Матильда Кшесинская и Николай II: любовь балерины и будущего императора. Был ли роман у Николая II и балерины Кшесинской? Муж матильды кшесинской

Матильда Феликсовна Кшесинская скончалась в 1971 году, ей было 99 лет. Она пережила свою страну, свой балет, мужа, любовников, друзей и врагов. Исчезла империя, растаяло богатство. Вместе с ней ушла эпоха: люди, собравшиеся у ее гроба, провожали в последний путь блестящий и легкомысленный санкт-петербургский свет, украшением которого она когда-то была.

За 13 лет до смерти Матильда Феликсовна увидела сон. Звонили колокола, слышалось церковное пение, и перед ней вдруг предстал огромный, величественный и любезный Александр III. Он улыбнулся и, протянув руку для поцелуя, сказал: "Мадемуазель, вы будете красой и гордостью нашего балета..." Матильда Феликсовна проснулась в слезах: это произошло больше семидесяти лет назад, на выпускном экзамене в театральном училище, - император выделил ее среди всех, а во время торжественного ужина усадил рядом с наследником престола, цесаревичем Николаем Александровичем. Этим утром 86-летняя Кшесинская и решила написать свои знаменитые мемуары, однако тайны ее очарования не смогли раскрыть даже они.

Есть женщины, к которым неприменимо слово "грех": мужчины прощают им все. Они ухитряются сохранить достоинство, репутацию и флер непорочности в самых невероятных ситуациях, улыбаясь переступают через общественное мнение, - и Маля Кшесинская была из их числа. Подруга наследника российского престола и любовница его дяди, бессменная хозяйка Императорского балета, менявшая директоров театров как перчатки, Маля добилась всего, чего хотела: она стала законной женой одного из великих князей и превратилась в светлейшую княгиню Романову-Красинскую. В Париже пятидесятых годов это уже мало что значило, но Матильда Феликсовна отчаянно цеплялась за свой титул: на то, чтобы породниться с домом Романовых, она потратила жизнь.

А сначала было имение отца, большой светлый бревенчатый дом и лес, где она собирала грибы, фейерверки по праздникам и легкий флирт с молодыми гостями. Девочка росла шустрой, глазастой и не особенно хорошенькой: маленького роста, с острым носиком и беличьим подбородком - старые фотографии не в состоянии передать ее живого обаяния.

По преданию, прадед Мали еще в молодости потерял состояние, графский титул и благородную фамилию Красинский: бежав во Францию от убийц, нанятых злодеем-дядей, мечтавшим завладеть

титулом и богатством, утратив бумаги, удостоверявшие его имя, бывший граф пошел в актеры - и стал впоследствии одной из звезд польской оперы. Он дожил до ста шести лет и скончался, угорев из-за неправильно протопленной печки. Отец Мали, Феликс Янович, заслуженный танцовщик Императорского балета и лучший в Петербурге исполнитель мазурки, не дотянул и до восьмидесяти пяти. Маля пошла в деда - она тоже оказалась долгожительницей, и ей, как и деду, тоже было не занимать жизненной силы, воли и хватки. Вскоре после выпускного бала в дневнике юной балерины императорской сцены появилась запись: "А все-таки он будет моим!"

Эти слова, имевшие прямое отношение к наследнику российского престола, оказались пророческими...

Перед нами 18-летняя девушка и 20-летний молодой человек Она жива, бойка, кокетлива, он прекрасно воспитан, деликатен и мил: огромные голубые глаза, очаровательная улыбка и уму непостижимая смесь мягкотелости и упрямства. Цесаревич необычайно обаятелен, но заставить его сделать то, чего он не хочет, невозможно. Маля выступает в Красносельском театре - рядом разбиты летние лагеря, и зал заполняют офицеры гвардейских полков. После спектакля она кокетничает с толпящимися перед ее гримерной гвардейцами, и в один прекрасный день среди них оказывается цесаревич: он проходит службу в лейб-гусарском полку, на нем ловко сидят красный доломан и расшитый золотом ментик. Маля стреляет глазками, шутит со всеми, но адресовано это только ему.

Пройдут десятилетия, его дневники издадут, и Матильда Феликсовна станет вчитываться в них с лупой в руках: "Сегодня был у малютки Кшесинской... Малютка Кшесинская очень мила... Малютка Кшесинская положительно меня занимает... Попрощались - стоял у театра терзаемый воспоминаниями".

Она состарилась, жизнь подошла к концу, но ей по-прежнему хотелось верить, что будущий император был в нее влюблен.

С цесаревичем она была всего год, зато помогал он ей вс

жизнь - со временем Николай превратился в прекрасное, идеальное воспоминание. Маля выбегала на дорогу, по которой должна была проехать императорская карета, приходила в умиление и восторг, заметив его в театральной ложе. Однако все это было впереди; пока же он строил ей глазки за кулисами Красносельского театра, и она во что бы то ни стало хотела сделать его своим любовником.

Что цесаревич думал и чувствовал, осталось неизвестным: он никогда не откровенничал с друзьями и многочисленными родственниками и не доверялся даже своему дневнику. Николай начал бывать у Кшесинской дома, потом купил ей особнячок, перезнакомил со своими братьями и дядьями - и к Мале зачастила развеселая компания великих князей. Скоро Маля стала душой романовского кружка - друзья говорили, что в ее жилах течет шампанское. Самым унылым из ее гостей был наследник (его бывшие сослуживцы рассказывали, что во время полковых праздников Ники умудрялся, всю ночь просидев во главе стола, не произнести ни слова). Впрочем, Малю это нисколько не огорчало, она только не могла взять в толк, зачем он постоянно рассказывает ей о своей любви к принцессе Алисе Гессенской?

Их связь была обречена с самого начала: цесаревич никогда бы не оскорбил жену связью на стороне. На прощание они встретились за городом. Маля долго готовилась к разговору, но так и не сумела сказать ничего важного. Она лишь попросила разрешения по-прежнему быть с ним на "ты", называть "Ники" и при случае обращаться за помощью. Этим драгоценным правом Матильда Феликсовна пользовалась редко, к тому же вначале ей было не до особых привилегий: потеряв своего первого любовника, Маля впала в тяжелейшую депрессию.

Цесаревич венчался со своей Алисой, и по московским улицам ехали кавалергарды и конные гвардейцы в золотых и серебряных латах, красные гусары, голубые драгуны и гренадеры в высоких меховых шапках, шли одетые в золоченые ливреи скороходы, катились придворные кар

еты. Когда на голову молодой надели венец, Кремль вспыхнул тысячами электрических лампочек. Маля не видела ничего: ей казалось, что счастье ушло навсегда и жить больше не стоит. А все между тем только начиналось: рядом с ней уже находился человек, который будет опекать ее двадцать лет. Расставшись с Кшесинской, Николай просил своего кузена, великого князя Сергея Михайловича, присмотреть за Малей (недоброжелатели говорили, что он попросту передал ее брату), и тот немедленно согласился: знаток и большой ценитель балета, он давно был влюблен в Кшесинскую. О том, что ему суждено стать ее оруженосцем и тенью, что из-за нее он так и не обзаведется семьей и будет рад отдать ей все (в том числе и свое имя), а она предпочтет ему другого, бедный Сергей Михайлович не подозревал.

Маля тем временем входила во вкус светской жизни и быстро делала карьеру в балете: бывшая подруга императора, а ныне любовница его брата, она конечно же стала солисткой и выбирала только те роли, которые ей нравились. "Дело о фижмах", когда из-за спора о неприглянувшемся Мале костюме подал в отставку директор императорских театров, всемогущий князь Волконский, еще больше укрепило ее авторитет. Рецензии, в которых шла речь о ее отточенной технике, артистизме и редком сценическом обаянии, Маля заботливо вырезала и наклеивала в специальный альбом - он станет ее утешением во время эмиграции.

Бенефис полагался тем, кто прослужил в театре не меньше двадцати лет, у Мали же он состоялся на десятом году службы - сцена была завалена охапками цветов, публика несла ее до кареты на руках. Министерство двора подарило ей чудесного платинового орла с бриллиантами на золотой цепочке - Маля просила передать Ники, что обычный бриллиантовый перстень ее очень расстроит.

На гастроли в Москву Кшесинская ездила в отдельном вагоне, ее драгоценности стоили около двух миллионов рублей. Отработав около пятнадцати лет, Маля покинула сцену. Пышно отметила сво

уход прощальным бенефисом, а затем вернулась - но не в штат и не заключая контракта... Она танцевала только то, что хотела и когда хотела. К тому времени ее уже называли Матильдой Феликсовной.

Вместе со столетием заканчивалась прежняя жизнь - до революции было еще довольно далеко, но запах тления уже носился в воздухе: в Петербурге существовал клуб самоубийц, групповые браки стали обыденностью. Матильда Феликсовна, женщина безупречной репутации и незыблемого общественного положения, сумела извлечь из этого немалую выгоду.

Ей было позволено все: питать платоническую любовь к императору Николаю, жить с его кузеном, великим князем Сергеем Михайловичем, и, по слухам (скорее всего они были верны), состоять в любовной связи с другим великим князем - Владимиром Александровичем, годившимся ей в отцы.

Его сын - юный Андрей Владимирович, хорошенький как куколка и болезненно застенчивый, стал второй (после Николая) великой любовью Матильды Феликсовны.

Все началось во время одного из приемов в ее новом особняке, построенном на деньги сидевшего во главе стола Сергея Михайловича, - таких домов в Петербурге было немного. Робеющий Андрей ненароком опрокинул на роскошное платье хозяйки бокал красного вина. Маля почувствовала, что ее голова вновь идет кругом...

Они гуляли по парку, вечерами подолгу сидели на крыльце ее дачи, и жизнь была так прекрасна, что имело смысл умереть здесь и сейчас - будущее могло лишь испортить разворачивающуюся идиллию. Все ее мужчины были при деле: Сергей Михайлович оплачивал Малины счета и отстаивал ее интересы перед балетным начальством, Владимир Александрович обеспечивал ей прочное положение в обществе, Андрей же сообщал, когда на прогулку из своей летней резиденции выезжал император - Маля тотчас приказывала закладывать лошадей, подъезжала к дороге, и обожаемый Ники почтительно отдавал ей честь...

Вскоре она забеременела; роды прошли успешно, и четверо

Малиных мужчин проявили трогательную заботу о маленьком Володе: Ники даровал ему титул потомственного дворянина, Сергей Михайлович предложил усыновить мальчика. Чувствовал себя счастливым и шестидесятилетний Владимир Александрович - ребенок был похож на великого князя как две капли воды. Очень переживала лишь супруга Владимира Александровича: ее Андрей, чистый мальчик, совсем потерял голову из-за этой распутницы. Но свое горе Мария Павловна несла так, как и подобает даме королевской крови: оба мужчины (и муж, и сын) не услышали от нее ни единого упрека.

Тем временем Маля с Андреем отправились за границу: великий князь подарил ей виллу на Кап"д"Ай (несколько лет назад она получила от Сергея Михайловича дом в Париже). Главный инспектор артиллерии заботился о ее карьере, нянчил Володю и все больше отходил на второй план: Маля по уши влюбилась в своего молодого друга; она перенесла на Андрея те чувства, которые некогда испытывала к его отцу. Владимир Александрович умер в 1909 году. Маля и Андрей горевали вместе (Марию Павловну передергивало, когда она видела негодяйку в идеально сшитом, красившем ее траурном платье). К 1914 году Кшесинская была невенчанной женой Андрея: он появлялся с ней в свете, она сопровождала его в заграничные санатории (великий князь страдал слабыми легкими). Но и о Сергее Михайловиче Матильда Феликсовна не забывала - за несколько лет до войны князь приударил было за одной из великих княгинь, и тогда Маля вежливо, но настойчиво попросила его прекратить безобразие - во-первых, он ее компрометирует, во-вторых, ей неприятно на это смотреть. Сергей Михайлович так никогда и не женился: воспитывал маленького Володю и не жаловался на судьбу. Несколько лет назад Маля отлучила его от опочивальни, но он все еще продолжал на что-то надеяться.

Первая мировая война не причинила вреда ее мужчинам: Сергей Михайлович имел слишком большие чины, чтобы попасть на передовую, а Андрей из-за слабо

о здоровья служил в штабе Западного фронта. Но после Февральской революции она потеряла все: в ее особняке расположился штаб большевиков - и Матильда Феликсовна ушла из дома в чем была. Часть драгоценностей, которую удалось спасти, она положила в банк, зашив квитанцию в подол любимого платья. Это не помогло - после 1917 года большевики национализировали все банковские вклады. Несколько пудов столового серебра, драгоценные вещицы от Фаберже, даренные поклонниками бриллиантовые безделушки - все разошлось по рукам обосновавшихся в покинутом доме матросов. Исчезли даже ее платья - позже в них щеголяла Александра Коллонтай.

Но Матильда Феликсовна никогда не сдавалась без боя. Она подала на большевиков в суд, и тот предписал незваным гостям осовободить недвижимость владелицы в кратчайшие сроки. Однако большевики из особняка так и не съехали... Приближалась Октябрьская революция, и подруга бывшего императора, а ныне гражданина Романова бежала на юг, в далекий от большевистских безобразий Кисловодск, куда чуть раньше перебрался Андрей Владимирович с семьей.

Перед отъездом Сергей Михайлович сделал ей предложение, но она его отклонила. Князь мог уехать с ней, но предпочел остаться - надо было уладить дело с ее вкладом и присмотреть за особняком.

Поезд тронулся, Маля высунулась в окно купе и помахала рукой - Сергей, не похожий на себя в длинном мешковатом штатском плаще, поспешно снял шляпу. Таким она его и запомнила - больше они не увидятся никогда.

Мария Павловна с сыном к тому времени обосновались в Кисловодске. Власть большевиков здесь почти не ощущалась - до тех пор пока из Москвы не приехал отряд красногвардейцев. Сразу же начались реквизиции и обыски, но великих князей не трогали - они были не страшны новой власти и не нужны ее противникам.

Андрей мило болтал с комиссарами, а они целовали Мале ручки. Большевики оказались вполне доброжелательными людьми: когда городской совет Пяти

горска арестовал Андрея и его братьев, один из комиссаров отбил великих князей с помощью горцев и отправил из города с подложными документами. (В них говорилось, что великие князья путешествуют по заданию местного комитета партии.) Они вернулись, когда в город вошли казаки Шкуро: Андрей подъехал к дому верхом, в черкеске, в окружении охраны из кабардинской знати. В горах у него отросла борода, и Маля чуть не расплакалась: Андрей как две капли воды походил на покойного императора.

То, что произошло дальше, походило на затянувшийся кошмар: семейство бежало от большевиков в Анапу, потом вернулось в Кисловодск, затем снова пускалось в бега - и всюду их догоняли отправленные из Алапаевска письма Сергея Михайловича, убитого несколько месяцев назад. В первом он поздравлял Малиного сына Володю с днем рождения - письмо пришло через три недели после того, как они его отпраздновали, в тот самый день, когда стало известно о смерти великого князя. Большевики сбросили в угольную шахту всех находившихся в Алапаевске членов дома Романовых - они умирали несколько дней. Когда в город вошли белые и тела подняли на поверхность, в руке Сергея Михайловича был зажат маленький золотой медальон с портретом Матильды Феликсовны и надписью "Маля".

А потом началась эмиграция: маленький грязный пароход, стамбульская вошебойка и долгое путешествие во Францию, на виллу "Ямал". Маля и Андрей приехали туда без гроша и тут же заложили свою недвижимость - надо было приодеться и расплатиться с садовником.

После того как Марии Павловны не стало, они обвенчались. Местоблюститель российского престола, великий князь Кирилл, даровал Мале титул светлейшей княгини Романовой-Красинской - так она породнилась с болгарским, югославским и греческим царями, королями румынским, датским и шведским - Романовы были в родстве со всеми европейскими монархами, и Матильде Феликсовне случалось быть приглашенной к королевским обедам. Они с Андреем к э

ому времени перебрались в крошечную двухкомнатную квартирку в небогатом парижском районе Пасси.

Дом и виллу забрала рулетка: Матильда Феликсовна играла по-крупному и всегда ставила на 17 - свое счастливое число. Но оно не принесло ей удачи: деньги, полученные за дома и землю, а также средства, которые удалось выручить за бриллианты Марии Павловны, ушли к крупье из казино Монте-Карло. Но Кшесинская, разумеется, не сдалась.

Балетная студия Матильды Феликсовны славилась по всей Европе - ее ученицами были лучшие балерины русской эмиграции. После занятий великий князь Андрей Владимирович, облаченный в поношенный, протертый на локтях пиджак, обходил репетиционный зал и поливал стоявшие по углам цветы - это была его домашняя обязанность, больше ему не доверяли ничего. А Матильда Феликсовна работала как вол и не оставила балетный станок даже после того, как парижские врачи нашли у нее воспаление суставов ног. Она продолжала заниматься, превозмогая жуткую боль, и болезнь отступила.

Кшесинская намного пережила своего мужа, друзей и врагов - если бы судьба отпустила ей еще год, Матильда Феликсовна отметила бы столетний юбилей.

Незадолго до смерти она снова увидела странный сон: театральное училище, толпу воспитанниц в белых платьях, бушующий за окнами ливень.

Тут запели "Христос воскресе из мертвых", двери распахнулись, и в зал вошли Александр III и ее Ники. Маля упала на колени, схватила их за руки - и проснулась в слезах. Жизнь прошла, она получила все, что хотела, - и все потеряла, поняв в конце концов, что все это не имело значения.

Ничего, кроме записей, которые много лет назад сделал в своем дневнике странный замкнутый слабовольный юноша:

"Снова видел малютку М."

"Был в театре - малютка Кшесинская положительно мне нравится".

"Прощание с М. - стоял у театра терзаемый воспоминаниями..."

Источник информации: Алексей Чупаррон, журнал "КАРАВАН ИСТОРИЙ" , апрель 2000.

Матильда Кшесинская

ИМПЕРАТОРСКАЯ БАЛЕРИНА

В 1969 году Екатерина Максимова и Владимир Васильев приехали к Матильде Кшесинской. Их встретила маленькая, высохшая, абсолютно седая женщина с поразительно молодыми, полными жизни глазами. Они стали рассказывать, как обстоят дела в России, сказали, что ее имя все еще помнят. Кшесинская помолчала и сказала: «И не забудут никогда».

Фигура Матильды Кшесинской настолько плотно окутана коконом легенд, сплетен и слухов, что уже практически невозможно разглядеть настоящего, живого человека… Полную непреодолимого очарования женщину. Страстную, увлекающуюся натуру. Первую русскую исполнительницу фуэте и балерину-ассолюта – балерину, которая могла сама распоряжаться своим репертуаром. Блестящую, виртуозную танцовщицу, вытеснившую с русской сцены иностранных гастролерш…

Матильда Феликсовна Кшесинская происходила из польской театральной семьи Кржезинских. Кшесинскими они были только на сцене – такая фамилия казалась более благозвучной. По семейному преданию, прадед Матильды Феликсовны Войцех был сыном и наследником графа Красинского, но потерял титул и состояние из-за происков своего дяди, зарившегося на наследство. Вынужденный бежать от нанятых дядей убийц во Францию, он был объявлен погибшим и по возвращении не смог восстановить свои права, поскольку не имел всех необходимых документов. Единственное, что осталось в семье в доказательство столь высокого происхождения, был перстень с гербом графов Красинских.

Сын Войцеха Ян был скрипачом-виртуозом. В юности он обладал прекрасным голосом и пел в Варшавской опере. Потеряв с возрастом голос, Ян перешел на драматическую сцену и стал известным актером. Умер он от угара в возрасте 106 лет.

Его младший сын Феликс с детства обучался балету. В 1851 году Николай I выписал его вместе с несколькими другими танцовщиками из Варшавы в Санкт-Петербург. Феликс Кшесинский был непревзойденным исполнителем мазурки – любимого танца Николая. В Петербурге Феликс Иванович женился на балерине Юлии Доминской, вдове балетного танцовщика Леде. От первого брака у нее было пять детей, во втором родились еще четверо: Станислав, Юлия, Иосиф-Михаил и младшая – Матильда-Мария.

Родилась Маля, как ее называли, 19 августа (1 сентября) 1872 года. Уже с самого раннего возраста она обнаруживала способности и любовь к балету, что неудивительно в семье, где почти все танцуют. В восемь лет ее отдали в Императорское Театральное училище – ранее его закончила ее мать, а теперь там учились ее брат Иосиф и сестра Юлия. Впоследствии оба они с успехом выступали на балетной сцене. Красавица Юлия была талантливой характерной танцовщицей, Иосиф выступал в лирических партиях.

По правилам училища, наиболее способные ученики жили на полном пансионе, а менее способные жили дома и приходили в училище только на занятия. Все трое Кшесинских были приходящими – но не потому, что их таланта не хватало для зачисления на пансион, а по специальному распоряжению, в признание заслуг их отца.

Поначалу Маля занималась не особенно старательно – азы балетного искусства она давно изучила дома. Только в пятнадцать лет, когда она попала в класс к Христиану Петровичу Иогансону, Маля не только почувствовала вкус к учению, но стала заниматься с настоящей страстью. Кшесинская обнаружила незаурядный талант и огромный творческий потенциал. Весной 1890 года она закончила училище экстерном и как Кшесинская 2-я была зачислена в труппу Мариинского театра. Кшесинской 1-й была ее сестра Юлия, служившая в кордебалете Мариинки с 1883 года. Уже в первый свой сезон Кшесинская станцевала в двадцати двух балетах и двадцати одной опере (тогда было принято делать в оперных представлениях танцевальные вставки). Роли были небольшие, но ответственные и позволяли Мале блеснуть своим талантом. Но одного таланта для получения такого количества партий было мало – сыграло свою роль одно немаловажное обстоятельство: в Матильду был влюблен наследник престола.

С Великим князем Николаем Александровичем – будущим императором Николаем II – Маля познакомилась на обеде после выпускного спектакля, состоявшегося 23 марта 1890 года. Практически сразу у них начался роман, протекавший при полном одобрении родителей Николая.

Кшесинская в концертном номере «Полька фолишон»

Дело в том, что мать Николая, императрица Мария Федоровна, была очень озабочена тем, что вялый и апатичный наследник практически не уделяет внимания женщинам, предпочитая карты и прогулки в одиночестве. По ее распоряжению к нему специально приглашали самых красивых учениц театрального училища. Наследник любезно принимал их, гулял с ними, играл в карты – и все. Поэтому, когда Николай увлекся Матильдой, эта связь была не только одобрена императорской четой, но и всячески поощрялась. Например, подарки для Матильды Николай покупал на деньги из специально созданного для этого фонда.

Это было настоящее, глубокое чувство для них обоих. Влюбленные встречались при любой возможности – учитывая то, что Николай находился на военной службе и был связан множеством обязанностей при дворе, это было очень непросто. Он старался не пропускать ни одного спектакля, в котором танцевала Матильда, в антрактах заходил к ней в гримерную, а после спектакля, если была такая возможность, ехал к ней ужинать. Николай купил для нее дом на Английском проспекте – до этого он принадлежал композитору Римскому-Корсакову. Матильда жила там вместе с сестрой Юлией. Николай приезжал к Мале вместе со своими друзьями и однополчанами – сыновьями Великого князя Михаила Николаевича Георгием, Александром и Сергеем и бароном Зедделером, у которого был роман с Юлией.

Свой первый летний сезон Матильда танцевала в Красном Селе, где были расквартированы на учения гвардейские части, к одной из которых принадлежал наследник. Перед каждым спектаклем она стояла у окна своей гримерной и ждала, когда приедет Николай… Когда он был в зале, она танцевала с невероятным блеском.

Потом были редкие встречи в Петербурге – то их сани встретятся на улице, то они случайно столкнутся за кулисами Мариинки… Родители самой Мали долго не подозревали о ее отношениях с Николаем. Только когда он в 1891 году уехал в кругосветное путешествие, Матильда была вынуждена признаться – она так тяжело переносила разлуку с Николаем, что родители опасались за ее здоровье, не зная истинной причины подавленного состояния их дочери. Когда же Николай вернулся – быстрее, чем ожидалось, потому что в Японии на него было совершено покушение, – радости ее не было конца. Она ждала его в новом доме, и в первый же вечер на родине он пришел к ней, тайком улизнув из дворца…

Их роман закончился в 1894 году в связи с помолвкой наследника. Уже давно велись переговоры о его свадьбе со многими европейскими домами. Из всех представленных ему потенциальных невест Николаю больше всего понравилась принцесса Гессен-Дармштадтская Алиса. Это была настоящая любовь с первого взгляда. Но поначалу родители Николая были категорически против этого союза – слишком незавидной казалась им невеста из захудалого немецкого дома, хоть и внучка самой королевы Виктории. Кроме того, сестра Алисы, принцесса Елизавета, уже была замужем за российским Великим князем Сергеем Александровичем, и новые родственные отношения были нежелательны. Кшесинская всячески поддерживала Николая в стремлении соединить свою жизнь с той, к кому его влечет, – впоследствии императрица, которой Николай рассказал о своем романе с Матильдой, была ей очень признательна за поддержку. Но большинство европейских принцесс отказывались переходить в православие – а это было необходимым условием для свадьбы. И в конце концов тяжелобольной Александр дал свое согласие на этот брак. О помолвке Алисы Гессенской и Николая Александровича было объявлено 7 апреля 1894 года.

20 октября 1894 года в Ливадии умер император Александр III – ему было всего 49 лет. На следующий день Алиса приняла православие и стала Великой княжной Александрой Федоровной. Через неделю после похорон императора Николай и Александра обвенчались в Зимнем дворце – для этого специально был прерван траур, наложенный при дворе на год.

Матильда очень переживала расставание с Николаем. Не желая, чтобы кто-нибудь видел ее страдания, она заперлась дома и почти не выходила. Из-за траура спектаклей в Мариинке практически не было, и Кшесинская приняла приглашение антрепренера Рауля Гюнцбурга уехать на гастроли в Монте-Карло. Она выступала вместе с братом Иосифом, Ольгой Преображенской, Альфредом Бекефи и Георгием Кякштом. Гастроли прошли с большим успехом. В апреле Матильда с отцом выступали в Варшаве. Здесь прекрасно помнили Феликса Кшесинского, и на выступлениях семейного дуэта публика буквально неистовствовала.

Кшесинская в балете Р. Дриго «Талисман»

Но пора было возвращаться в Россию. Пока Кшесинская отсутствовала на сцене, там на место первой балерины, которое Матильда уже считала своим, стала претендовать приехавшая итальянка Пьерина Леньяни. Она практически сразу покорила петербургскую публику своей искрометной техникой. К тому же в связи с помолвкой и свадьбой Николая положение Кшесинской казалось далеко не таким прочным…

Тем не менее Матильда не осталась одна. Николай перед женитьбой поручил ее заботам своего друга и двоюродного брата, Великого князя Сергея Михайловича. Тот стал не только официальным «покровителем» Матильды на следующие несколько лет, но и ближайшим ее другом. Продолжали покровительствовать Кшесинской и старшие Великие князья, братья покойного императора, не меньше своего племянника очарованные этой маленькой балериной. Да и сам Николай продолжал следить за карьерой своей бывшей возлюбленной.

Коронационные торжества были назначены на май 1896 года. В программе значился парадный балет «Жемчужина» на сцене Большого театра. Для общих репетиций балетная труппа Мариинки должна была соединиться с труппой Большого театра. Балет ставил Петипа на музыку Риккардо Дриго, главные роли исполняли Леньяни и Павел Гердт. Выступление Кшесинской перед молодой императрицей сочли неуместным и никакой роли ей не дали. Оскорбленная Кшесинская бросилась к дяде императора, Великому князю Владимиру Александровичу, который всегда ей покровительствовал, и попросила его вступиться за нее. В результате дирекция получила личное распоряжение императора ввести Кшесинскую в балет. К этому времени все роли были уже распределены и срепетированы. Дриго пришлось сочинять дополнительную музыку, а Петипа поставить для Кшесинской па-де-де Желтой жемчужины (в балете уже были Белая, Черная и Розовая). Положение Кшесинской было восстановлено.

В ноябре 1895 года Кшесинская получила давно заслуженное звание балерины, которое присуждалось лишь лучшим танцовщицам труппы.

Но Кшесинская выдвинулась не только благодаря благосклонности царской фамилии. Она была действительно чрезвычайно талантливой танцовщицей, с огромным упорством работавшей над собой. Ее целью было стать первой балериной на российской сцене. Но тогда это представлялось практически невозможным: в русском балете безраздельно царили итальянские балерины.

Такое положение дел сложилось после 1882 года, когда была отменена монополия императорских театров. Возникшие повсюду частные театры, а вслед за ними и императорские стали приглашать иностранных гастролерш – особенно славившихся в то время виртуознейшей техникой итальянок. В Петербурге блистали Карлотта Брианца, Елена Корнальба, Антониетта Дель-Эра и особенно Вирджиния Цукки. Именно Цукки стала для Матильды примером для подражания и тем образцом, на который она равнялась в своем танце. Соперничество с Пьериной Леньяни – балериной, впервые станцевавшей на русской сцене 32 фуэте, – стало целью Кшесинской. Длилось их противостояние восемь лет.

Первой большой ролью Кшесинской стала партия Мариетты-Драгониаццы, главная в балете «Калькабрино», затем была партия Авроры в «Спящей красавице». Критики хвалили дебютантку за смелый и техничный танец, но самой Кшесинской было ясно, что ее техника отстает от виртуозного совершенства Брианца и Леньяни. Тогда Матильда, не прекращая занятий с Иогансоном, начала брать уроки у итальянского танцовщика и педагога Энрико Чекетти. Это позволило ей не только приобрести совершенную технику, свойственную итальянкам, но и обогатить ее лиризмом, естественностью и мягкостью, характерными для русской классической школы. К этому добавились пантомимический талант, унаследованный от отца, и драматизм, позаимствованный у Вирджинии Цукки. В таком виде талант Кшесинской лучше всего соответствовал классическому балету конца XIX века и именно в нем смог развиться наиболее полно. У нее не было многих качеств, присущих ее современницам и соперницам по сцене: ни красоты Тамары Карсавиной и Веры Трефиловой, ни утонченности и легкости гениальной Анны Павловой. Кшесинская была небольшого роста, крепкая, темноволосая, с узкой, затянутой в корсет талией и мускулистыми, почти атлетическими ногами. Но она обладала неисчерпаемой энергией, пикантностью, затмевающим всех блеском, шиком, несомненной женственностью и непреодолимым обаянием. У нее были превосходные, очень красивые зубы, которые Матильда постоянно демонстрировала в сияющей улыбке. Несомненными козырями были и врожденный практицизм, сила воли, удачливость и фантастическая работоспособность.

Репертуар Кшесинской быстро расширялся. Она получила ранее принадлежавшие итальянкам роли: феи Драже в «Щелкунчике», ставшую одной из любимых партию Лизы в «Тщетной предосторожности», Терезу в «Привале кавалерии», заглавную роль в «Пахите». В каждой из этих ролей Матильда буквально блистала: она выходила на сцену, увешанная настоящими драгоценностями – бриллиантами, жемчугами, сапфирами, подаренными ей очарованными Великими князьями и самим Николаем. Неизменно причесанная по последней моде, в специально сшитом роскошном костюме – при этом роль, в которой выступала Кшесинская, не имела никакого значения: даже нищенку Пахиту Матильда танцевала в ожерелье из крупного жемчуга и бриллиантовых серьгах.

Она объясняла это тем, что публика пришла посмотреть на красивый танец ведущей балерины, а вовсе не на нищие лохмотья, и не надо лишать зрителей удовольствия увидеть любимую танцовщицу в нарядном платье, которое ей к лицу. Кроме того, не носить подарки своих высоких покровителей значило проявить неуважение…

Говорят, что Матильда предпочитала старинные драгоценности и не особо уважала изделия фирмы придворного ювелира

Карла Фаберже. Тем не менее и тех, и других у нее было множество. Говорили, что чуть ли не половина лучших драгоценностей из магазина Фаберже оказывалась потом в шкатулке Матильды Кшесинской…

В октябре 1898 года специально для Кшесинской был возобновлен долго не шедший балет «Дочь фараона». Главная партия Аспиччии изобиловала эффектными танцами в пышном обрамлении многочисленных персонажей, а мимические сцены позволяли Кшесинской продемонстрировать во всем блеске унаследованное от отца мастерство драматической игры. Эта роль полностью соответствовала вкусам и способностям Кшесинской и стала одной из вершин в ее карьере. Вместе с ней выступал Феликс Кшесинский. Роль Нубийского царя и для него была одной из самых удачных.

Через несколько лет эскизы всех костюмов к этому балету были сделаны заново. К костюму Кшесинской полагалась диадема в египетском стиле. Она так понравилась Матильде, что специально для нее ювелиры Фаберже сделали точно такую же, но с настоящими камнями – шестью крупными сапфирами. Работу оплатил один из влюбленных в Малю Великих князей.

С самого окончания училища Кшесинская мечтала станцевать заглавную партию в балете «Эсмеральда». Но когда она обратилась к всесильному тогда главному балетмейстеру Мариусу Петипа с просьбой об этой партии, Петипа ей отказал, хотя Матильда обладала всем необходимым для этой роли: и техникой, и артистизмом, и пластичностью, и необходимой миловидностью. Петипа сослался на то, что Кшесинской не хватает личного опыта, необходимого для этой роли трагически влюбленной цыганки. По его мнению, чтобы танцевать Эсмеральду, нужно испытать на себе не только любовь, но и любовные страдания – только тогда образ будет натуральным. Но, пережив разрыв с Николаем, Кшесинская была готова для роли Эсмеральды. Она станцевала Эсмеральду в 1899 году, и эта партия стала лучшей в ее репертуаре – никто ни до, ни после нее не танцевал этот балет с таким блеском и глубиной.

В 1900 году соревнование Кшесинской и Леньяни закончилось, когда обе балерины выступали в один вечер в двух коротких балетах Глазунова, поставленных Петипа. По правде говоря, условия были неравны: Леньяни получила роль Изабеллы в «Испытании Дамиса» и должна была танцевать в неудобном платье с длинной юбкой и в туфлях на каблуках, а у Кшесинской была роль Колоса в балете «Времена года», которую она исполняла в легкой короткой пачке золотистого цвета, которая ей очень шла. Критика наперебой толковала о том, как невыгодно смотрелась Леньяни на фоне легкого, свободного танца Кшесинской. Матильда торжествовала победу. Контракт с Леньяни не был возобновлен.

Во многом это событие было приписано интригам Кшесинской. Она считалась всесильной хозяйкой Мариинского театра. Еще бы – ее любовником был сам Великий князь Сергей Михайлович, президент Русского театрального общества, двоюродный брат и друг детства императора! Матильда сама выбирала, когда и в каких балетах будет танцевать, о чем ставила в известность директора. Возражения и пожелания не принимались. Любившая повеселиться, развлечься в свободное время, обожавшая приемы, балы и карточную игру, перед выступлениями Матильда преображалась: постоянные репетиции, никаких визитов и приемов, жесткий режим, диета… День спектакля она проводила в постели, практически без еды. Но когда она выходила на сцену – зал замирал от восторга.

Кшесинская категорически запрещала передавать свои балеты другим танцовщицам. Когда ее любимую партию Лизы в «Тщетной предосторожности» решили передать гастролерше Энрикетте Гримальди, она напрягла все свои связи, чтобы отменить это решение. И хотя «Тщетная предосторожность» значилась в контракте Гримальди, она так его и не станцевала.

Другой крупный скандал был связан с костюмом для балета «Камарго». Леньяни танцевала русский танец в платье, сделанном по образцу костюма Екатерины Великой, хранящегося в Эрмитаже, – с широкой юбкой с фижмами, приподнимавшими юбку по бокам. Кшесинская сочла фижмы неудобными и заявила тогдашнему директору Императорских театров, князю Сергею Михайловичу Волконскому, что не будет надевать фижмы. Тот настаивал на неизменности костюма. Каким-то образом конфликт стал известен за пределами театра, и на премьере «Камарго» весь зал гадал, наденет ли Кшесинская фижмы. Она не надела. За это на нее был наложен штраф. Оскорбленная Кшесинская обратилась к Николаю. На следующий день штраф отменили, но Волконский подал в отставку. Как он говорил, он не может занимать этот пост, если император по просьбе своей фаворитки вмешивается в дела театра.

Следующим директором был назначен Владимир Теляковский. Он ни разу не решился спорить с Матильдой Феликсовной.

В 1900 году Кшесинская танцевала бенефис в честь десятилетия своего пребывания на сцене – в обход правил, согласно которым балеринам давали бенефисы только в честь двадцати лет и прощальный, перед выходом на пенсию. Обычно император вручал бенефициантам так называемый «царский подарок» – чаще всего золотые часы или медаль. Кшесинская через Сергея Михайловича попросила императора выбрать что-нибудь поизящнее, и Николай преподнес ей бриллиантовую брошь в виде змеи с крупным сапфиром от Фаберже. Как было сказано в сопроводительной записке, Николай выбирал подарок вместе с женой.

На обеде после бенефиса Кшесинская познакомилась с Великим князем Андреем Владимировичем, двоюродным братом Николая. Они влюбились друг в друга с первого взгляда – хотя Кшесинская была старше его на шесть лет. Андрей засмотрелся на Матильду и опрокинул ей на платье бокал вина. Платье было выписано из Парижа, но Маля не огорчилась: она увидела в этом счастливое предзнаменование.

Они часто встречались. Андрей приезжал к ней – на репетиции, домой, на дачу в Стрельне… Осенью они порознь – он из Крыма, она из Петербурга – приехали в Биарриц. Андрей был занят постоянными визитами, и Матильда страшно его ревновала.

По возвращении Матильду взял под свое покровительство отец Андрея, Великий князь Владимир Александрович. Ему очень нравилась Маля, и, как говорили, не только в качестве подруги его сына. Он часто устраивал ужины, на которые приглашал Матильду, Сергея Михайловича, Юлию и барона Зедделера, а на Пасху подарил Кшесинской яйцо от Фаберже – ценнейший подарок. Такие яйца делались только по заказу царской семьи; всего было изготовлено лишь 54 штуки.

Осенью 1901 года Матильда и Андрей снова, как и в прошлом году, отправились в путешествие по Европе. Они порознь приехали в Венецию, проехали по Италии, заехали в Париж… На обратном пути Матильда поняла, что беременна.

Тем не менее она продолжала выступления – до тех пор, пока удавалось скрывать растущий живот. В 1902 году окончила училище Тамара Карсавина – и Кшесинская по просьбе Великого князя Владимира Александровича взяла ее под свое покровительство. Передав Карсавиной несколько своих партий, Кшесинская занималась с нею до самых последних дней своей беременности.

Кшесинская с фокстерьером Джиби и козочкой, которая выступала вместе с балериной в балете «Эсмеральда»

18 июня 1902 года на даче в Стрельне у Матильды родился сын Владимир. Роды были тяжелые, Матильду и ребенка еле спасли.

Но главная проблема была в том, что мать Андрея, Великая княгиня Мария Павловна, была решительно против каких-нибудь отношений сына с Кшесинской. Поскольку он был еще слишком молод, Андрей не имел возможности действовать самостоятельно и не смог записать сына на свое имя. Едва оправившись после родов, Матильда бросилась к верному Сергею Михайловичу – и тот, прекрасно зная, что не он отец ребенка, дал сыну Кшесинской свое отчество. Через десять лет сын Кшесинской был именным указом Николая возведен в потомственное дворянство под фамилией Красинский – в память о семейном предании.

В декабре 1902 года Юлия Кшесинская, уйдя в отставку из театра после двадцати лет службы, вышла замуж за барона Зедделера.

Кшесинскую многие ненавидели, завидуя ее успеху как на сцене, так и вне ее. Ее имя обрастало сплетнями. Казалось невероятным, как Кшесинская, помимо всех приписываемых ей интриг, еще успевает танцевать. Например, именно Кшесинскую винили в уходе со сцены двух молодых танцовщиц – Белинской и Людоговской. Будто бы Кшесинская свела их с влиятельными покровителями, и в результате одна из них куда-то пропала, а другая заболела и умерла.

У Кшесинской было чему завидовать. Неизменный успех у публики. Виртуознейшая техника и яркий талант. Благосклонность знатнейших людей России и самого императора. Огромнейшее состояние – дворец в стиле модерн на Кронверкском проспекте, роскошная дача в Стрельне, превосходившая комфортом тамошний царский дворец, масса старинных драгоценностей. Любимый и любящий Андрей, сын Владимир. Но все это не заменяло главного – Кшесинская стремилась завоевать непререкаемое первенство в театре. Но оно снова начало ускользать…

Устав от постоянных обвинений, Кшесинская решает уйти из театра. Прощальный бенефис состоялся в феврале 1904 года. Последним номером была сцена из «Лебединого озера», где Одетта удаляется на пальцах спиною к зрителям – как бы прощаясь с публикой.

После спектакля восторженные поклонники выпрягли лошадей из кареты Кшесинской и сами довезли ее до дому.

В ноябре Кшесинской было присвоено звание заслуженной артистки.

В 1905 году умер Феликс Кшесинский – ему было 83 года. Всего за несколько месяцев до смерти он танцевал с дочерью на сцене свой коронный танец – мазурку. Его похоронили в Варшаве. На похороны пришли тысячи человек.

Чтобы отвлечься, весной следующего года Кшесинская начала строить себе новый дом – на участке между Большой Дворянской и Кронверкским проспектом. Проект был заказан известному петербургскому архитектору Александру Ивановичу фон Гогену – он же построил, например, здания Академии Генерального штаба и музея А. Суворова. Дом был выполнен в модном тогда стиле модерн, салон отделан в стиле Людовика XVI, зал – русского ампира, спальня – в английском. За архитектуру фасада архитектор получил от городской управы серебряную медаль.

После ухода Кшесинской из театра интриги только еще больше усилились. Стало ясно, что не Кшесинскую надо в этом обвинять. После долгих уговоров она согласилась вернуться на сцену в качестве приглашенной балерины – на отдельные спектакли.

В это время в Мариинском театре началась эпоха Михаила Фокина – балетмейстера, пытавшегося радикально обновить балетное искусство. На сцену пришли новые танцовщики, способные воплотить его идеи и затмить Кшесинскую, – Тамара Карсавина, Вера Трефилова, гениальная Анна Павлова, Вацлав Нижинский.

Кшесинская была первой партнершей Нижинского и очень ему покровительствовала. Поначалу поддерживала она и Фокина – но потом взаимопонимание между ними исчезло. Балеты, которые ставил Фокин, не были рассчитаны на балерину типа Кшесинской – в них блистали Павлова и Карсавина, а Кшесинской идеи Фокина были противопоказаны. Фокин и Кшесинская находились в состоянии позиционной войны, переходя от интриг к обороне, заключая тактические перемирия и тут же их нарушая. Кшесинская станцевала заглавную партию в первом балете Фокина «Эвника» – но тот сразу же передал эту роль Павловой. Кшесинская была задета. Все дальнейшие ее попытки танцевать в балетах Фокина также были неудачны. Чтобы восстановить свою репутацию, Кшесинская в 1908 году уезжает на гастроли в Париж. Первоначально ее партнером должен был быть Нижинский, но он в последний момент заболел, и с Кшесинской поехал ее постоянный партнер Николай Легат. Успех не был настолько сокрушающим, как того хотела Кшесинская, – в то время в Гранд-Опера блистали итальянские виртуозки. Но тем не менее ее наградили Академическими пальмами и пригласили на следующий год. Правда, говорили, что решающую роль в этом сыграли деньги ее высоких покровителей…

На следующий год Дягилев организовал свой первый Русский сезон в Париже. Пригласили и Кшесинскую. Но, узнав, что Павлова будет танцевать «Жизель» – в котором она была бесподобна, – а самой Кшесинской предлагают лишь небольшую партию в «Павильоне Армиды», она отказалась, приняв вместо этого приглашение Гранд-Опера. Как это ни странно, успех дягилевской труппы парадоксальным образом поднял и успех Кшесинской. Искусство виртуозного классического танца, представляемого Кшесинской, позволило говорить о многообразии талантов русского балета.

К тому времени Кшесинская уже была злейшим врагом Дягилева и Фокина и при любой возможности старалась им насолить. Например, русская пресса писала о гастролях дягилевской труппы как о полном провале по сравнению с триумфом Матильды Кшесинской. Она даже собиралась на следующий год сама собрать труппу из лучших артистов балета для турне по Европе, но по каким-то причинам это не получилось.

С Великим князем Андреем Владимировичем и сыном в Бельгии, 1907 г.

Контакт с Дягилевым был вскоре налажен. Тот быстро понял, что имя примы-балерины, дважды успешно гастролировавшей в Гранд-Опера, привлечет публику. Кроме того, Кшесинская не скупилась на расходы, а у Дягилева всегда не хватало денег. Для гастролей в Англии Кшесинская купила декорации и костюмы «Лебединого озера» и оплатила игру известного скрипача Эльмана. В этом балете Кшесинская танцевала вместе с Ни жинским – и затмила его. Ее 32 фуэте в сцене бала произвели фурор. Нижинский рвал и метал.

Дягилев не возобновил контракта с Фокиным. Тот сосредоточился на работе в Мариинском театре. Разрыв с дягилевской антрепризой и вынужденный союз с Кшесинской вызвали у него депрессию, немедленно проявившуюся в творческих неудачах. А война 1914 года окончательно привязала Фокина к Мариинке и упрочила его зависимость от Кшесинской, которая продолжала оставаться полновластной хозяйкой театра.

Кшесинская продолжала выступления с неизменным успехом, но она сама понимала, что возраст у нее уже не тот. Перед началом каждого сезона она звала на репетицию сестру и подруг по театру, чтобы они честно сказали ей, можно ли ей еще танцевать. Она не хотела показаться смешной в своих попытках не замечать времени. Но именно этот период стал одним из лучших в ее творчестве – с появлением у нее нового партнера, Петра Николаевича Владимирова, она словно обрела вторую молодость. Он окончил училище в 1911 году. Кшесинская влюбилась в него – может быть, это было одно из самых сильных ее увлечений за всю жизнь. Он был очень красив, элегантен, прекрасно танцевал и поначалу смотрел на Кшесинскую с почти щенячьим восторгом. Она была старше его на 21 год. Специально для того, чтобы танцевать с ним, Кшесинская решила выступить в «Жизели» – балете, в котором блистали Павлова и Карсавина. Для балерины в сорок четыре года это была совершенно неподходящая партия, к тому же Кшесинская не умела исполнять лирико-романтические роли.

Кшесинская с сыном Владимиром, 1916 г.

Кшесинская впервые потерпела неудачу. Чтобы подтвердить свою репутацию, Кшесинская тут же решила станцевать свой коронный балет – «Эсмеральду». Еще никогда она не танцевала с таким блеском…

Андрей Владимирович, узнав о страсти Матильды, вызвал Владимирова на дуэль. Они стрелялись в Париже, в Булонском лесу. Великий князь прострелил Владимирову нос. Тому пришлось делать пластическую операцию…

Последней заметной партией Кшесинской была заглавная роль немой девушки в опере «Фенелла, или Немая из Портичи».

Кшесинская могла бы танцевать еще долго, но революция 1917 года положила конец ее карьере придворной балерины. В июле 1917 года она покинула Петроград. Последним выступлением Кшесинской был номер «Русская», показанный на сцене Петроградской консерватории. Ее дворец на Кронверкском (теперь Каменноостровском) проспекте был занят различными комитетами. Кшесинская обратилась с личным письмом к Ленину с требованием прекратить разграбление ее дома. По его разрешению Кшесинская вывезла всю обстановку дома в специально предоставленном ей бронированном поезде, но самое ценное она сдала на хранение в банк – и в результате потеряла. Поначалу Кшесинская и Андрей вместе с сыном и близкими уехали в Кисловодск. Сергей Михайлович остался в Петрограде, затем был арестован вместе с другими членами царской семьи и погиб в шахте в Алапаевске в июне 1918 года, а через месяц Николай вместе с семьей был расстрелян в Екатеринбурге. Кшесинская тоже опасалась за свою жизнь – слишком тесной была ее связь с императорским домом. В феврале 1920 года она с семьей навсегда покинула Россию, отплыв из Новороссийска в Константинополь.

Брат Матильды Феликсовны Иосиф остался в России и долгие годы выступал в Мариинском театре. Его очень привечали – во многом в противовес сестре. Его жена и сын тоже были балетными танцовщиками. Умер Иосиф во время блокады Ленинграда в 1942 году.

Петр Владимиров пытался уехать через Финляндию, но не смог. Он попал во Францию только в 1921 году. Кшесинская очень переживала, когда в 1934-м Владимиров уехал в США. Там он стал одним из самых популярных русских педагогов.

Кшесинская вместе с сыном и Андреем Владимировичем обосновались во Франции, на вилле в городке Кап-д’Ай. Вскоре умерла мать Андрея, и по окончании траура Матильда и Андрей, получив позволение старших родственников, обвенчались в Каннах 30 января 1921 года. Матильде Феликсовне был присвоен титул Светлейшей княгини Романовской-Красинской, а ее сын Владимир был официально признан сыном Андрея Владимировича и тоже Светлейшим князем. В их доме бывали Тамара Карсавина, Сергей Дягилев, уехавшие за границу Великие князья. Хотя денег было мало – почти все ее драгоценности остались в России, у семьи Андрея средств тоже было немного, – Кшесинская отклоняла все предложения выступать на сцене. Но все-таки Матильде Феликсовне пришлось начать зарабатывать – и в 1929 году, в год смерти Дягилева, она открыла в Париже свою балетную студию. Преподавателем Кшесинская была неважным, но у нее было громкое имя, благодаря которому школа пользовалась неослабевающим успехом. Одними из первых ее учениц были две дочери Федора Шаляпина. Звезды английского и французского балета брали у нее уроки – Марго Фонтейн,

Иветт Шовире, Памелла Мей… И хотя во время войны, когда студия не отапливалась, Кшесинская заболела артритом и с тех пор двигалась с большим трудом, у нее никогда не было недостатка в учениках.

В конце сороковых годов она отдалась новой страсти – рулетке. В казино ее называли «мадам Семнадцать» – именно на это число она предпочитала ставить. Страсть к игре довольно скоро разорила ее, и доходы от школы остались единственным источником существования.

В 1958 году впервые на гастролях в Париже был Большой театр. К тому времени Кшесинская уже похоронила мужа и почти никуда не выезжала. Но на спектакль русского театра она не смогла не прийти. Она сидела в ложе – и плакала от счастья, что русский классический балет, которому она отдала всю жизнь, продолжает жить…

Матильда Феликсовна не дожила лишь девяти месяцев до своего столетнего юбилея. Она умерла 6 декабря 1971 года. Похоронена Кшесинская на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа в одной могиле с мужем и сыном. На ней значится: Светлейшая княгиня Мария Феликсовна Романовская-Красинская, заслуженная артистка императорских театров Кшесинская.