из Петербурга, опасаясь ареста. До того успел побывать в Персии, участвуя в первой мировой. Потом его мотало по всей России - вместе с революцией и гражданской.

После Берлина он вернулся в СССР, хотя большевиком никогда не был, и спокойно жил до глубокой старости, пописывая одновременно книги по литературоведению, книги художественные, статьи и сценарии для кино.

Фигура была колоритная, поэтому его скопировало в своих книгах немало писателей, включая Булгакова (в "Белой Гвардии").

Сейчас в ЖЖ много наивных людей, с нетерпением ожидающих революции и последующего за этим улучшения их собственного положения. Рекомендую книжку Шкловского, чтобы не было лишних иллюзий.

Распад общества - это всегда страшно и чревато огромным количеством смертей. Большинство людей в гражданскую умерли не от зверств и расстрелов, а от голода и инфекционных заболеваний. Просто в силу краха соответствующих систем жизнеобеспечения. А ведь люди жили тогда гораздо автономнее - имели собственные колодцы и сортиры в огородах, выращивали картошку за домом и не пользовались электричеством.

Шкловский описывает все точно и спокойно, не навязывая никак выводов. Отстраненно - как он любил. Политические его взгляды были тогда неопределенно-умеренными, большевики - единственные, у кого в то время была своя метафизическая цель, выходящая за пределы ветхого мира, сводившегося к перераспределению власти и собственности, - ему явно непонятны и он описывает их как инопланетян, неизвестных существ.

Некоторые страницы книги написаны как будто бы сегодня. Очень пользительное чтение - ведь нынешние власти России (исторической России) явно взяли курс на реконструкцию того времени - а значит, будет реконструирован не только 1913 год, но и 1918-й. Только без большевиков, которых уже нет. Кончились.

И еще одна мораль вытекает из прочитанного: когда перемены неизбежны, они произойдут рано или поздно. Только цена будет очень разная. Давление на существующую сейчас власть с целью заставить ее сделать что-то полезное обойдется куда дешевле, чем революция, которая опрокинет не только ее, но и все структуры повседневности.