Сальвадор дали: двуликий гений эпатажа. Кого Дали поместил на телефонную трубку на одной из своих скульптур, варианты
11 мая 1904 года в семье состоятельного нотариуса-каталонца Сальвадора Дали-и-Куси появляется на свет сын. Супружеская пара к тому времени уже пережила потерю любимого первенца Сальвадора, который умер в двухлетнем возрасте от воспаления мозга, поэтому было принято решение второму ребенку дать такое же имя. В переводе с испанского оно означает «Спаситель».
Мать младенца Фелипе Доменеч сразу начала опекать и баловать сына, тогда как отец оставался строг к своему отпрыску. Мальчик рос капризным и очень своенравным ребенком. Узнав в 5 лет правду о своем старшем брате, он стал тяготиться этим фактом, что еще больше повлияло на его неокрепшую психику.
В 1908 году в семье Дали появилась дочь Ана Мария Дали, которая в дальнейшем стала близкой подругой своего брата. Мальчик с раннего детства увлекся рисованием, и это у него неплохо получалось. В подсобном помещении Сальвадору соорудили мастерскую, где он часами уединялся для творчества.
Творчество
Несмотря на то, что в школе он вел себя вызывающе и плохо учился, отец отдал его на уроки живописи к местному художнику Рамону Пичоту. В 1918 году в родном Фигерасе состоялась первая выставка работ юноши. На ней были представлены пейзажи, на создание которых Дали вдохновили живописные окрестности города. До последних лет Сальвадор останется большим патриотом Каталонии.
Уже в первых работах молодого художника видно, что он с особой старательностью осваивает техники письма импрессионистов, кубистов и пуантилистов. Под руководством профессора художественных искусств Нуньенса Дали создает картины «Тетушка Анна за шитьем в Кадакесе», «Сумеречный старик» и другие. В это время молодой художник увлекается европейским авангардом, он читает труды , . Сальвадор пишет и иллюстрирует небольшие рассказы для местного журнала. В Фигерасе он приобретает определенную известность.
Когда юноше исполняется 17 лет, его семья переживает большую утрату: от рака груди на 47 году жизни умирает мать. Отец Дали до конца жизни не снимет траур по своей супруге, а характер самого Сальвадора станет и вовсе несносным. Едва поступив в этом же году в Мадридскую Академию художеств, он тут же начнет вести себя вызывающе по отношению к педагогам и студентам. Выходки заносчивого франта вызывали возмущение среди профессуры Академии, и Дали два раза выгоняют из учебного заведения. Однако пребывание в столице Испании позволило молодому Дали завести нужные знакомства.
Его друзьями становятся Федерико Гарсиа Лорка, и Луис Бунюэль, они существенно повлияли на художественный рост Сальвадора. Но не только творчество связывало молодых людей. Известно, что Гарсиа Лорка не стеснялся своей нетрадиционной ориентации, и современники даже утверждали о его связях с Дали. Но Сальвадор так и не стал гомосексуалистом, даже несмотря на свои странности в сексуальном поведении.
Скандальное поведение и отсутствие академического художественного образования не помешали Сальвадору Дали уже спустя несколько лет получить мировую известность. Его работами этого периода стали: «Порт-Альгер», «Молодая женщина, увиденная со спины», «Женская фигура у окна», «Автопортрет», «Портрет отца». А произведение «Корзинка с хлебом» даже попадает на международную выставку в США. Основной моделью, которая постоянно позировала художнику для создания женских образов в это время, становится его родная сестра Ана Мария.
Лучшие картины
Первой знаменитой работой художника считается полотно «Постоянство памяти», на котором изображены стекающие со стола жидкие часы на фоне песочного пляжа. Сейчас картина находится в США в Музее современного искусства и считается самой известной работой мастера. При содействии возлюбленной Галы начинают проходить экспозиции Дали в различных городах Испании, а также в Лондоне и Нью-Йорке.
Гения замечает меценат Виконт Шарль де Ноэйль, который по высокой цене скупает его картины. На эти деньги возлюбленные приобретают себе приличный дом рядом с городком Порт-Льигата, что находится на берегу моря.
В этом же году Сальвадор Дали делает еще один решительный шаг навстречу будущему успеху: он присоединяется к обществу сюрреалистов. Но и здесь эксцентричный каталонец не вписывается в рамки. Даже среди бунтарей и возмутителей традиционного искусства, таких как Бретон, Арп, де Кирико, Эрнст, Миро, Дали выглядит белой вороной. Он входит в конфликт со всеми участниками движения и в итоге провозглашает свое кредо - «Сюрреализм - это я!».
После прихода к власти в Германии у Дали начинаются недвусмысленные сексуальные фантазии по поводу политика, что находит свое выражение в художественном творчестве, и это тоже возмущает его коллег. В итоге, накануне Второй мировой войны Сальвадор Дали разрывает свои отношения с группой французских художников и уезжает в Америку.
За это время он успел поучаствовать в создании сюрреалистического фильма Луиса Бонюэля «Андалузский пес», который имел большой успех у публики, а также приложил свою руку ко второй картине своего друга «Золотой век». Самой знаменитой работой молодого автора этого периода стала «Загадка Вильгельма Телля», в которой он изобразил советского лидера компартии с большой обнаженной ягодичной мышцей.
Среди нескольких десятков полотен этого времени, которые выставлялись на персональных выставках в Великобритании, США, Испании и Париже, можно выделить «Мягкую конструкцию с вареными бобами, или Предчувствие гражданской войны». Картина появилась буквально перед началом гражданской войны в Испании наряду с «Возбуждающим пиджаком» и «Телефоном-омаром».
После посещения Италии в 1936 году Дали начал буквально бредить искусством итальянского Возрождения. В его творчестве появились черты академизма, что стало еще одним из противоречий с сюрреалистами. Он пишет «Метаморфозы Нарцисса», «Портрет Фрейда», «Гала - Сальвадор Дали», «Осенний каннибализм», «Испания».
Последней работой в стиле сюрреализма считается его «Сон Венеры», который появился уже в Нью-Йорке. В США художник не только занимается живописью, он создает рекламные плакаты, оформляет магазины, работает с и , помогая им с художественным оформлением фильмов. В это же время он пишет свою знаменитую автобиографию «Тайная жизнь Сальвадора Дали, написанная им самим», которая моментально раскупается.
Последние годы
В 1948 году Сальвадор Дали возвращается в Испанию, в Порт-Льигат, и создает холст «Слоны», олицетворяющий послевоенную боль и опустошенность. Помимо этого, после в творчестве гения появляются новые мотивы, которые обращают взор зрителя к жизни молекул и атомов, что проявляется в картинах «Атомная Леда», «Расщепление атома». Критики отнесли эти полотна к стилю мистического символизма.
С этого периода Дали начинает писать также полотна на религиозные сюжеты, такие как «Мадонна Порт-Льигата», «Тайная вечеря», «Распятие или гиперкубическое тело», некоторые из них даже получили одобрение Ватикана. В конце 50-х он по предложению своего друга бизнесмена Энрике Берната разрабатывает логотип знаменитого леденца на палочке «Чупа-Чупса», которым стало изображение ромашки. В обновленном виде оно до сих пор используется дизайнерами производства.
Художник очень плодовит на идеи, что приносит ему постоянный немалый доход. Сальвадор и Гала знакомятся с законодательницей мод и дружат с ней до конца ее жизни. Особый имидж Дали с его неизменно закрученными усами, которые он носил уже в молодости, становится приметой своего времени. В обществе создается культ художника.
Гений постоянно эпатирует публику своими выходками. Неоднократно он фотографируется с необычными животными, а однажды даже отправляется на прогулку по городу с муравьедом, чему подтверждением стали многочисленные фото в популярных изданиях того времени.
Закат творческой биографии художника начался в 70-х годы в связи с ухудшением его состояния здоровья. Но по-прежнему Дали продолжает генерировать новые идеи. В эти годы он обращается к стереоскопической технике письма и создает картины «Полигидрас», «Рыбак-подводник», «Оле, Оле, Веласкес! Габор!». Испанский гений начинает строить большой дом-музей в Фигерасе, который получил название «Дворец Ветров». В нем художник запланировал разместить большую часть своих картин.
В начале 80-х годов Сальвадор Дали получает множество премий и наград от правительства Испании, его делают почетным профессором академии искусств Парижа. В своем завещании, которое было обнародовано после смерти Дали, эксцентричный художник указал, что все его состояние в 10 млн долларов он передает Испании.
Личная жизнь
1929 год принес перемены в личную жизнь Сальвадора Дали и его родственников. Он встретил единственную любовь всей жизни - Елену Ивановну Дьяконову, эмигрантку из России, которая на тот момент была женой поэта Поля Элюара. Она называла себя Гала Элюар и была старше художника на 10 лет.
После первой же встречи Дали и Гала никогда больше не расставались, а его отец и сестра пришли от этого союза в ужас. Сальвадор-старший лишил своего сына всех финансовых дотаций со своей стороны, а Ана Мария разорвала с ним творческие отношения. Новоиспеченные любовники поселяются на песчаном берегу в Кадакесе в небольшой лачуге без удобств, где Сальвадор начинает создавать свои бессмертные творения.
Через три года они официально расписываются, а в 1958 году состоялось их венчание. Долгое время пара жила счастливо, пока в начале 60-х годов не начался разлад в их отношениях. Пожилая Гала жаждала плотских утех с молоденькими мальчиками, а Дали стал находить утешение в кругу юных фавориток. Для своей жены он покупает замок в Пуболе, куда может приезжать только с согласия Галы.
Около 8 лет его музой была британская модель Аманда Лир, с которой Сальвадора связывали лишь платонические отношения, ему достаточно было часами наблюдать за своей пассией и наслаждаться ее красотой. Карьера Аманды разрушила их отношения, и Дали без сожаления расстался с ней.
Смерть
В 70- е годы у Сальвадора начинается обострение его психической болезни. Он крайне истощен галлюцинациями, а также страдает от избытка психотропных медикаментов, которые ему прописывают врачи. Медики не без основания считали, что Дали страдает шизофренией, которая получила осложнение в виде болезни Паркинсона.
Постепенно старческое расстройство стало отнимать у Дали способность держать кисть в руке и писать картины. Смерть любимой жены в 1982 году окончательно скосила художника, и в течение некоторого времени он лежит в больнице с воспалением легких. Через 7 лет сердце старого гения не выдерживает, и он умирает от недостаточности миокарда 23 февраля 1989 года. Так закончилась история любви художника Дали и его музы Галы.
Камиль Гоэманс мог быть доволен: практически все работы Дали с его персональной выставки были распроданы. В том числе и "Мрачная игра" с шокировавшим публику обделавшимся персонажем, попавшая в коллекцию супругов де Ноай. В этой, да и в других работах Дали 1929 года видна уже не только установка на толкование своих комплексов и страхов сквозь призму психоанализа, но и первые попытки применения изобретенного творческого метода, названного им параноидно-критическим. Объяснить в двух словах, в чем он заключается, трудно, но приблизительная суть состоит в том, что с его помощью можно попытаться систематизировать "наиболее бредовые явления и состояния", поставить их под контроль разума и с помощью анализа решить, допускать или не допускать их в сферу искусства. Иными словами, покорить опасную болезнь и использовать ее как прививку, сублимируя в творчестве. Однако не будем углубляться в дебри подсознательного, попытаемся исходить из принципа необходимого и достаточного, насколько нам позволяет объем повествования о жизни и творчестве нашего героя, имея в виду, что в темном лесу психоанализа, да еще в тумане, какого туда напускал Дали, нетрудно и заблудиться.
Остановимся лишь на самой сильной работе того периода под названием "Великий мастурбатор". Есть и другие переводы на русский: "Великий онанист" и "Великий рукоблуд". Так что если в текстах встретится любое из этих названий, можно быть уверенным, что речь идет об одном и том же.
На этом большом холсте (110x150) в композиции главенствует фантасмагорическая голова сновидца, уткнувшегося носом в песок, с прицепившимся к лицу кузнечиком, брюшко которого пожирают вездесущие муравьи. Страх перед кузнечиками, надо сказать, Дали не изжил и в зрелые годы - так, живя в Америке в поместье Каресс Кросби, он всегда пил кофе на крыльце дома, а не на лужайке, как все, боясь встречи с этим мерзким насекомым.
Из головы сновидца в правый верхний угол полотна, к нижней части мужского торса в обтянутых трусах с явно обозначенными мужскими гениталиями, вылезает женская голова; ее нос и губы максимально приближены к мужскому естеству. Намек на оральный секс, как полагает Гибсон? Похоже, но об этом мы уже говорили в предыдущей главе. Под присосавшимся к лицу сновидца кузнечиком - обнявшаяся пара. Можно предположить, что это Гала и Дали на пляже Кадакеса. Сам Дали говорил, что очертания этой головы навеяны одним из уродливых камней мыса Креус, а женский образ пришел к нему из открытки, где девушка нюхает лилию. Она здесь изображена также в эротическом преломлении: к цветку, извиваясь, тянется приникший к шее женщины огромный язык или что-то с ним схожее. Сама же женщина с мухой на плече подобна сфинксу - на ее лице, равно как и на бедре мужчины, - трещины, словно это не до конца оживленные изваяния безумного современного Пигмалиона, причем совершенно непонятно, каменеют ли персонажи, переходя в состояние скульптуры, или, наоборот, оживают, сбрасывая с себя уже ненужную глиняную форму.
Скорее последнее. Эта картина написана вскоре после знакомства и бурного объяснения в любви с Галой и символизирует переход на новый рубеж, если можно так сказать, эротического мировоззрения художника. Он признавался, что здесь он отразил "чувство вины существа, полностью лишенного жизни из-за активного онанизма". Эту работу Дали не продал и не расстался с ней до конца жизни.
Итак, встреча с Галой стала поворотной в судьбе нашего героя. Приехав с обритой, в знак разрыва с семьей, головой в Париж из Кадакеса, он встретился не только с ней, своей воплощенной мечтой и вожделенным идеалом, но и с призраком своей славы. Имя Дали становилось известным в культурной столице Европы и как одного из создателей пользовавшегося огромным зрительским успехом "Андалузского пса", и как успевшего наделать изрядного шума своей выставкой живописца. Сюрреалисты приняли его в свои ряды с распростертыми объятиями. Андре Бретон написал вступление к каталогу, где говорил, что "Дали раскрыл наши внутренние шлюзы" и его творчество "помогает нам понять то, что скрывается за оболочкой предметов, обостряет восприимчивость к подсознательному... таит в себе огромный заряд, открыто нацеленный на зло".
А зло в понимании сюрреалистов - это филистерское буржуазное общество. Но вот что любопытно: представители этого самого ненавистного класса охотно потребляют те культурные ценности, что производятся бунтарями. Картины Пикассо, Миро, Арпа, Эрнста, Маргритта, Дали, как и многих других, пополнили коллекции, можно сказать, столпов этого общества - магнатов, финансистов, богатых аристократов. Книги Элюара, Бретона, Арагона, Тзара и прочих оказались на полках их библиотек. Да и "Андалузского пса" они же сожрали. С потрохами. И надо прямо сказать, что без денег меценатов, таких как супруги де Ноай и им подобных, сюрреализм едва ли смог бы расцвести таким махровым цветом. В этом противоречии, как писал классик, между трудом и капиталом, сильные мира сего заняли верную позицию. Им вовсе не хотелось, чтобы красная заря на Востоке зажгла в Европе яростный полдень революции.
Сюрреалисты же действительно восторженно приветствовали социальное обновление в России и наивно полагали- во всяком случае, Бретон, - что возможно соединение сюрреализма и диалектического материализма. "Молодость и надежда мира" - вот как они называли коммунизм. Бретон и Арагон вступили в компартию Франции 6 января 1927 года, в день Богоявления. Позже членом ФКП станет и Пикассо. Другие же члены движения отвергали какую бы то ни было политическую завербованность как посягательство на индивидуальную свободу. Молодой Дали влился в движение в непростое время раскола и поначалу фанатично сотрудничал с Бретоном, поставляя в его журнал статьи и прочие материалы и выступая с лекциями, в том числе и у себя на родине, в Барселоне. Одаренный оратор вдохновенно громил так называемые возвышенные чувства и пропагандировал лозунги сюрреалистической революции; среди них, помимо заезженных, вроде автоматического письма и власти случая, появился также и коммунизм, соседствующий почему-то рядом с африканским искусством, а Троцкий стоит рядом с маркизом де Садом, которого Дали называл "образцом нравственности, подобным бриллианту чистой воды".
И все же в теоретических работах Дали того времени уже начались разногласия с Бретоном. В частности, основатель сюрреализма и его верные соратники пытались высвободить на волю подсознание, дать ему анархический принцип, отсюда автоматическое письмо, запись сновидений и прочее. Дали же выступал за то, чтобы бессознательное было лишь объектом творца, было бы управляемо, отсюда вытекал и его параноидно-критический метод.
Конфликты стали возникать и на чисто идеологическом уровне. Сюрреализм конца 20-х годов был упрямо нацелен в сторону политики. Бунтари от искусства с надеждой и верой смотрели на Восток, где наконец-то торжествует свобода над руинами сломленного буржуазного строя. Наиболее ярым поклонником коммунизма был Луи Арагон, побывавший в России в 1930-м году на конгрессе революционных писателей. Его выступление с попытками внедрить идеи сюрреализма с его культом подсознательного в общий контекст пролетарской культуры одобрения не встретило, более того, он вынужден был заняться самокритикой и признать фрейдизм как идеалистическую идеологию, разновидность троцкизма.
Дали же продолжает, как в творчестве, так и в жизни, линию чистого сюрреализма: эпатаж, скандальные лекции и остроумные идеи вроде мыслительной машины - качающегося стула с кружками горячего молока. Арагон вообще недолюбливал Дали, его страшно раздражали эксцентричные выходки испанского художника, а уж идея мыслительной машины привела в ярость. Молоко, вопил он, надо отдавать голодным детям пролетариата. Дали на это заметил, что у него нет знакомых по имени Пролетариат.
На страницах "Сюрреализма на службе революции" в декабре 1931 года Дали помещает уже упоминавшееся сочинение "Мечты", где описывает свои детские онанистические опыты. Объектом является мифическая Дуллита, превращающаяся в реальную Хулию, приемную дочь Репито Пичота, в финале принимающая образ Галы.
Этот опус так возмутил руководителей французской компартии, что они вызвали на ковер членов партии Арагона, Садуля и других для дачи объяснений по поводу появления в их органе печати такого мерзопакостного текста и дали им серьезно понять, что такой сюрреализм несовместим с идеологией коммунистов.
Бретон, однако, продолжал отстаивать фрейдизм, и когда в "Юманите" появилась статья с выпадами против "псевдореволюционеров-сюрреалистов", обвинил ортодоксов в пуританизме и полном непонимании ценности того разрушительного вклада в дело революции, какой делают новаторы искусства своей эпатажной деятельностью. Индивидуализм Дали крепчал, конечно, не без влияния Галы. Дали до Галы и после - разные люди. Его закомплексованность и робость словно куда-то спрятались. Он меняется и внешне: становится элегантен и респектабелен - выбрит, причесан, прекрасные костюмы с галстуками сменяют свитера и всякие балахоны, в которых он щеголял раньше. Вполне осваивается он и в высшем обществе, и если ведет себя там неординарно, так это только служит его популярности, он не только вторгается в мир богатых как экстравагантный художник, живущий на меценатские пожертвования, но и чувствует себя с ними на равных. Его идеалы и мировоззрение кристаллизуются в неколебимое, существовавшее с детства убеждение о своей избранности. Жить наверху - это его удел, и он добьется этого любой ценой.
В этом его поддерживает и Гала, также считавшая успех главным в жизни. Опасаясь, что склоки, скандалы и передряги, возникавшие в среде сюрреалистов из-за ее малыша Дали, смогут отразиться на имидже художника и вызовут ненужные толки среди элиты, она просит своего мужа Элюара улаживать подобные конфликты.
Но выходки Дали становятся просто нетерпимыми, да и его связи с сильными мира сего для многих возмутительны.
Чашу терпения сюрреалистов переполнили опасные и безответственные разговоры Дали о Гитлере, очередном его наваждении. Разумеется, он не испытывал симпатий к нацистам, их взгляды и политика его не прельщали, наш герой прекрасно понимал, что в случае победы Гитлера над Европой таким художникам, как он, место найдется разве что в крематории. Лидер нацистов интересовал Дали не как политик и демагог, а как человек с больной психикой, он видел в нем "законченного мазохиста, одержимого навязчивой идеей развязать войну, с тем, чтобы потом героически ее проиграть. В сущности, он задумал осуществить одну из тех немотивированных акций, которые так высоко котировались в нашей группе..."
Позже, в 1937 году, он напишет картину "Загадка Гитлера", где изобразит висящую на ветке телефонную трубку с изгрызенным микрофоном и падающей каплей из той части трубки, что прикладывается к уху. Капля вот-вот упадет в тарелку, где оборванная фотография Гитлера, фасолинки и летучая мышь. На ветке висит и зонтик Чемберлена. Это было гениальным предвидением художника краха нацизма. Другая загадка - "Загадка Вильгельма Телля" - написана раньше, в 1933 году. Это огромный холст размером два на полтора метра, где в образе Вильгельма Телля - не кто иной, как вождь мирового пролетариата Ленин с гипертрофированной ягодицей, настолько большой и удлиненной, что ей потребовался, как подпорка, знаменитый далианский костыль. Еще раз вспоминаю, как изумила меня репродукция этой работы, когда я впервые увидел ее в юности (см. первую главу). Сюрреалистов-коммунистов "Загадка Вильгельма Телля" не только изумила, но и возмутила настолько, что они решили ее уничтожить прямо на выставке в Гран-Палас, посвященной полувековому юбилею Салона независимых, где группа решила не выставляться, а Дали ослушался. К их досаде, картина висела так высоко, что ее было не снять. Разъяренные всем этим, они выпустили 2 февраля 1934 года, в день открытия выставки, резолюцию, где заклеймили Дали как контрреволюционера и пособника фашизма. В резолюции значилось также предложение исключить строптивого художника из группы. С этой целью на пятое число февраля было назначено судилище, куда виновник и подсудимый явился с термометром во рту и укутанный в теплую одежду - у него была ангина. Видок у него был клоунский, и при всей серьезности мероприятия многие, в том числе и Бретон, не могли удержаться от смеха, когда Дали то снимал с себя пальто и разматывал шарф, то вновь надевал и поминутно измерял себе температуру. В литературе о Дали часто приводится и один из курьезных моментов этого собрания. Дали сказал лидеру сюрреалистов: "Бретон, мне приснилось, что я имею вас в зад". На что тот серьезно ответил: "Я вам это не советую".
Разбирательство длилось долго, почти до утра. Какие обвинения выдвигались опальному художнику? Протокол тогдашнего заседания группы нам неизвестен, зато существует длиннющее письмо Бретона к Дали, написанное до судилища. В нем Бретон требовал от строптивца ответов на такие вопросы: почему Дали радуют неудачи друзей; почему он восхваляет академическое искусство и поносит современное, в то время как фашисты делают то же самое, и художники вынуждены эмигрировать из Германии, их искусство в Третьем рейхе признано дегенеративным и тому подобное. Были вопросы и о "Загадке Вильгельма Телля", и о слишком тесных контактах художника с так называемым "обществом". Дали ответил столь же пространно, на восьми страницах. На первый вопрос он ответил, что и маркиз де Сад, его авторитет в области морали, советовал получать удовольствие от промахов друзей. А что касается академического искусства, то только с помощью классической техники можно передать сны, видения, грезы и прочие образы бессознательного, а протестует он не против всего современного искусства - ведь и он современник, как же он может протестовать против самого себя? Танги, Эрнст, де Кирико, Маргритт - это да, это наши, но Мондриан, Вламинк, Дерен, Шагал и Матисс раздражают его своим глупым интеллектуализмом, они не смыслят ничего ни в живописи, ни в сюрреализме и фрейдизме. А что касается его якобы увлечения фашизмом, то это чистейшее непонимание. Его картины и книги в нацистской Германии ждала бы такая же судьба, как и его немецких коллег, он отнюдь не поклонник гитлеризма, однако обязан, как художник и исследователь, копать и докапываться до сути фашизма.
Вероятно, то же самое он говорил и на собрании, во всяком случае, много лет спустя он пишет в "Дневнике одного гения", что тогда он убеждал собравшихся в праве художника на любой творческий эксперимент, а как сюрреалист, член движения, провозгласившего неограниченную свободу, вполне может считать себя свободным от какого бы то ни было "эстетического или морального принуждения". В конце концов, он имеет право "отрастить Ленину трехметровые ягодицы, приправить его портрет студнем из гитлеризма, а если потребуется, то и нафаршировать все это римским католицизмом. Каждый волен быть сам и давать возможность стать другим тем, чем им заблагорассудится, во всех своих проявлениях и отправлениях, кишечных расстройствах и фосфенных галлюцинациях - хоть моралистом, хоть аскетом, хоть педерастом или говноедом". Дали бил противников их же козырями. И он еще раз убедился в том, насколько права была Гала, когда еще памятным летом 1929 года в Кадакесе советовала ему не лезть к сюрреалистам, так как среди них он будет испытывать все те же запреты и комплексы, что и в семье, - они такие же буржуа, как и его отец. Но тогда он свято верил в искренность программ и лозунгов сюрреализма и не внял ей.
Когда Дали после разрыва с семьей приехал в Париж, Гала встретила его как самого близкого и дорогого человека. Она приняла окончательное решение быть с ним, прозревая в нем того, кто утрет нос всем этим парижским знаменитостям, потому что был из того благодатного материала, из которого можно слепить великого человека. Она хотела того же от Поля Элюара, затем от Макса Эрнста, но эти люди не оправдали ее надежд, оказались более мелкого, что ли, масштаба, нежели Дали, - этот фейерверк идей, совершенно на первый взгляд безумных, но таивший в себе необычайно богатый потенциал. Помимо этого, он умел заражать своими идеями и окружающих, вокруг него, словно вокруг генератора, бились токи высокой частоты, и люди тянулись к нему, несмотря на его сверхманиакальную одержимость собственной персоной. Вскоре после приезда Дали в Париж Гала утащила его на юг, на курорт Карри-ле-Руйе неподалеку от Марселя. Художником тогда владела, как наваждение, идея картины с человеком-невидимкой. Почему именно этот сюжет волновал в то время Дали? Хотел ли он спрятаться, исчезнуть, стать невидимым для всевидящего ока отца, предавшего его проклятью и анафеме? На уровне подсознания так оно могло и быть. Картину он так и не закончил, зато испытал все прелести плотской любви, в чем признавался в письмах к Бунюэлю, приступившему в то время к съемкам их общего детища, фильма "Золотой век".
Дали пишет своему другу не только о прелестях любви, он постоянно возвращается к сценарию, советует добавить то-то и то-то, снабжает рисунками придуманные сцены, предлагает новые повороты сюжета и даже - идею тактильного кинематографа, - если на экране появляется мех, зритель должен пальцами ощутить мех, если видит и слышит плеск воды, должен ощутить воду, и так далее. Идея остроумна, но до сих пор в массовом кино не востребована, в домашнем кинотеатре при наличии слуг или иных технических средств такое возможно, но все равно это пока утопия.
Сюда же приходят письма Гале от Элюара. Он не может поверить, что она уходит от него, и постоянно возвращается в письмах к ее божественному, созданному для любви телу, описывает все его соблазнительные части, в том числе самые интимные, признаваясь при этом, что онанировал, представляя себе ее.
Но Гала лишь изредка отвечает ему, да и то потому, что еще нуждается в нем, но выбор ее окончателен, у нее не осталось никаких сожалений, никакой ностальгии, она вся устремлена в будущее, действительно стала Градивой, идущей впереди. Да, "для женщины прошлого нет". Это из Бунина:
Мне крикнуть хотелось вослед:
"Воротись, я сроднился с тобой!"
Но для женщины прошлого нет:
Разлюбила - и стал ей чужой.
Что ж! Камин затоплю, буду пить...
Хорошо бы собаку купить.
И пора, пора, дорогой читатель, посмотреть на Галу глазами ее избранника, гениального живописца Сальвадора Дали, писавшего ее бессчетное количество раз. Она была персонажем многих его произведений, являлась там в различных нарядах и образах, вплоть до Девы Марии и даже - Иисуса Христа. В 1978 году он напишет два почти совершенно идентичных холста (ради стереоскопического эффекта один холст нужно было смотреть левым глазом, а другой - правым), где Гала распята на расположенном параллельно земле, вознесенном в безмолвную высоту, кресте. Мы видим ее и обнаженной в бессмертном шедевре "Атомная Леда", достойном кисти мастеров высокого Возрождения, где художник возвысил до идеала красоту своей Богини и Вдохновительницы. Она является на его картинах то с омаром на голове, то с самолетом на кончике носа, то отраженной в зеркалах полуведуньей-полуведьмой, всезнающей и извлекающей словно бы свое всеведение из таинственного, сотворенного художником, волшебного Зазеркалья; то мы видим ее со спины в работе "Моя обнаженная жена, созерцающая собственную плоть, превратившуюся в лестницу, в три позвонка, колонны, в небо и архитектуру", одном из лучших произведений мировой живописи в жанре обнаженней натуры.
Но особого внимания, дорогой читатель, заслуживает портрет жены художника, созданный в 1945 году и названный "Галарина", по созвучию с "Форнариной" Рафаэля. Портрет создан по канонам высокого Возрождения, и Дали говорил, что трудился над ним, как любимый им Вермер; целых полгода создавал он этот шедевр, проведя у мольберта в общей сложности пятьсот сорок часов.
Ничто здесь не отвлекает зрителя от образа - на Гале нет никаких украшений, кроме кольца и браслета, а одета она в золотистую атласную кофточку, левая грудь обнажена, но все внимание зрителя направлено на лицо и руки.
Длиннопалая левая кисть, приобнявшая правое предплечье, тщательно проработанная художником, полна жизни и энергии, - такая рука если что возьмет, ни за что уже не выпустит. Такие руки, сильные и уверенные, с мощным бугром Венеры, созданы, чтобы ими брать и властвовать, - это не руки избалованной мягкой женщины, отданной во власть мужчине, - нет, это руки хищницы.
Близко посаженные глаза словно следят за зрителем, с какой стороны ни посмотри. Это удивительный эффект, и как его добился Дали, сказать трудно, но что еще удивительно в ее глазах: они как бы экранированы, не пускают внутрь чужого взора, тая спрятанный за ними мир женской души и те загадочные силы, что являют в себе божественную интуицию. А Гала ею владела, она сумела даже предсказать дату начала Второй мировой войны. Многие считали ее колдуньей и ведьмой. Может быть, она и обладала толикой тех магических темных знаний, будучи в определенной степени медиумом, но пользовалась ими лишь в узком пространстве, которое называлось Гала и Сальвадор.
Они составляли вместе единое и неразделимое целое. Это был сплав, из которого, как, скажем, из бронзы, уже невозможно вычленить отдельно медь и серебро. Внутренний мир Дали, наполненный глубинной творческой фантазией, склонной к метаморфозам, мистификациями и трагическими комплексами детства, был очень привлекателен для Галы, темная и загадочная душа которой находила там, в богатом воображении Дали, знакомые знаки, символы и состояния. Более того, своим слепым подчас подчинением любым капризам гения она призывала к творческой жизни пока еще дремавшие образы неуемной далианской фантазии, она постоянно убеждала мужа в его сверхвозможностях, никогда не позволяла ему забыть, что он гений, единственный на планете суперхудожник, которому нет равных.
Многие исследователи жизни Галы, в частности, Доминик Бона в ее книге "Гала, муза художников и поэтов", говорят о большом ее жизненном риске, когда она решила связать свою судьбу с молодым испанским провинциальным художником, хоть и подающим надежды, но известным лишь в среде представителей радикальных художественных течений того времени. Ведь тогда трудно было предположить, что этот интровертный, на грани душевного заболевания, молодой человек сможет подняться на самые вершины жизни и творчества. Гала, с точки зрения житейской логики, очень сильно рисковала, уходя от Элюара, хоть и порастратившего вместе с ней отцовские миллионы, но все же состоятельного буржуа, к сыну провинциального нотариуса, лишенного к тому же и наследства. Но Гала предвидела, она знала, что Дали - не простой человек, а гений, которому с рождения Создателем вложено то, в чем большинству отказано. Она прочла это, словно на таинственных скрижалях, пользуясь своим даром до определенной степени угадывать будущее. Но посмотрим еще раз на ее портрет. Правый, под прямой бровью, глаз, расположенный ниже левого, кажется пустым и безжизненным, он похож на камушек агат или оливку, зато левый манит к себе и призывает, он полон молодой и неиссякаемой жизни, в нем нет той щемяще неподвижной тайны, что сковала правый глаз, но вместе они производят удивительно притягательное ощущение власти и силы, причем власти не тиранической, жестокой, а уверенной в себе силы женского притяжения, что призывно сквозит в каждой черточке ее полного неведомой интриги лица, широкоскулого, с волевым подбородком и хищными крыльями носа. Этим портретом Дали рассказал все, что знал о своей жене, что угадал в этой скрытной, прятавшейся от всех и от него скрытной душе, обладавшей магическим даром подчинять себе сладкой силой женской власти, которой был покорен художник, признававшийся, что испытывал радость от ощущения быть рабом этой женщины... И в то же время при взгляде на этот портрет, возникает, несмотря на теплый золотистый колорит, ощущение немоты, скованности и безжизненности. Гала, словно в легенде о царе Мидасе, кажется золоченой статуей, не до конца разгаданной, так и не раскрывшей всех своих тайн... Но мы оставили наших героев в скромной гостинице на юге Франции, где Дали работал над "Человеком-невидимкой", а Гала читала и гадала на картах, сказавших ей, что от некоего человека они получат деньги, в которых сильно нуждались. Так оно и вышло. Виконт де Ноай выслал чек на двадцать тысяч франков в счет будущей работы художника. Это было как нельзя более кстати, ибо галерея Гоэманса закрылась, причиной чему послужил бракоразводный процесс хозяина, и галереей временно взялся руководить Бунюэль. Гала тотчас же ринулась в Париж, чтобы стребовать с Гоэманса деньги за проданные на выставке работы Дали, и это ей удалось.
Таким образом у них оказалась сумма, которую Дали решил потратить на покупку жилья в Кадакесе. Он не хотел жить нигде, кроме милого его сердцу родного края, с которым его связывало слишком многое. Здесь он впервые почувствовал себя художником и окреп в своей духовной избранности, провел немало чарующих часов созерцания великого хаоса природы на скалах мыса Креус; здесь крепла и наливалась творческим взаимообогащением дружба с Лоркой, и здесь, наконец, он встретил свою судьбу, чаровницу Галу, Градиву, спасшую его от безумия. Так вот, у него возникла идея на эти деньги купить крошечный рыбачий домик в самом дальнем углу Кадакеса, в деревеньке под названием Порт-Льигат, у сыновей полусумасшедшей Лидии по прозвищу Умница. Из "Тайной жизни":
"Сыновья Лидии жили в Порт-Льигате, откуда до Кадакеса пятнадцать минут ходьбы. Там, у самого моря, стояла их жалкая лачужка с проваленной крышей, обвешанная рыболовными снастями. Там, сразу за кладбищем, начинается иссушенный, каменистый, инопланетный пейзаж - другого такого нет на земле. Утром, четкий и строгий, он светится какой-то дикой, горькой радостью, а в сумерках набухает болезненной жгучей тоской. Оливы, сияющие и парящие утром, на закате сереют, наливаясь тяжелым свинцом. Утренний бриз морщит волны улыбкой, а под вечер море у Порт-Льигата замирает озером, отражая небесную драму заката". Какая проза, а! Какая замечательная проза, поэтичная, близкая Лорке. С наслаждением и завистью цитировал я этот отрывок. Какой большой вышел бы из Дали писатель, займись он только литературой! В Барселоне, откуда намеревались отправиться в Кадакес, Дали и Гала зашли в банк, чтобы обналичить чек. Там, как пишет Дали в "Тайной жизни", "...был поражен тем, что кассир чрезвычайно учтиво обратился ко мне: "Добро пожаловать, сеньор Дали!" Если бы я знал, что известен всей Барселоне, то принял бы это как должное и, наверное, обрадовался такому свидетельству своей популярности, но я понятия о ней не имел и перепугался. Обернувшись к Гале, я прошептал:
Он меня знает, а я его - нет!
Гала разозлилась - опять эти детские страхи, эта провинциальная неуклюжесть! Я расписался на обороте чека, но, когда кассир протянул за ним руку, заявил, что чека не дам, и объяснил Гале:
Когда принесет деньги, тогда и отдам чек!
Что он, съест твой чек, что ли?
Может, и съест!
Да с какой стати?
А с такой, что я бы на его месте - съел!
Да хоть бы и съел! Деньги твои никуда не денутся!
Деться не денутся, да что толку? Все равно ни грибов, ни дичи на ужин нам сегодня не видать!
Кассир взирал на нас с бесстрастным видом - ему было не слышно, о чем мы говорим (я предусмотрительно отвел Галу в сторону). Наконец она меня убедила. Я подошел к кассе и, смерив служителя презрительным взглядом, кинул в окошко чек:
Извольте!
Я так и не привык к унылой ненормальности людей, которые населяют мир, - приходится ведь с ними иметь дело! Нормальность ставит меня в тупик. Я-то знаю: "То, что может случиться, никогда не случается"". Очень верно подмечено. В мире все все происходит так, как оно происходит. И в программу собственной судьбы человек не волен внести ни одной поправки.
Сальвадор объявился в родном Кадакесе со своей спутницей в марте 1930 года и купил за 250 песет у сыновей Лидии домишко площадью в двадцать один квадратный метр, без света и воды. Узнавший о планах сына поселиться в Порт-Льигате нотариус Дали Куси был взбешен и, как мог, старался этому помешать. Галу и Сальвадора даже не пустили в гостиницу, и им пришлось снять комнату в пансионе, куда их устроила бывшая служанка Дали.
Они наняли плотника для ремонта ветхого жилья и, объяснив, что тому надо сделать, уехали в Барселону для чтения лекции, а когда вернулись, чтобы досмотреть, как идут дела, имели неприятный разговор с жандармами, действовавшими по наущению отца. У нотариуса, как у нас говорят, все было схвачено. Для Сальвадора это было просто кошмаром, он и представить себе не мог своей жизни где бы то ни было вне родины и совершенно был обескуражен таким оборотом дела. Но все же он твердо решил выстроить в Порт-Льигате дом, и в этом его поддерживала Гала, хотя совершенно непонятно, почему ей, избалованной комфортом парижанке, хотелось поселиться в этом захолустье, где проживало всего полтора десятка рыбаков.
Отец Дали был также тверд в своем намерении не допустить того, чтобы его сын жил тут с этой, как он ее называл, "ля мадам". Он даже написал письмо Бунюэлю, где откровенно угрожал сыну физической расправой, если он вздумает тут строить себе жилье.
Влюбленные вынуждены были, по настоянию жандармов, покинуть Кадакес и уехать в Париж. Дали страшно досадовал, что съемки на натуре "Золотого века", которые должны были начаться на скалах родного побережья в апреле, будут проходить без него.
Бунюэлю гнев фигерасского нотариуса не грозил, поэтому он, как и планировал, отправился на родину Дали со съемочной группой, где был и Макс Эрнст, игравший в этом фильме предводителя разбойников. Режиссер взял в массовку местных рыбаков, обрядив их в епископские одеяния, и вся эта киносуета наделала в Кадакесе много шума.
Перед отъездом Бунюэль снял на пленку отца Дали с его женой Каталиной, тетушкой Сальвадора. Любивший театр и кино, зная, что фильм Бунюэля носит антиклерикальные настроения, старый безбожник с удовольствием позировал перед камерой. Благодаря Бунюэлю мы знаем, как выглядел в действительной жизни этот человек, тиранивший художника. В ту пору ему было пятьдесят восемь лет. На этих документальных кадрах отец Дали со сладострастием ест морских ежей, курит в кресле-каталке трубку, ухаживает за садом. Видно, что этот человек привык властвовать, у него крутой характер, и он не спустит обиды никому, даже самому близкому человеку. Видим мы и его жену. Она двенадцатью годами его моложе, но выглядит почти ровесницей, и в ее взгляде нет ничего, кроме испуга.
В Париже Гала заболела плевритом, и для поправки здоровья они отправились в Малагу, на родину Пикассо, чтобы пожить несколько недель на море. В крошечной рыбацкой деревушке под названием Торремолинос стоял на скале прямо над морем странный дом, выстроенный давно каким-то взбалмошным, помешанным на романтике, англичанином. Его приспособили под гостиницу, где и поселились Гала и Дали. Торремолинос оказался райским местечком - море, яростно палящее солнце и заросшее ярко-красными гвоздиками побережье. Здесь Гала опять же не стесняла себя никакой одеждой, ходила в одной коротенькой красной юбочке с обнаженной грудью. Местные относились к этому равнодушно, зато посещавшие Дали поэты и литераторы были шокированы вольным поведением любовницы великого, как величала его малагская пресса, каталонского художника.
Они загорели там до черноты и, весьма довольные отдыхом, вернулись в Париж, заехав на пару часов в Кадакес, чтобы посмотреть, как идет ремонт дома. Они намеревались, несмотря на недовольство отца, провести здесь лето. Плотник постарался, жить там уже было можно. Правда, когда Дали послал фото этого строения своему благодетелю виконту де Ноай, на чьи деньги строился дом, тот не без яда заметил, что если бы Дали не преуспел в живописи, то нашел бы себя в архитектуре. Виконт, надо сказать, очень увлекался садоводством и зодчеством и знал в этом толк.
Сальвадор Дали
- " Сюрреализм - не партия, не ярлык, а единственное в своем роде состояние духа, не скованное ни лозунгами, ни моралью. Сюрреализм - полная свобода человеческого существа и право его грезить. Я не сюрреалист, я - сюрреализм."
полное имя Сальвадор Доме́нек Фелип Жасинт Дали и Доме́нек, маркиз де Пуболь
Никто не рождается сразу взрослым, но некоторые появляются на свет гениями. Таким, вероятно, был Сальвадор Дали — гений родом из не совсем обычного детства. Первые годы жизни Сальвадора были наполнены всепоглощающей родительской любовью,
не позволяя молодым родителям разглядеть, что их сын не вполне счастлив и совсем необычен.
Почти за год до рождения Сальвадора Фелипе Хасинто Дали в семье уважаемого фигерасского нотариуса Сальвадора Дали-старшего и его жены Фелипы произошла трагедия — не дожив до двух лет, умер их первенец Сальвадор Гал Ансельм. Мучаясь угрызениями совести и страхом потерять и второго сына, чета Дали постаралась дать Сальвадору-младшему всё, что только могут дать любящие родители. Входя в число наиболее богатых жителей Фигераса, они не отказывали маленькому Сальвадору ни в чем и старались исполнить даже самые необычные пожелания мальчика. При этом отец желал видеть своего ребенка обычным и считал его творческие увлечения блажью, а набожная мать регулярно водила сына к могиле брата.
В 5 лет, после очередного посещения с матерью кладбища, Сальвадор сформировал собственное мнение о родительской любви, решив, что она предназначена не ему, а умершему брату. Чтобы обосновать свое право быть любимым сыном, Сальвадор назвал себя реинкарнацией брата и стал осваивать приемы манипулирования родителями.
Таким образом, можно предположить, что определенный душевный конфликт, спровоцировавший развитие столь необычного мировосприятия, возник у Сальвадора Дали еще в раннем детстве. Ведь он был уверен, что внимание родителей — это не проявление любви к нему, а лишь попытки договориться со своей совестью.
В 1921 году Фелипа Доменек Дали умерла от рака. Сальвадору было 17, и он тяжело переживал утрату. К тому моменту будущий сюрреалист уже вполне сформировался как художник, но оставался абсолютно неприспособленным к повседневной жизни.
Отец художника, поначалу полагал, что из увлечения сына искусством ничего не выйдет. Он хотел дать отпрыску хорошее «нормальное» образование и был весьма огорчен тем, что сын не интересуется общеобразовательными науками
Вскоре после смерти Фелипы Сальвадор Дали Кузи женился на ее сестре Каталине. Это событие стало очередным кирпичиком, уложенным в стену отчуждения между художником и его отцом. Молодой живописец выбрал самостоятельный творческий путь, уехал из дома и не искал сближения с семьей.
В 1933 году Сальвадор Дали написал одну из своих самых скандальных картин — «Загадка Вильгельма Телля».
Сюжет, сам Дали объяснял попыткой изобразить страх перед отцом.
Главный герой по словам самого Дали — это Ленин в кепке с огромным козырьком.
В «Дневнике гения» Дали пишет, что младенец — это он сам, орущий «Он хочет меня съесть!». Здесь же имеются и костыли — непременный атрибут творчества Дали, сохранивший свою актуальность на протяжении всей жизни художника. Этими двумя костылями художник подпирает козырёк и одну из ляжек вождя. На картине отец может съесть либо котлету, либо ребенка, а это значит, что Дали так и не смог побороть ощущение опасности, исходящей от отца.
Анна Мария вошла в жизнь Сальвадора Дали в 1908 году, когда мальчику исполнилось всего 4 года. В Испании, где превыше всего — семейные ценности, а слово мужчины — закон, обожание и восхищение, которые дарила сестра своему брату, были естественными и… предначертанными. Сравнительно небольшая разница в возрасте еще сильнее сблизила их
 |
| Анна Мария 1924 |
«Автопортрет с рафаэлевской шеей» — написанная в 1921 году, когда умерла его мать, что, по признанию художника, было одним из тяжелейших переживаний его жизни. Это одна из первых работ Сальвадора. Выполнена в импрессионистском стиле.
 |
| Приспособление и рука (1927) |
Продолжаются эксперименты с геометрическими формами. Уже чувствуется та мистическая пустыня, манера написания пейзажа, свойственная Дали «сюрреалистического» периода
Также называемая «Невидимкой», картина демонстрирует метаморфозы, скрытые смыслы и контуры предметов. Дали нередко возвращался к данному приёму, сделав его одной из основных черт своей живописи.
Эта картина вскрывает навязчивые идеи и детские страхи Дали.
«Великий мастурбатор» имеет большое значение для исследования личности художника, поскольку навеяна его подсознанием. Картина отображает противоречивое отношение Дали к сексу. В его детстве отец Дали оставил на пианино книгу с фотографиями гениталий, поражённых венерическими заболеваниями, что привело к ассоциированию секса с гниением и надолго отвратило юного Дали от половых отношений
Дали хранил эту картину в собственной коллекции в Театре-музее Дали в Фигерасе до самой смерти
В 25 лет Сальвадор Дали все еще был девственником и не только не спешил познать женщин, но и страшился их, стараясь избегать физической близости. Что же должно было случиться, чтобы в личной жизни тогда еще будущего гения произошли кардинальные перемены? Необходим был взрыв, фейерверк, праздник… умопомрачительное гала-представление
.
И оно произошло. Началось это праздничное шоу, которому было суждено продлиться более 50 лет, в 1929 году, когда в Кадакес, в гости к молодому эксцентричному художнику приехал уже знаменитый в то время французский поэт Поль Элюар со своей дочерью и русской женой, которая именовала себя Гала. Считается, что именно с этого момента начал свое существование звездный дуэт Гала — Сальвадор Дали. На самом деле, в августе 1929-го возник любовный треугольник Гала — Поль — Сальвадор, который стал дуэтом лишь в 1952 году, после смерти Элюара.
Сложно сказать, как сложилась бы жизнь Сальвадора Дали, если бы она развивалась по сценарию Анны Марии. Ранние картины художника, без сомнения, чувственны, талантливы, но лишены того безумия, которое брызжет из произведений сюрреалиста «эпохи Гала». Так или иначе, в 29-м Дали сделал свой выбор
Ненавидел ли Поль Элюар своего более счастливого соперника? Испытывал ли Дали угрызения совести оттого, что «увел» жену у своего товарища? Сомневалась ли Гала в том, что делает правильный выбор, уходя от Элюара к Сальвадору? Нет, нет и еще раз нет.
Что касается Дали, то он был оглушен нахлынувшими чувствами настолько, что вообще не задумывался о том, что Гала приехала к нему не одна, а вместе с ними находятся ее муж и ребенок.
В тот памятный визит Сальвадор Дали написал портрет Поля Элюара. Выплеснув на полотно все свои сомнения и страсти, раздирающие всех участников событий, он пояснил это так: «Я чувствовал, что на меня возложена обязанность запечатлеть лик поэта, с Олимпа которого я похитил одну из муз».
С 1930 года Гала стала жить с Дали, уехав из Парижа. История их любви, хоть и известна почти всему миру, по-прежнему остается загадкой. А Поль Элюар отправился в свое путешествие, и в 1930 году встретил новую любовь, Марию Бенц, танцовщицу, выступавшую под сценическим псевдонимом Нуш (Nusch). Признанная красавица, Нуш была наделена многими талантами: она танцевала, пела, была акробаткой, писала стихи и даже занималась живописью. Ее красота вдохновляла многих художников начала XX века: Пабло Пикассо
приглашал Нуш в качестве модели для своих картин
Но, несмотря на вполне счастливую личную жизнь, почти до самой смерти Поль Элюар писал любовные письма Гала и верил, что однажды она вернется. А та, в свою очередь, из уважения к бывшему мужу не венчалась с Дали до тех пор, пока Поль был жив.
Дали и Гала поселились в Париже. У художника начался период огромного творческого подъема, он писал картины, не отдыхая, но не чувствуя особого физического или нервного утомления. Он писал легко — как дышал. И картины его завораживали, меняли представления о мире. Свои картины он подписывал так — «Гала-Сальвадор Дали». И это справедливо — она была тем источником, из которого он черпал свои силы. «Скоро вы будете таким, каким я хочу вас видеть, мой мальчик», — так говорила ему Гала. И он соглашался с этим.
 |
| Моя жена 1945. |
Всю центральную часть полотна занимает странная конструкция из человеческих рук и ног, своей формой напоминающая очертание Испании. Сооружение как будто нависает над традиционным для Дали низким горизонтом. Внизу на земле рассыпаны варёные бобы. Сочетание этих предметов создаёт абсурдное, болезненно-фантастическое сочетание, передающее впечатление Дали от событий, происходивших в те годы в Испании
Софа конфетно-розового цвета нарисована в форме губ американской актрисы Мэй Уэст. Волосы выполнены в виде штор, обрамляющих вход в комнату, глаза в виде картин, а нос — камина, на котором стоят часы. Оттенок губ стал очень популярен в своё время, приобрёл «скандальную» известность
Замысел в виде комнаты-иллюзии реализовал в театре-музее Дали в городе Фигерас Оскар Тускетс под руководством самого Дали. Экспозиция была открыта 28 сентября 1974 года.
Голова из роз — это скорее дань Арчимбольдо, художнику, горячо любимому сюрреалистами. Арчимбольдо задолго до появления авангарда как такового писал портреты придворных мужей, используя овощи и фрукты для их составления (нос-баклажан, волосы из пшеницы и тому подобное). Он (как и Босх) был нечто вроде сюрреалиста до сюрреализма.
Знаменитейшая из выдумок Дали. Ящики всегда изображались им открытыми. Они обозначали обыскивание, производимое неумышленно. Здесь у Дали явно какое-то устойчивое воспоминание, корни которого остались неведомыми. Дали наметил, где должны быть ящики, а Марсель Дюшан, к которому Дали относился с огромным уважением, сделал форму для отливки. С той же формы в 1964 году была сделана серия новых отливок. Сейчас Венера находится в музее Сальвадора Дали во Флориде. Музей Сальвадора Дали — единственный музей в США, посвященный одному художнику.
 |
| Телефон-лангуст , 1936 |
Произведение было представлено на первой Лондонской выставке сюрреалистического искусства в 1936 году. Во время рекламной акции выставки Дали выступил с лекцией о влиянии подсознания, надев на себя водолазный костюм.
 |
| Метаморфозы Нарцисса , 1937 |
Сам Дали о Гитлере отзывался по-разному. Он писал, что его притягивает мягкая, пухлая спина фюрера. Его мания не вызывала особых восторгов среди сюрреалистов, питавших симпатии к левым. С другой стороны, Дали впоследствии говорил о Гитлере как о законченном мазохисте, который начал войну с одной лишь целью — её проиграть. По словам художника, как-то у него попросили автограф для Гитлера и он поставил прямой крест — «полную противоположность ломаной фашистской свастике».
Дали описывал свою работу над этой картиной как попытку заставить ненормальное выглядеть нормальным, а нормальное — ненормальным.
Гала часто позирует своему мужу — она присутствует на его картинах и в аллегории сна, и в образе Богоматери или Елены Прекрасной. Периодически интерес к сюрреалистическим картинам Дали начинает затухать, и Гала выдумывает новые способы заставить богачей раскошелиться. Так Дали начал создавать оригинальные вещицы, и это принесло ему серьезный успех. Теперь художник был уверен в том, что точно знает, что же такое сюрреализм на самом деле.
Сальвадор и Гала не знали нужды, они могли позволить себе подразнить публику странными выходками. Это провоцировало слухи, которые выводили из себя людей, имеющих иной склад характера. Так, о Дали говорили, что он извращенец, болен шизофренией. И действительно, его длинные усы, выпученные глаза невольно наталкивают на мысль, что гениальность и сумасшествие идут рука об руку. Но эти слухи лишь забавляли влюбленных.
Аманда Лир — «ангел» Сальвадора Дали
 |
|
|
Одним из первых «открыл» Аманду Сальвадор Дали. Ей было 19, она была очаровательна и казалась ему ангелом. Тогда она была известна как Пеки Д’Осло . Некоторые исследователи считают, что имя Аманда Лир — это игра слов на французском, L"Amant Dalí, что в переводе означает «любовница Дали».
Дали, с присущей всякому безумцу непосредственностью, представил своего «ангела» супруге. Они часто гуляли, обедали и посещали приемы втроем или в компании очередного юного фаворита Гала.
Аманда стала частым гостем «двора чудес» — вечеров в люксе № 108 отеля «Мёрис», которые проходили ежедневно с 17:00 до 20:00. Она приходила сюда с Дали, который был центром и идейным вдохновителем «посиделок». Аманда с должным пониманием воспринимала пикантные и часто непристойные шутки Дали в свой адрес и охотно участвовала во многих его безумных авантюрах.
Сама не склонная к верности, Гала, тем не менее, не готова была мириться с присутствием в жизни ее Сальвадора еще одной женщины.
Вскоре Гала поняла, насколько хорошо Сальвадору в обществе Аманды (и в этом, похоже, настоящая гениальность этой женщины) и сменила гнев на милость: помогала финансово и поручала заботиться о Дали. Гала взяла с Аманды обещание, что та выйдет замуж за Сальвадора после ее смерти.
В июле 1982 года Гала скончалась, но это обещание Аманда не выполнила — ей было совсем не до того. В паспорте к тому времени уже стоял штамп о супружестве с Аленом Филиппом Маланьяком, приемном сыне Роже Пейрефитта (французского писателя-гомосексуалиста).
На склоне лет Гала несколько отдалилась от Дали. Он купил ей средневековый замок - Пуболь, где она наслаждалась последними радостными днями со своими юношами. Но когда она сломала шейку бедра, альфонсы, конечно же, бросили свою госпожу, и она осталась в одиночестве. Гала умерла в клинике в 1982 году.
С уходом Гала странности художника стали проявляться еще сильнее. Он навсегда оставил холст и кисти и мог целыми днями ничего не есть. Если его пытались уговорить, развлечь беседой, Дали становился агрессивен, плевал в медсестер, иногда даже кидался на них. Но он не бил женщин — только царапал им лицо ногтями. Казалось, он утратил дар членораздельной речи — мычание художника никто не мог понять. Теперь уже все были уверены в том, что безумие полностью овладело сознанием гения.
Дали отдал Аманде, пожалуй, самое ценное, что у него было — амулет Гала, который та всегда носила с собой: маленький кусочек дерева, который, как она верила, приносил удачу. Точно такой же амулет всегда был и у Дали.
Принял Аманду художник в темноте, попросив не включать свет: великий сюрреалист чувствовал, что теряет силы, и не хотел, чтобы красавица запомнила его немощным стариком.
Без своей музы Дали прожил еще семь лет. Но можно ли эти годы назвать жизнью? Слишком большим оказался счет, который предъявила художнику судьба за его гениальные прозрения.
Когда же приступы не терзали художника, он просто сидел у окна с закрытыми ставнями и часами смотрел в пустоту.
Дали похоронили в Театре-музее в Фигерасе. Свое состояние и работы художник завещал Испании.
Прирожденный гений рекламы
Успешнее всего Сальвадор Дали рекламировал самого себя. Слава, известность, а с ними и деньги буквально «липли» к нему, где бы он ни появлялся, какое бы направление творчества ни развивал. Умение привлекать к себе внимание — достоинство, особенно ценимое представителями киноиндустрии. Вот почему, оказавшись в Америке, Дали, естественно, оказался и в Голливуде, став на некоторое время одной из самых заметных его фигур.
Дали сблизился с голливудской знаменитостью — Уолтом Диснеем. 14 января 1946 года студия «Дисней» подписала с художником контракт на создание мультипликационного фильма Destino. Проект, для которого Дали успел нарисовать 135 эскизов, вскоре закрыли из-за финансовых проблем. Лишь в 2003 году художники студии «Дисней» сумели завершить работу над мультфильмом, реализовав основные идеи мастера и использовав короткий фрагмент, нарисованный лично Дали.
Сегодня к ужину наденьте чувственный жакет!
Чувственный жакет, известный также, как Aphrodisiac Dinner Jacket, Сальвадор Дали придумал в 1936 году. К смокингу на тоненьких соломинках были подвешены 83 стаканчика с мятным ликером
Чтобы сделать этот пиджак еще более ирреальным, в каждый стакан Дали поместил мертвую муху. Бюстгальтер вместо манишки подчеркивает сексуальность выбранного образа.
Сам Дали позже «щеголял» в пиджаке, напоминающем образец 1936 года: на смену стаканчикам с ликером пришли пронумерованные хрустальные рюмки. Именно в таком странном наряде запечатлен маэстро на снимке, сделанном во время одного из приемов. Сегодня эта фотография хранится в архиве BBC в числе других черно-белых кадров, названных символами XX века.
Винные этикетки
 |
| Винная этикетка Chateau Mouton Rothschild |
Самая известная работа маэстро — цветок с логотипа леденцов «Чупа-чупс», который дожил до нас с 1969 года, претерпев лишь небольшие изменения. Энрике Бернат (основатель испанской компании Chupa Chups) обратился к знаменитому художнику-сюрреалисту, и тот предложил разместить название Сhupa Сhups внутри цветка ромашки.
Участие великого сюрреалиста не могло не отразиться на результатах конкурса: в тот год победителями оказались целых 4 страны, в том числе и родная для Дали Испания.
Маэстро не ограничился «креативом» и успел лично сняться в нескольких рекламных роликах. Дрожащие от восторга усы Дали в рекламе шоколада и сюрреалистическое изображение действия средства против похмелья Alka-Seltzer — самые известные ролики с участием этого великого испанского художника.
В начале XX века сюрреалистические идеи витали в воздухе, проникая в умы неординарных личностей, подобно вирусу. Сальвадор Дали, самый известный из носителей этого вируса, никогда не отказывал себе в удовольствии сотрудничества с представителями других областей искусства, разделяющими его сюрреалистические взгляды на мир.
Знакомство Дали с Жаном Кокто и эпатажным дизайнером Эльзой Скиапарелли, которое произошло в 20-x годах прошлого века, было предрешено: Эльза не упускала случая шокировать публику, реализуя принципы сюрреализма в конструировании одежды, а Сальвадора и Жана очаровала идея создания арт-шедевров в платьях и костюмах.
Идея шляпы-обуви появилась у Дали еще в 1933 году, когда, фотографируя Гала, он положил ей на голову комнатную туфлю. В 1937 году задумка была реализована и пополнила шляпную коллекцию Скиапарелли.
Именно в этой коллекции впервые появилась шляпа-таблетка. Да-да, именно этот головной убор в форме таблетки модного в то время аспирина стал прообразом той самой шляпки, которая «всего» 30 лет спустя стала частью стиля Жаклин Кеннеди.
Совместно с Дали Скиапарелли придумала еще одно удивительное и жутковатое платье: на плотно облегающем тело трикотаже были нарисованы ребра, хребет и тазовые кости. Дали же принадлежит идея многих загадочных аксессуаров, изготовленных Эльзой Скиапарелли. В их числе сумки-яблоки, перчатки с накладными ногтями и многое другое.
Сюрреализм в чистом виде — это выход привычных вещей за пределы обыденности, их путешествие по мистическим мирам и возвращение в реальность в новом фантастически-прекрасном виде.
Такой магией владел Сальвадор Дали, который, взяв за основу обычный предмет, мог превратить его в мистическую красоту.
Пожалуй, самый яркий и самый известный такой
предмет — диван в форме губ.
Сатиново-алый
диван, очертаниями повторяющий форму губ скандальной и необыкновенно сексуальной звезды Бродвея, актрисы Мэй Уэст, появился в 1937 году,
Сам Дали считал Мэй Уэст эротическим памятником эпохи.
Губы — один из любимых символов Дали, олицетворение сексуальности, тайны и соблазна. Десятилетия спустя, в 1974 году, Сальвадор Дали вернулся к идее создания дивана в форме губ и совместно с испанским дизайнером Оскаром Тускетс Бланкой создал кожаный ярко-красный диван
Сюрреалистическую скульптуру Дали называл фетишистской и совершенно бесполезной, создаваемой исключительно с тем, чтобы дать выход своим безумным фантазиям. Фантазий у главного сюрреалиста XX века было немало, не меньше было и безумия.
 |
| Ретроспективный бюст женщины |
В 1933 году Дали создал мистический и немыслимый скульптурный коллаж из элементов совершенно различной природы, объектов своего фетиша и символов своего же страха — «Ретроспективный бюст женщины».
Сочетание хлеба и кукурузных початков с нежным лицом женщины и ее волнующей грудью создают образ плодородия. Однако ползающие по лбу муравьи и форма багета символизируют женщину, как объект потребления и представляют собой намек на тщательно скрываемую депрессию.
Изначально бюст был сделан с использованием настоящего батона и во время первой экспозиции, в 1933 году в галерее Пьера Ко, собака Сальвадора Дали отъела кусок багета.
Сюрреалистический «Кадиллак» — «Дождливое такси»
Впервые «Дождливое такси» появилось на сюрреалистической выставке в Париже, в 1938 году. Дали обещал устроителям, что это будет самая удивительная и захватывающая выставка первой половины XX столетия.
Маэстро задумал создать автомобиль, внутри которого идет дождь, пол устлан плющом, а по манекену, сидящему на заднем сиденье, ползут улитки. Дали стоило немалого труда убедить руководство выставки в необходимости реализации своей идеи, поскольку доводы, кажущиеся самому сюрреалисту убедительными, не убеждали никого, кроме него самого. Однако завораживающая мистичность объекта была столь очевидна, что «добро» на инсталляцию было дано с единственным ограничением — объект должен находиться не в здании.
После утверждения названия перед входом на выставку начали сооружать «Дождливое такси» — авто с укрепленной под крышей перфорированной емкостью с водой и специальной водопроводной системой, обеспечивающей непрерывную поставку воды. Дали осталось лишь оформить интерьер мхом и ждать, когда декорации пустят корни. Рассадив манекены, сюрреалист «украсил» их двумя сотнями бургундских улиток.
За свою долгую жизнь, большую часть которой Сальвадор Дали провел «с кистью в руке», гениальный сюрреалист создал огромное количество шедевров и принял участие во многих необычных проектах: от рисования мультфильмов до написания книг.
Работу над собственной версией колоды Таро можно считать одним из самых необычных проектов Дали: художник был далек от оккультизма и магии, считая себя единственным творцом собственной жизни. А вот его возлюбленная Гала была в восторге от способности загадочных карт приоткрывать тайны прошлого, настоящего и будущего. Может быть, именно для Гала решил нарисовать свое Таро великий Сальвадор.
Сложно сказать, имеет ли колода особую предсказательную силу, но то, что лежащие в основе ее создания гравюры работы Сальвадора Дали — произведения искусства — несомненно.
| Дали не смог отказать себе в удовольствии увековечить свой образ. И карту подобрал весьма подходящую: Король пентаклей вполне отражает коммерческую успешность начинаний Сальвадора. Также вы найдете Дали на Старшем Аркане — Маг, а его возлюбленную Гала — на карте Императрица. |
Символы всегда были главными элементами творчества Сальвадора Дали. Живя в собственном мире, сюрреалист видел вокруг себя множество намеков, символов и обещаний. Разумеется, нельзя не учитывать и тот символический факт, что будущий гений появился на свет вскоре после выпуска первого легкового автомобиля, в 1904 году.
Нет, Дали не стал автомобильным фанатом, и его оставляли равнодушным технические достижения и новинки автомобилестроения. Однако сюрреалиста вдохновляли формы «автоматических карет» и скрытая в них мощь: автомобили стали «центральными фигурами» некоторых его картин и «героями» сюжетов нескольких литературных произведений. В 1938 году «Дождливое такси» стало центральной фигурой выставки в Париже.
В 1941 году Дали приобрел свой первый автомобиль — «Кадиллак».
«Кадиллак», купленный Дали, входил в пятерку специальных «Кэдди», оснащенных автоматической коробкой передач. General Motors выпустила ограниченный тираж уникальных авто, которые приобрели самые известные, влиятельные или эпатажные личности того времени. Один принадлежал президенту США Рузвельту, второй — Кларку Гэйблу, третий находился у Аль Капоне, вышедшего к тому времени на свободу, четвертый стал собственностью четы Гала и Сальвадора Дали. Имя владельца пятого автомобиля неизвестно до сих пор.
Когда руководство General Motors, желая усовершенствовать марку «Кадиллак», запланировало выпуск еще более роскошного и сложного автомобиля, чем первые модели серии, эскиз попросили сделать Сальвадора Дали. Первое, что предложил Дали, было имя нового автомобиля — «Кадиллак де Гала» (Cadillac de Gala). По мнению одержимого своей женой художника только это имя в полной мере могло отразить внушительность модели.
Задумка Дали была интересной и совершенно новой, но… технически невыполнимой в серийном производстве. Сюрреалист отправил свой эскиз в General Motors и не получил ответа. А спустя один или два года американский автопроизводитель выпустил… «Кадиллак де Гала»! Правда, от идей Дали в автомобиле осталось только имя.
Посоветовавшись со своими адвокатами, художник предъявил компании иск на 10 000 $ (это минимальная единица измерения в системе финансовых исчислений Дали). Уже следующим утром заказным письмом он получил чек на запрашиваемую сумму. И никаких объяснений.
Филипп Халсман и Сальвадор Дали
Халсман познакомился с Сальвадором Дали в 1941 году. Они поддерживали творческие и дружеские отношения в течение 30 лет
Филипп Халсман снимал почти всех знаменитостей ХХ века — политиков и миллионеров, интеллектуалов и поп-див, эксцентричных художников и поэтов. 30 лет продолжалось творческое сотрудничество Сальвадора Дали и Филиппа Халсмана — родоначальника
сюрреализма в фотографии.
Наиболее известное фото Сальвадора Дали, сделанное Филиппом Халсманом — «Дали Атомикус». Сюрреалистичное фото создано без монтажа и трюков — только тщательно продуманная постановка, кропотливая подготовка, множество попыток и невероятное терпение все участников съемки.
Работы Филиппа Халсмана и Сальвадора Дали
Как изумительно обработанный бриллиант, талант Сальвадора Дали имеет множество граней, каждая из которых сверкает особенным блеском и меняет оттенок в зависимости от угла зрения. Он был не просто гениален во всем, будь то живопись, скульптура, графика или литература. Уникальность гения Сальвадора Дали состоит еще и в том, что он был коммерчески успешен.
Любой проект, за который брался экспрессивный испанец, рано или поздно оборачивался экономической выгодой. Дали успешно зарабатывал на комфортную жизнь, свои чудаковатые увлечения и дорогие подарки для своей музы Гала. Любил ли маэстро деньги? Неизвестно. Но то, что деньги любили Дали — не вызывает сомнений.
Текст: Игорь Репкин
Восхищение политикой Франко и Гитлера. Вербальная апологетика фашизма. «Мягкая конструкция с варёными бобами (предчувствие гражданской войны)», 1936 год. Визуальная демонстрация пацифизма. Где Дали настоящий – не увлечённый творец, но подлинная личность? Жан Энгр утверждал: «Рисунок – честность искусства». Проверим.
ДУЭЛЬ С ДВОЙНИКОМ
Сальвадор Доменек Фелип Жасинт Дали и Доменеч. Его полное имя. Длинно, путано, сложно. Сальвадор Дали. Его творческий псевдоним. Ярко, напористо, мемориально. Фотографическая точность изображения вкупе с неумелыми, словно детскими мазками. Примета академического, но скромного живописного дара. Реалистичные пейзажи, наполненные нереальными существами. Наглядное подтверждение, что гениальность и сумасшествие всегда идут рядом, а Дали – бесспорно гений и, возможно, сумасшедший. Фигерас. Маленький торговый городок в долине Ампурдана на севере Каталонии. Здесь 110 лет назад, 11 мая 1904 года родился Сальвадор Дали. Ребёнком он был долгожданным. Правда, не сам по себе. За девять месяцев, девять дней и 16 часов до рождения сюрреалистического гения в семье уважаемого нотариуса Сальвадора Дали-и-Куси и его жены Фелипы Доменеч произошла трагедия – в 22 месяца умер их первенец Сальвадор Гал Ансельм. Безутешные родители тем же именем – в честь Спасителя – назвали следующего ребёнка.
И вся его жизнь будет отмечена присутствием двойника. Незримого, но Дали-художником более чем ощутимого.
«Все эксцентричные поступки, которые я имею обыкновение совершать, все эти абсурдные выходки являются трагической константой моей жизни. Я хочу доказать себе, что я не умерший брат, я живой. Как в мифе о Касторе и Поллуксе: лишь убивая брата, я обретаю бессмертие».
Это признание в «Невысказанных откровениях Сальвадора Дали», опубликованных в 1976 году, – порождение очередного посещения кладбища, после которого пятилетний Сальвадор сформировал собственное мнение о родительской любви, решив, что она предназначена не ему, а умершему брату.
Впрочем, сам же Дали, поведав о вечной дуэли с братом-тёзкой (если это не плод всего лишь живого воображения), приводит красноречивые доказательства, что вся роскошь родительских подарков и вседозволенность поведения доставалась как раз ему.
«В родительском доме я установил абсолютную монархию. Все готовы были служить мне. Родители боготворили меня. Однажды на праздник Поклонения Волхвов в куче подарков я обнаружил королевское облачение: сияющую золотом корону с большими топазами и горностаевую мантию».
В итоге ребенок рос заносчивым и неуправляемым. Он добивался своего капризами и симуляцией, всегда стремился выделиться и привлечь к себе внимание. Однажды затеял скандал на торговой площади. Кондитерская лавка была закрыта. Для Сальвадора это ничего не значило. Ему нужна была сладость. Здесь и сейчас. Собралась толпа. Уладили дело полицейские – уговорили торговца открыть лавку во время сиесты и подарить-таки мальчику сладость.
Плюс букет фобий и комплексов. Боязнь кузнечиков, например. Насекомое за шиворотом доводило мальчика до иступленной истерики. Одноклассников такая реакция весьма веселила…
«Мне 37 лет, а страх, который внушает мне эта тварь, не уменьшился. Мало того, мне кажется, что он растёт, хотя дальше некуда. Если я встану на краю пропасти и на меня прыгнет кузнечик, я кинусь вниз, только бы не длить эту пытку!»
В чём причина этой фобии: латентный садомазохизм или символика боязни сексуальных отношений с женщиной, как объясняют это нередко биографы, – не суть важно. Период детства и юности определяет всю дальнейшую жизнь. У Дали это особенно показательно. Во многих переживаниях, поступках, впечатлениях и стрессах детства и юности коренятся эгоцентризм и жажда богатства, желание выделиться пусть и путём шокирующего поведения, малопонятные без знания контекста сюжеты картин. Здесь истоки двойственности: Дали-человек и Дали-художник. Здесь сокрыт старт к сюрреализму.
ОТ ЛОХАНИ ДО БУНЮЭЛЯ
Небольшой импрессионистский пейзаж масляными красками на деревянной доске. Первую картину Сальвадор Дали написал в 10 лет. И вскоре целые дни просиживал в бывшей прачечной комнате на чердаке. Первой своей мастерской. Где и обстановка шокировала, и, зачастую, поведение хозяина.
«Она была такой тесной, что цементная лохань занимала её почти целиком. <…> Внутри цементной лохани я поставил стул, на него, вместо рабочего стола, горизонтально положил доску. Когда было очень жарко, я раздевался и открывал кран, наполняя лохань до пояса. Вода шла из резервуара по соседству и всегда была тёплой от солнца».
В 14 лет состоялась его первая персональная выставка в муниципальном театре Фигераса. Способности Дали к рисованию несомненны. Он упорно ищет свой собственный почерк, осваивая все нравившиеся ему стили: импрессионизм, кубизм, пуантилизм… Итог вполне объясним – в 1922 году Дали − студент Королевской академии изящных искусств Сан-Фернандо в Мадриде.
Сначала в столице Дали вёл жизнь отшельника, и свободное от занятий время проводил у себя в комнате, экспериментируя с разными стилями живописи и шлифуя академический стиль письма. Но вот он сблизился с Федерико Гарсия Лоркой и Луисом Бунюэлем. Первый вскоре станет одним из самых популярных драматургов Испании. Второй впоследствии будет одним из самых уважаемых в Европе киноавангардистов.
И Лорка, и Бунюэль – часть новой интеллектуальной жизни Испании. Они бросали вызов консервативным и догматическим доктринам политической верхушки и католической церкви, формировавшим основу испанского общества того времени. Шаг за шагом Дали, уверенный во всемогуществе Разума, погружался в «поэтическую Вселенную» Лорки, провозглашавшего присутствие в мире неподвластной определению Тайны.
В юности Дали без устали копировал Веласкеса, Вермеера Дельфтского, Леонардо да Винчи, изучал античные образцы, учился рисунку у Рафаэля и Энгра, боготворил Дюрера. В работах раннего периода (1914–1927) можно увидеть влияние Рембрандта, Караваджо, Сезанна.
«Только в прошлом я вижу гениев, подобных Рафаэлю, – они представляются мне богами... Я знаю, что сделанное мною рядом с ними – крах чистой воды». В 60-х годах прошлого века он скажет также, что всегда был и остаётся сторонником академического совершенства техники и традиционности манеры письма. «...Я жадно расспрашивал их о живописных приёмах, о том, сколько брать краски и сколько масла, мне надо было знать, как делается тончайший красочный слой…» – из воспоминаний об Академии Сан-Фернандо.
В 1928 году на Международной выставке Карнеги в Питтсбурге (Пенсильвания, США) была представлена «Корзинка с хлебом» (1925 г.). Картина почти фотореалистична.
Затем начинают проступать качества, отображающие не столько реальный мир, сколько его внутренний, личный.
На картине «Женская фигура у окна» (1925 г.) Дали изобразил сестру Анну-Марию, смотрящую из окна на залив в Кадакесе. Полотно пропитано духом нереальности сна, хотя написано в дотошном реалистическом стиле. В нём присутствует аура пустоты и одновременно чего-то невидимого, что притаилось за пространством картины. Кроме того, создаётся ощущение тишины. Если бы это была работа импрессионистов, зритель чувствовал бы её атмосферу: слышал бы море или шептание бриза, но здесь, кажется, что вся жизнь замерла. Фигура Анны-Марии изолирована, она находится в другом мире, лишена чувственности женских образов Ренуара или Дега.
В 1929-м Бунюэль пригласит Дали работать над фильмом «Андалузский пёс». Среди самых шокирующих кадров – разрезание глаза человека лезвием. Сцена считается одной из самых жестоких в истории мирового кино.
Придумал её Дали. Разлагающиеся ослы в других сценах – тоже его креатив. Сегодня фильм, в котором использованы образы, выловленные из подсознания человека, – классика сюрреализма, королём которого Дали предстояло стать.
И вновь парадокс. Он примерный и усердный ученик. Сверхпочтителен к предшественникам по искусству. «Когда меня спрашивают: «Что нового? – Я отвечаю: «Веласкес! И ныне, и присно».
Одновременно бунтует против всех и всего. Раздвоенность психики, раздвоение жизненной цели – ради стремления выделиться во что бы то ни стало.
МЕШАНИНА БРЕДА И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ
«Но вот случилось то, чему суждено было случиться, – явился Дали. Сюрреалист до мозга костей, движимый ницшеанской «волей к власти», он провозгласил неограниченную свободу от какого-либо эстетического или морального принуждения и заявил, что можно идти до конца, до самых крайних, экстремальных пределов в любом творческом эксперименте, не заботясь ни о какой последовательности или преемственности».
Так пишет Дали о себе в «Дневнике одного гения».
Действительно, его картины и его признания не обошли ни сексуальной революции и гражданской войны, ни атомной бомбы и нацизма с фашизмом, ни католической веры и науки, ни классического искусства и даже приготовления еды. И буквально со всеми идеями, принципами, понятиями, ценностями, явлениями, людьми, с которыми имел дело, Дали взаимодействует как динамит, разрушающий всё на своём пути, расшатывающий любую истину, любой принцип, если этот принцип опирается на основы разума, порядка, веры, добродетели, логики, гармонии, идеальной красоты.
Всегда в той или иной степени дерзко, скандально, колко, провокационно, парадоксально, непредсказуемо или непочтительно.
Для него есть только сюрреалистическое творчество, которое превращает в нечто новое всё то, к чему прикасается. Но! Большинство сюрреалистов исследовали подсознательное, освободив свой разум от сознательного контроля и позволив мыслям всплывать к поверхности, как мыльным пузырям, без какой-либо сознательно установленной последовательности. Это назвали «автоматизмом», и при письме он отразился в создании абстрактных форм, которые представляли собой образы из подсознания.
Дали, по его словам, избрал «параноидально-критический метод». Рисовал образы, знакомые разуму: людей, животных, здания, пейзажи, но позволял им соединяться под диктовку сознания. Он часто сливал их в гротескной манере так, что, например, конечности превращались в рыб, а туловища женщин – в лошадей.
На одном из самых известных полотен ХХ века – «Постоянство памяти» (1931 г.) – мягкие, словно расплавленные циферблаты часов свисают с голой ветки оливы, с непонятного происхождения кубической плиты, с некоего существа, похожего и на лицо, и на улитку без раковины. Каждую деталь можно рассматривать самостоятельно.
Вместе они создают магически загадочную картину. При этом и здесь, и в «Частичном помрачении. Шесть явлений Ленина на рояле» (1931 г.), и в «Мягкой конструкции с варёными бобами (предчувствие гражданской войны)» (1936 г.), и во «Сне, навеянном полётом пчелы вокруг граната, за миг до пробуждения» (1944 г.) прочитывается чёткая и абсолютная продуманность композиционного и колористического строя. Совмещение реальности и бредовой фантазии конструировалось, а не рождалось по воле случая.
ФАШИСТ ИЛИ ПАЦИФИСТ
Основная личностная установка Дали – интенсифицировать поток иррациональных сюрреалистических образов – резко и решительно проявляется в политической сфере. Настолько, что послужила одной из причин скандального разрыва с группой писателя и теоретика искусства Андре Бретона – автора «Первого манифеста сюрреализма».
В 30-е годы прошлого столетия Сальвадор Дали неоднократно изобразил в своих картинах Владимира Ленина и, по крайней мере, однажды запечатлел Адольфа Гитлера. Изображение вождя пролетариата так и осталось неразгаданным. Рассуждать о его личности Дали предоставил зрителям. А вот интерес к персоне фюрера прокомментировал дерзко и вызывающе:
«Я был совершенно зачарован мягкой, пухлой спиной Гитлера, которую так ладно облегал неизменный тугой мундир. Всякий раз, когда я начинал рисовать кожаную портупею, которая шла от ремня и, словно бретелька, обнимала противоположное плечо, мягкая податливость проступавшей под военным кителем гитлеровской плоти приводила меня в настоящий экстаз, вызывая вкусовые ощущения чего-то молочного, питательного, вагнеровского и заставляя сердце бешено колотиться от редкостного возбуждения, которое я не испытываю даже в минуты любовной близости.
Пухлое тело Гитлера, которое представлялось мне божественнейшей женской плотью, обтянутой безукоризненно белоснежной кожей, оказывало на меня какое-то гипнотическое действие».
Друзья по сюрреализму не могли, однако, вообразить, что поглощённость образом Гитлера не имеет ничего общего с политикой, а шокирующе двусмысленный портрет феминизированного фюрера проникнут тем же чёрным юмором, что и изображение Вильгельма Телля с лицом Ленина («Загадка Вильгельма Телля», 1933 г.).
Дали записали в апологеты фашизма. Благо пронёсся слух, будто Гитлеру пришлись бы весьма по душе отдельные сюжеты полотен Сальвадора, где есть лебеди, веет одиночеством и манией величия, чувствуется дух Рихарда Вагнера и Иеронимуса Босха. Позднее Бретон расскажет, что в феврале 1939 года Дали публично заявил: все несчастья современного мира имеют расовые корни и решение, которое необходимо в первую очередь принять, совместными усилиями всех народов белой расы обратить в рабство все цветные народы. Андре утверждал, что в этом призыве не было ни доли юмора...
«Мой фанатизм, ещё усилившийся после того, как Гитлер вынудил Фрейда и Эйнштейна бежать из рейха, доказывает – этот человек занимает меня исключительно как точка приложения моей собственной мании, а еще потому, что он поражает меня своей беспримерной катастрофичностью», – утверждал в ответ Дали.
Пояснял он, что не может быть нацистом хотя бы потому, что, если Гитлер завоюет Европу, он уморит всех истериков вроде Дали, как это сделали в Германии, где к ним относятся как к дегенератам. К тому же женственность и неотразимая порочность, с которыми ассоциируется у Дали образ Гитлера, послужат нацистам вполне достаточным основанием, чтобы обвинить художника в кощунстве.
В 1937-м Дали пишет «Загадку Гитлера». Фюрер предстаёт оборванной и замусоленной фотографией, валяющейся на огромном блюде под сенью гигантской и чудовищной телефонной трубки, напоминающей отвратительное насекомое. Было, рассказывал художник, и более простое визуальное проявление антифашизма: попросили автограф для Гитлера, и Сальвадор поставил прямой крест – полную противоположность ломаной свастике.
«Гитлер воплощал для меня совершенный образ великого мазохиста, который развязал мировую войну единственно ради наслаждения проиграть её и быть похороненным под обломками империи».
Назвать его позицию профашистской никак нельзя. Герой-мазохист, развязавший мировую войну ради наслаждения проиграть её, – это не то знамя, под которым можно объединять политические силы.
Обычно этой декларации не верят: как же он мог говорить о своей аполитичности, прикасаясь так вызывающе к самым острым аспектам политической жизни XX века…
НЕ ПОЛИТИКИ РАДИ
Но почему бы не допустить, исходя из биографии и особенностей личности, что его эпатаж был фиговым листком для стеснявшегося собственной нестандартности ранимого человека, защищавшим её нападением на общепринятые нормы. Ведь оказывалось же, когда кто-то из сюрреалистов вдруг объявлял себя коммунистом, что Дали – ярый испанский роялист. Когда другие художники утверждали, что единственный путь к успеху – через бедность и богемную простоту, он не скрывал, что стремится к успеху ради денег и удобств. Когда современники считали, что правды в искусстве можно достичь лишь через авангардистский эксперимент, Дали объявил, что он сам весьма старомоден.
За шесть месяцев до начала гражданской войны в Испании он завершил «Мягкую конструкцию с варёными бобами (предчувствие гражданской войны)» (1936 г.). Два огромных существа, напоминающие деформированные, случайно сросшиеся части человеческого тела, устрашают возможными последствиями своих мутаций. Одно существо образовано из искажённого болью лица, человеческой груди и ноги; другое – из двух рук, исковерканных как бы самой природой, и уподобленной тазобедренной части формы. Они сцеплены между собой в жуткой схватке, отчаянно борющиеся друг с другом, эти существа-мутанты вызывают отвращение как тело, разорвавшее само себя. Квадратная фигура, формируемая конечностями, напоминает географические очертания Испании.
Низкая линия горизонта гиперболизирует действие существ на первом плане, подчёркивает необъятность небосвода, заслоняемого огромными облаками. И сами облака своим тревожным движением ещё больше усиливают трагический накал нечеловеческих страстей. Кроме того, Дали удалось найти сильный образ, выражающий ужасы войны, символизируемые простыми варёными бобами, – едой бедных.
«Лицо войны» (1940 г.). Дали с женой приехали в США из Франции, войска которой капитулировали перед германским вторжением. На картине нет крови, нет огня, нет убитых. Просто уродливая голова с длинными шипящими змеями вместо волос, словно у Медузы горгоны. Но как точно передана мысль, какой страх и ужас охватывает зрителя! Рот и изогнутые брови придают голове страдальческий вид. Вместо глаз и во рту – черепа, внутри которых точно так же расположены другие черепа. Кажется, что голова начинена бесконечной смертью.
ЗАГАДКА ОСТАЁТСЯ
«В любой ошибке почти всегда есть что-то от Бога. Так что не спеши поскорей её исправить. Напротив, постарайся постигнуть её разумом, докопаться до самой сути. И тебе откроется её сокровенный смысл».
Один журналист поинтересовался: просто ли Сальвадор Дали сумасшедший или обычный удачливый бизнесмен. Художник ответил, что не знает сам, где начинается Дали глубокий, философствующий и где заканчивается Дали сумасшедший и абсурдный.
Но в этой двуликости Сальвадора Дали и заключается ценность его двойного феномена. Дали-человека и Дали-художника.
